Наталья Колпакова - Бегущие по мирам

• Название: Бегущие по мирам
• Автор: Наталья Колпакова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9922-0913-6

Что делать девушке, если ее жизнь состоит из долгов и одиночества? Разумеется, найти проход в другое измерение и наладить выгодный бизнес! Правда, придется еще и выжить в столкновении с могущественной древней тварью, спасти от гибели чужой мир, вернув в него бежавшую магию, и открыть его исток. Попутно выяснив, что не такой уж он и чужой, этот мир, завещанный тебе. А верный защитник и возлюбленный найдется сам!

---

И стеснение почувствовал. В том смысле, что тесно ему стало. Захотелось большего. Он продолжал еще подгребать под себя виноделие, благо конкуренты валились сами, будто переспелые плоды с деревьев. Стыдно было не подобрать, он и подбирал, но уже равнодушно, по привычке. Боруна грызла необъяснимая тоска. Ну стал он главным поильцем всех забулдыг в крае. Но даже их презренные, ценой в бутылку распоследней кислятины, душонки принадлежали не ему, а вину, которым он их снабжал. Он давал – они брали, отдавая взамен то, что ценили меньше вина – деньги. Они снова взяли над ним верх! Борун боялся, что так будет всегда. Это был плохой страх, он вышибал почву из-под ног, делал его слабым. Делал его заурядным.

Поэтому он предпочитал думать о делах. Вино – это скучно. Оно обрыдло ему еще в детстве, когда отец, напыщенный и неповоротливый в многослойных сукнах, поставив крошечного наследника у левого колена, вел бесконечные разговоры с такими же степенными собратьями по цеху. И гильдии ему обрыдли, и весь этот проклятый, невыносимо нудный порядок. Порядок, созданный нормальными людьми, которым благодаря магии и так служил весь мир! Им не нужно было трястись над последним горячим угольком в печи, поджигать одну свечу от другой, чтобы не остаться ввечеру вовсе без света... Конечно, Борун был избавлен от необходимости стеречь огонь. Дом у него был полон слуг, обеспечивавших хозяину безоблачное существование. Выродок, под крышей которого им приходилось обитать, очень хорошо платил. За такие деньжищи не то что сплетничать забудешь – собственный язык проглотишь, если согрешит. Сладить с ездовыми животными, предсказать погоду, охранить от порчи урожай в хранилищах и от плесени платье в сундуках, поднять тесто в квашне, зашептать ломоту в спине – в бесчисленных мелочах обыденной жизни он день за днем зависел от ничтожных людишек. Ему было страшно – он называл это томлением.

Тоска по настоящим свершениям томила Боруна. Он бросил замшелый городок в сиволапой южной провинции и, едва освоившись в столице, рьяно взялся за дело. Голову, свободную от глупых заклинаний, буквально переполняли восхитительные идеи. Начал с привычного. Быстро скупил добрую половину таверн. И самых смазливых потаскух. Вместо подворотен и публичных садов они теперь радовали публику своими прелестями в заведениях Боруна. Гильдия, конечно, подняла вой. К нему потянулись с угрозами крайне неприятные, дурно воспитанные типы. Но почуяли, чем дело пахнет, и увяли. Дело пахло тяжело и непрельстительно: Большим королевским судом, пылью судейских мантий, плесневелым камнем знобких подвальных темниц... Девочки-то на Боруна не по основному ремеслу работали, а чинно-примерно посиживали с посетителями за столами, попивали проставленное теми вино и им подливали да вели сердечные беседы. Веселили, одним словом, гостей, чтобы тем, значит, отдыхалось лучше. А что Борун женщин в питейное заведение пустил, так ведь гулящие – они не отцовы дочери и не мужние жены, они сами по себе, так что и здесь закону никакого ущемления от него не наблюдалось. Стало быть, морды разбойничьи, которые грозить ему ходили, и были единственные беззаконные преступники. Один Борунов кабак тем не менее пожгли и некое число девок отметелили, кому и личико порезали сгоряча. Тем дело и успокоилось.

Потом он с оглушительным успехом повторил в столице свой провинциальный опыт с собиранием этикеток. Хотел уже сделать мероприятие регулярным, но вмешался случай. Одна из красавиц, вдохновенно изображенная незадачливым мазилой в позе самой распаляющей, оказалась как две капли воды похожа на любимую дочку одного ну очень знатного человека. Возможности у любящего отца были большие. Борун пережил несколько очень неприятных дней в подвале заброшенной развалюхи в нищем пригороде. Художник, дурья башка, рыдал и клялся, что вышло все случайно, что девицы этой он в глаза не видел, и все валил на пророческую силу искусства. Борун ему чуть собственными руками шею не свернул. Не свернул, отпустил. Но от судьбы не скроешься – пропал обалдуй, потом нашелся, всплыл в большой клоаке за городом. А в городе пылали трактиры. Борун понял, что придется выползать из подпола и договариваться.

Замирение обошлось в круглую сумму. Мазилу было не вернуть, разоренное хозяйство нуждалось в срочных денежных вливаниях. Спавший с лица, посуровевший Борун напряг свой мощный ум и родил новый оригинальный замысел. Он давно приметил, что столичные люди еще более жадны, завистливы и суетны, чем просто люди. В провинции считалось приличным не отличаться от соседей в скромности и благочинии, чаще показном, здесь – в роскоши и столь же показном блеске. Там было стыдным иметь больше других, здесь – чего-то не иметь. Борун поначалу даже растерялся, обнаружив такое громадное скопление людей, обуреваемых жаждами столь же жгучими и неутолимыми, что и он сам. Здесь все хотели иметь, иметь и иметь, гораздо больше, чем могло понадобиться, и уж точно больше, чем большинству было по карману.

И Борун – бессильный урод, неспособный сотворить даже самого маленького чуда, – стал для всех этих людей чудотворцем. Стал осуществлением их желаний, утолением их жажды, топливом для их гордыни. Они хотят денег, чтобы покупать вещи? Он даст им – нет, не деньги, он не ростовщик и не смог бы проникнуть в их замкнутый круг, даже если бы очень захотел. Он даст им вещи – просто даст, как лучшим друзьям, без всяких денег. Грамотку только особую подписать предложит. А деньги они ему вернут. И не сразу, а частями, с малюсенькой приплатой. Потом вернут, когда появятся. Они ведь обязательно появятся! Конечно, если не появятся, то... читай грамотку, в самом низу, где буковки мелкие. Но это так, на всякий случай...

Здесь, в столице, мало нашлось бы людей, готовых признаться хотя бы самим себе, что не смогут раздобыть достаточно денег, не смогут позволить себе иметь все, о чем мечтается. Лихорадка приобретательства охватила заносчивых жителей метрополии. На поверку они оказались такими же простаками, что и недалекие сельчане. Щегольская мебель с инкрустациями, новое платье, привозная посуда из тонкой, как лепесток, керамики, глупое парадное оружие, самоцветные побрякушки – всего этого и многого другого им хотелось прямо сейчас. Теряющийся где-то там, в дымке будущего, платеж казался ненастоящим. Настоящими были вожделенные обновки, ими можно было обвешаться немедленно, внушая зависть соседям и трепет низшим.

И снова к дверям Боруновых заведений потянулись страждущие. И снова цеховикам оставалось выжигать собственное нутро бессильной злобой, потому что Борун не посягнул на исконные права ни одной ремесленной корпорации. Ничего, ни одной вещи он не делал сам – лишь скупал их у ремесленников, у торговых караванов еще на подступах к городу. Скупал помногу зараз, к большой для себя выгоде и досаде матерых купцов, которые только по ляжкам себя хлопали, дивясь на ловкача. Небывалое это было дело, неслыханное... А на случай, если рьяные поклонники дедовских традиций вновь захотят призвать Боруна к порядку с помощью огня и поножовщины, у него имелась теперь собственная небольшая армия. Личные телохранители – горцы, равнодушные к вину, деньгам и вещам, словом, ко всему, кроме чести. Сторожа – хмурые мужики из деревенских. И – новое слово – крепкие ребята для выбивания денег из должников. Эти вербовались из местных, городских подонков, искренне не понимавших, что такое моральные препоны. И конечно, штат помощников-магов, смазывающих многочисленные колесики сложного Борунова хозяйства разными полезными заклинаниями.

А потом... Потом состоялось у него знакомство, обещавшее исполнить самую дерзкую его мечту. Замышляя дополнить торговлю вином в разлив культурной программой, Борун, конечно, сознавал, что ступает на хрупкий лед. Плясать-петь, веселить народ – исконная привилегия циркачей. Ребята они лихие, почище иных разбойников, не всегда и отличишь одних от других. Однако с той памятной поры, когда горели его питейные дома, а сам он прятался и трясся за собственную жизнь, положение его сильно изменилось. Прямо скажем, на ногах он стоял теперь крепко. Не забогатевший приблуда-провинциал, а один из столпов столичного общества. В общем, рискнуть стоило. Очень уж идея соблазнительная! Борун, уже слегка захандривший от благополучия, буквально ожил. Он воочию видел, как все это будет: погруженный в полутьму питейный зал, скользят слегка одетые феи, разнося вино и снедь, а в центре, чтоб отовсюду видать было, деревянный помост, где извиваются в непристойных танцах полуобнаженные, а ближе к ночи и вовсе голые прелестницы. И глаза, жадные глаза битком набившихся в зал поклонников искусства, наливающиеся вином и кровью. Придется, конечно, поработать над подлыми девками, чтобы согласились выделывать на возвышении кое-какие занимательные штуки... Потаскухи тут не годятся, не их это дело. Нужны актерки, танцорки. А это означало – столкнуться с цирковыми...