Игорь Акимов - Дот

• Название: Дот
• Автор: Игорь Акимов
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: О войне
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-373-03415-9

«Дот» — возможно — самая парадоксальная книга о войне. Не уступая занимательностью знаменитым приключенческим романам, она показывает, как люди, воюя с людьми — с обеих сторон, — остаются людьми. Как в них выживают — вопреки всему! — свет и любовь. Ведь они еще не знают, что на землю пришел Ад.

---

В чем сложность ситуации?

Мы уже говорили, что человек видит и понимает только то, что уже есть в нем (пусть и неосознанное), чему уже нашлось место в его душе. Если же этого нет… Тогда ничего не объяснишь, никакие слова не помогут: им не за что зацепиться. Объяснять господину генералу, что в тебе что-то зреет?.. Мне безразлично, что оне обо мне думают, но даже в их глазах я не желаю выглядеть смешным…

Господин генерал были в новенькой камуфляжной форме, в камуфляжном колпаке на каске, в солдатских бутсах. Ничего не упущено. Куртка застегнута под горло, так что красивые генеральские петлицы скрыты от глаза, живущего в снайперском прицеле. Сейчас господин генерал были неотличимы от тех разведчиков, которых несколько часов назад майор Ортнер послал… нет, не на смерть — на обычное задание. Именно так: обычное. Но где-то они дали маху. Может — были слишком уверены в себе, может — веточка не вовремя хрустнула, и уж наверняка не предполагали, что их ждут, причем такие крутые ребята, что лучше б и не встречать таких вовсе. Майор Ортнер попытался представить среди тех разведчиков господина генерала — и не смог. И сразу понял причину: у разведчиков не было лиц, как нет лица у чугунного шара или шаровой молнии. Они уже тогда были по ту сторону своей черты, хотя ни они, ни ты не знали об этом. Это только теперь очевидно. А господин генерал пока из живой плоти. Даже их тень на суглинке вон какая живая.

Оказывается, господин генерал разговаривали с капитаном. Ведь именно этот (капитанский) голос был слышен сквозь сон, хотя так и остался не узнанным. Голос без тембра. Средство для информационного обмена. Интересно, каково жить с таким голосом? — подумал майор Ортнер. И знает ли об этом свойстве его голоса сам капитан? Он стоит перед господином генералом… это его личное дело, как стоять перед господином генералом, но сейчас… в его осанке есть нечто подчиненное, и если снайпер это заметит… К тому же, на груди у господина генерала бинокль. Вот это зря. И охрана… Расположилась грамотно, но если снайпер сообразит (сверху, должно быть, это бросается в глаза), что это именно охрана…

— Мы вас разбудили, майор?

— Простите, что я не в мундире, господин генерал, мой денщик приводит его в порядок.

Кровь все-таки просочилась. Не совсем наружу, но угадывается под паутиной бинта. Хорошо, что не артерию зацепило, а то была бы морока.

Майор Ортнер спустил закатанный рукав, чтобы прикрыть бинт.

Бронетранспортер, на котором приехали господин генерал, стоит за восточным холмом, так что, должно быть, невидим из амбразуры дота. Кстати, а я ведь ни разу не прикинул, каков ареал мертвой зоны пушки, которой заряжен дот, — удивился неторопливости своей мысли майор Ортнер. Зациклился на пулеметах. Выходит, если бы гауптман Клюге поставил свои пушки именно в мертвой зоне — как он и собирался, — тогда лупи по амбразуре прямой наводкой… Но вчерашние танки этим шансом не воспользовались. Следовательно, этого шанса не было. А пулеметы смели бы прислугу наших пушек в любой точке мертвой зоны…

Майор Ортнер оглядел свое хозяйство.

Две роты копают могилу. Еще одна рота углубляет траншею. Восемь солдат с двумя носилками поднимаются по склону за очередными телами. Полевые кухни добрались наконец, не спеша катят к копальщикам. Лошади на позиции батареи Клюге уже не интересуются травой, ржанием пытаются привлечь внимание солдат.

— И надолго эта идиллия, майор?

— Пока всех не похороним, господин генерал.

— Очевидно, это устраивает русских?

— Очевидно, — сказал майор Ортнер, хотя думал иначе. — Что им мой батальон? Их задача выполняется: они не пропускают армию.

— Ну — похороните… А потом?

— Но ведь вы нас послали атаковать, господин генерал…

— Разумеется.

— Значит, мы будем атаковать.

Господину генералу непросто. Должно быть, этой ночью ему черепушку продолбали звонками из штаба фронта, а может — даже из ставки. Иначе — чего бы он здесь появился… Но виду не подает.

— И как вы теперь — после опыта первой атаки — оцениваете свои шансы?

— Да никак, господин генерал. Надежда только на удачу. Ребят жалко.

— Вы можете предложить что-то иное?

— Пока — нет.

— Что значит «пока»?

— Я еще не понял, где слабина у этого ореха, но я чувствую, что она есть.

— Так поделитесь со мной своим чувством. Мне сейчас очень недостает перспективы.

— Не могу, господин генерал.

— Тайна?

— Никак нет. Вот когда из чувства вылупится мысль — тогда вы узнаете ее первым.

Выражение глаз господина генерала изменилось: их взгляд вдруг стал пустым. Так всегда бывает, когда глаза остаются без энергии, которую — всю — переключает на себя рассудок. Вот и сейчас рассудок господина генерала считал варианты. Причем варианты не тутошние, не вокруг дота, а совсем иные. Горние. Ведь пока ты, майор Ортнер, ждешь сверхтяжелые бомбы (заказ на которые уже вброшен в болото армейской бюрократии), и делаешь вид, что атакуешь, господину генералу приходится реально отбиваться от господ куда более важных. На плечах господина генерала уже погоны горят, еще немного — и огонь доберется до тела, чтобы на всю жизнь оставить на плечах оплавленные рубцы.

— Мне не нравится ваш вид, Ортнер. Вы потеряли много крови. Может, будет разумнее, если вы на недельку отойдете от дел? приведете себя в порядок?..

Он впервые назвал меня по фамилии…

— Позвольте не принять это предложение, господин генерал. Я в процессе. Я чувствую материал. И уверен в успехе…

— Вы уверены в успехе, майор? — перебил генерал. Ему все же потребовалось усилие, чтобы уксус иронии не изменил вкуса его слов. — Почему же до сих пор вы мне этого не сказали?

— Я уверен в успехе, — твердо повторил майор Ортнер. — А новому командиру, чтобы не терять время и выглядеть в ваших глазах бравым воякой, придется либо тупо атаковать, либо вымучивать экспромты. Это не то место, где такие штуки проходят. Как учил великий Мольтке: великий воин побеждает, не обнажая саблю.

Господин генерал засмеялись. Засмеялись искренне — и кивнули головой. Все-таки большое дело, подумал майор Ортнер, когда у тебя за спиной та же alma mater, что и у твоего командира. Если вы сиживали орлом в туалете над тем же очком, — это, господа, остается в крови на всю жизнь.

— Ладно, Ортнер, будь по-вашему. — Оне опять взглянули на раненую руку майора. — Признаюсь: я восхищен вашим мужеством. И завидую авторитету, который вы теперь имеете у ваших солдат. Именно это для меня сейчас главный аргумент. Тем не менее прошу вас впредь обходиться без подобных экспериментов.

— Это был не эксперимент, господин генерал.

Господин генерал могли спросить: «а что же?» — но не спросили. Оне явно хотели соответствовать ситуации (или — если так вам больше понравится — попасть в игру) — и у них это получилось. Оне кивнули, и, поворачиваясь в сторону холма, взялись за бинокль. Вот что значит потеря крови: только сейчас майор Ортнер обратил внимание, что господин генерал в перчатках, в замечательных английских перчатках из желто-палевой лайки. Быстрым движением (оно получилось чрезмерно резким, но уж так получилось) майор Ортнер удержал его руку с биноклем. Господин генерал удивились, но показали это только взглядом.

— Вы здесь человек посторонний, господин генерал, — сказал майор Ортнер, — и на вас может не распространяться тот негласный договор, который пока хранит моих людей. Мне жаль, что вас не предупредили об этом.

— Но я здесь уже минут двадцать…

— Может быть — пока вы шли сюда — русский снайпер был чем-то отвлечен. Может, он отходил помочиться или поесть — откуда мне знать? Но если он увидит, что человек в камуфляже — а таких кроме вас и вашей охраны, господин генерал, в моем батальоне нет никого, — еще и пользуется биноклем… он может испортить ваш «цейсс».

— То есть?

— Он убивает выстрелом в лоб, над переносицей.

— В третий глаз?

— Так точно. В аджна чакру, через которую входят сны.

Господин генерал посмотрели на раненую руку майора Ортнера, но ничего не сказали: мало ли, откуда на войне может прилететь пуля. Однако их лицо напряглось. Очевидно, оне только сейчас поняли нелепость (нет — смертоносность) ситуации, в которой оне оказались. Их хватило на улыбку.

— Насчет снов — это достоверная информация, Ортнер?

— Абсолютно точная, господин генерал.

— Значит, тех, кого ваш снайпер убивает, он лишает возможности в последние мгновения прокрутить в памяти всю ленту жизни?..

— Я об этом не думал, господин генерал.

— Не такая уж гуманная смерть, какой представляется на первый взгляд…

О чем оне думали — нетрудно представить: сейчас никто не мог бы сказать господину генералу, сколько времени им отпущено. Может, вот сколько надо — столько и есть, а может — счет идет на секунды…