Виктор Пелевин - Проблема верволка в средней полосе

• Название: Проблема верволка в средней полосе
• Автор: Виктор Пелевин
• Жанр: Современная проза

---

– Эликсир, – заговорили вокруг, – быстрее эликсир! Пора.

Саша увидел худую старую женщину в жакете и красных бусах, несущую от одной из машин баночку, накрытую бумажкой, – в таких на рынке продают сметану. Вдруг в стороне произошло легкое смятение.

– Вот это да, – восхищенно сказал кто-то рядом, – без эликсира…

Саша поглядел туда, где раздались голоса, – и увидел следующее: одна из девушек – та, что говорила раньше с человеком в черной куртке, – теперь стояла на коленях и выглядела более чем странно: ее ноги как-то уменьшились, а руки, наоборот, вытянулись – и так же вытянулось лицо, превратившееся в неправдоподобную, страшную до хохота получеловеческую-полуволчью морду.

– Великолепно, – сказал полковник и обернулся к остальным, делая жест, приглашающий всех полюбоваться жутким зрелищем, – слов нет! Великолепно! А еще нашу молодежь ругают!

Женщина к красных бусах подошла к волкоподобной девушке, сунула палец в баночку и уронила несколько капель в подставленную снизу пасть. По телу девушки прошла волна, еще одна, потом эти волны убыстрились и перешли в крупную дрожь. Через минуту на поляне между людьми стояла молодая крупная волчица.

– Это Таня из Ин-яза, – сказал кто-то Саше в ухо, – она очень способная.

Разговоры стихли, как-то естественно все выстроились в неровную шеренгу, и женщина с полковником пошли вдоль нее, давая всем по очереди отхлебнуть по крошечному глотку из банки. Саша, совершенно одуревший от увиденного и ничего не соображающий, оказался примерно в середине этой шеренги, а рядом с ним опять появилась Лена. Она повернула к нему лицо и широко улыбнулась.

Вдруг Саша увидел, что женщина в бусах – она, кстати, отличалась от других тем, что вела себя совершенно обыденно, по-дачному, без всяких странностей в движениях и необычного блеска в глазах, – стоит напротив него и протягивает к его лицу руку с банкой. Саша почувствовал странный и какой-то знакомый запах – так пахнут какие-то растения, если растереть их на ладони. Он отшатнулся, но рука уже настигла его и ткнула ему в губы край банки. Саша сделал маленький глоток и одновременно почувствовал, что кто-то держит его сзади. Женщина шагнула дальше.

Саша открыл глаза. Пока он держал жидкость во рту, вкус казался даже приятным, но когда он проглотил ее, его чуть не вырвало.

Резкий растительный запах усилился и заполнил Сашину пустую голову – как будто она была воздушным шариком, в который кто-то вдувал струю газа. Этот шарик вырос, раздулся, его тянуло вверх все сильнее, и вдруг он порвал тонкую нить, связывавшую его с землей, и понесся вверх – далеко внизу остались лес, поляна с костром и люди на ней, а навстречу полетели редкие облака, а потом звезды. Скоро внизу уже ничего не стало видно. Саша стал глядеть вверх и увидел, что приближается к небу – как выяснилось, небо представляло из себя вогнутую каменную сферу с торчащими из нее блестящими металлическими остриями, которые и казались снизу звездами. Одно из таких сверкающих лезвий неслось прямо на Сашу, и он никак не мог предотвратить встречу – наоборот, летел ввысь все быстрей и быстрей. Наконец он напоролся на него и лопнул с громким треском. Теперь от него осталась одна стянувшаяся оболочка, которая, покачиваясь в воздухе, стала медленно спускаться вниз.

Падал он долго, целое тысячелетие, и, наконец, достиг земли. Почувствовать под собой твердую поверхность было настолько приятно, что от наслаждения и благодарности Саша широко махнул хвостом, поднял морду и тихонько провыл. Потом встал с брюха на лапы и огляделся.

Рядом с ним стояла худенькая юная волчица и глядела вверх, на небо, откуда он только что свалился. Саша сразу узнал Лену – а как, было неясно. Те чисто человеческие особенности, которые он в ней отметил раньше, теперь, разумеется, исчезли. Зато на их место пришли такие же особенности, но волчьи. Саше было очень странно – он никогда не подумал бы, что выражение волчьей морды может быть одновременно насмешливым и мечтательным, если бы не увидел этого собственными глазами. Лена заметила, что он смотрит на нее, и спросила:

– Ну как тебе?

То есть не спросила. Она тонко и тихо взвизгнула или проскулила – это никак не было похоже на человеческий язык, но Саша сразу же уловил не только смысл вопроса, но и некоторую нарочитую развязность, которую Лена ухитрилась придать своему вою.

– Здорово, – хотел он ответить, а вместо этого издал короткий лающий звук. Но этот звук и был тем, что он собирался сказать. Лена улеглась на траву и положила морду между лапами.

– Отдохни, – провыла она, – сейчас будем долго бежать.

Саша не хотел отдыхать. Он чувствовал себя переполненным силой – хотелось что-то сделать, подпрыгнуть или разорвать кого-нибудь в клочья. Он поглядел по сторонам – метрах в трех справа по траве катался милиционер, на глазах обрастая шерстью прямо поверх кителя, из штанов у него быстро, как травинка в учебном фильме по биологии, рос толстый плешивый хвост.

На поляне теперь стояла волчья стая – и только женщина в бусах, разносившая эликсир, оставалась человеком. Она с некоторой, как показалось Саше, опаской обошла двух матерых волков – одного из них Саша узнал: это был полковник – и залезла в машину.

Саша повернулся к Лене.

– А она что, – спросил он, – не из наших?

– Нет, – ответила Лена, – она нам помогает. Сама она коброй перекидывается.

– А сейчас она будет?

– Сейчас для нее холодно. Она в Среднюю Азию ездит.

– А.

Волки прохаживались по поляне, подходили друг к другу и тихо перелаивались. Саша сел на задние лапы и постарался ощутить все стороны своего нового качества. Во-первых, он различал тысячи пронизывающих воздух запахов. Это было похоже на второе зрение – например, Саша сразу же почувствовал свой рюкзак, стоящий за довольно далеким деревом, почувствовал сидящую в машине женщину, след недавно пробежавшего по краю поляны суслика, солидный мужественный запах пожилых волков и нежную волну запаха Лены – это был, наверно, самый свежий и чистый оттенок всего невообразимо широкого спектра запахов псины.

Во-вторых, похожее изменение произошло со звуками: теперь они были гораздо осмысленней и их количество удвоилось: можно было выделить скрип ветки под ветром в ста метрах от поляны, потом – стрекотание сверчка где-то совсем в другой стороне и следить за колебаниями этих звуков одновременно, без всякого раздвоения.

В-третьих, главная метаморфоза, которую отметил Саша, касалась самоосознания. На человеческом языке это было очень трудно выразить, и Саша стал лаять, визжать и скулить про себя – так же, как раньше думал словами. Изменение в самоосознании касалось смысла жизни. Люди, отметил Саша, способны только говорить, а вот ощутить смысл жизни так же, как ветер или холод, они не могут. А у Саши такая возможность появилась, и смысл жизни чувствовался непрерывно и отчетливо, как некоторое вечное свойство мира, наглухо скрытое от человека, – и в этом было главное очарование нынешнего состояния Саши. Как только он понял это, он понял и то, что вряд ли по своей воле вернется в свое прошлое естество – жизнь без этого чувства казалась длинным болезненным сном, неинтересным и мутным, какие снятся при гриппе.

– Готовы? – пролаял из центра поляны бывший полковник.

– Да! Готовы! – взвыл вокруг десяток глоток.

– Сейчас… Пару минут, – прохрипел кто-то сзади, – перекинуться не могу.

Саша попытался повернуть морду так, чтобы взглянуть назад, но это ему не удалось. Оказалось, что шея плохо гнется – надо было поворачиваться всем телом, а это было неудобно. Сбоку подошла Лена и ткнула холодным носом в Сашин бок. Очевидно, она догадалась о его неудобстве, потому что тихонько проскулила ему в ухо:

– Ты не вертись, а глаза скашивай. Гляди.

Она показала. Саша попробовал – и действительно, поворачивать глаза было очень удобно. Это опять было невообразимой для человека способностью.

– Куда побежим-то? – озабоченно спросил он.

– В Коньково, – ответила Лена, – там две коровы в поле.

– А разве они сейчас не заперты?

– Нет, ты что. Специально устроено. Перед тем как ехать, Иван Сергеевич устроил звонок из райкома – мол, научный эксперимент, влияние ночного выпаса на надои. Что-то в этом роде.

– А что, в райкоме тоже наши?

– А ты думал.

Иван Сергеевич, бывший мужчина в черной куртке и с ленточкой на лбу, превратившейся сейчас в полоску темной шерсти, сидел рядом, слушал Лену и значительно кивал мордой.

– Здорово, – прорычал Саша, – как раз я жрать хочу.

Лена оскалила в улыбке острые белые клыки и махнула хвостом.

Саша скосил на нее глаза. Она вдруг показалась ему удивительно красивой: блестящая гладкая шерсть, нежный выгиб спины, стройные и сильные задние лапы, пушистый молодой хвост и трогательно перекатывающиеся под шкурой лопатки, в ней одновременно чувствовалась и сила, и какая-то открытость, беззащитность – словом, все то, что так бессилен описать волчий вой. Заметив его взгляд, Лена явно смутилась и отошла в сторону, прижимая хвост к земле. Саша тоже почувствовал смущение и принялся делать вид, что выгрызает что-то из шерсти на лапе.