Говард Лавкрафт - Узник фараонов

• Название: Узник фараонов
• Автор: Говард Лавкрафт
• Жанр: Научная Фантастика

---

Каждый из противников соберет группу секундантов, и встреча, состоящая из нескольких раундов, будет проведена в самой цивилизованной манере ровно в полночь.

Эта программа меня сильно возбудила. Сама встреча обещала быть зрелищной, а мысль о поединке на вершине античного сооружения под бледным светом луны затрагивала мое воображение. По моей просьбе Абдул согласился включить меня в группу своих секундантов. Таким образом, остаток вечера я провел с ним в различных притонах наиболее "горячего" квартала города, преимущественно на северо-западе Эзбекии, где он собрал великолепную банду из местных головорезов. Чуть позже девяти часов наша группа взобралась на ослов, носящих королевские имена или имена знаменитых людей, как, например, Рамзес, Марк Твен, Д.П.Морган и Миннехед, и двинулась в лабиринт улиц, одновременно восточных и западных. По мосту с бронзовыми львами мы перебрались через бурлящий Нил и неспешным галопом поскакали по дороге в Гизу. Путь занял у нас немногим более двух часов. Приближаясь к месту назначения, мы встретили последних возвращающихся туристов, поприветствовали последний троллейбус и, наконец, остались наедине с ночью, прошлым и спектральной луной. Затем впереди мы увидели огромные пирамиды. Они, казалось, источали непонятную и древнюю угрозу, чего я не заметил днем. Даже в облике самой малой из них таилось нечто угрожающее. Не была ли эта пирамида той, в которой заживо похоронили царицу Нитокрис из VI династии, хрупкую царицу Нитокрис, пригласившую однажды всех своих врагов на большой пир в храме, находящемся ниже уровня Нила, и утопившую их, приказав открыть затворы шлюзов? Я вспомнил, что арабы бормотали странные слова по поводу Нитокрис и избегали третьей пирамиды в некоторые четверти луны. И, возможно, думая о ней, Томас Мур написал несколько строк, повторяемых лодочниками Мемфиса:

Поземная нимфа, сидящая среди драгоценных камней и спрятанных сокровищ Дама Пирамиды.

Али-Зиз и его группа нас опередили. Силуэты их ослов отчетливо виднелись на пустынном плато Кафрел Харам. Мы направились к грязному стойбищу арабов перед Сфинксом, избегая обычной дороги, ведущей к Мена Хауз, где сонные полицейские могли нас заметить и начать задавать ненужные вопросы. Там возле каменных могил соратников Хефрена бедуины оставили ослов и верблюдов, и мимо занесенных песком скал мы прошли к Великой Пирамиде. Арабы легко взобрались по склону сооружения, отшлифованному ветрами. Абдул Рейс предложил мне помощь, но я в ней не нуждался. Большинство путешественников знает, что самая вершина этой конструкции выветрилась за долгие годы, и теперь здесь была ровная площадка размером около двенадцати квадратных метров. Именно здесь под сардоническим взглядом луны и произошел бой, походивший на все те, на которых я раньше присутствовал в спортивных клубах: удары, финты, защита, крики зрителей. Поединок был коротким и, несмотря на мои неясные подозрения, я чувствовал себя гордым представителем нации, создавшей бокс. Абдула Рейса провозгласили победителем. Примирение состоялось немыслимо быстро, и среди песен, заверений дружбы и тостов мне трудно было предположить, что эти два человека только что дрались. Некоторое время спустя мне показалось, будто теперь именно я являюсь предметом их разговора. С трудом вспоминая арабские слова, я разобрал, что компаньоны обсуждают мои профессиональные качества и мои способности выскользать из всех уголков, где меня можно было бы запереть. Я удивился, узнав, как хорошо они меня знают, и почувствовал некоторую неприязнь и большую долю скептицизма по отношению к моим подвигам. Мало-помалу я сделал открытие, что древняя магия Египта не исчезла бесследно. Остатки этой тайной непонятной науки еще живут среди феллахов, и таланты иностранного чародея или фокусника могут нанести урон престижу местных колдунов. Я подумал о моем гиде с низким голосом, Абдуле Рейсе, очень похожем на старого египетского священнослужителя или фараона, или на улыбающегося Сфинкса, и от этого мне стало не по себе.

Неожиданно случилось нечто, подтвердившее правильность моих размышлений и заставившее проклясть глупость, с которой я принял предложенную ночную программу, не отдавая себе отчета в том, что это был лишь предлог заманить меня. По скрытому знаку Абдула вся банда бедуинов набросилась на меня. Вскоре я был связан с помощью толстых веревок крепче, чем когда-либо на сцене или в жизни. Поначалу я сопротивлялся, но быстро понял, что один человек не может одержать верх над двадцатью крепкими варварами. Мои руки были связаны за спиной, колени максимально согнуты, запястья и лодыжки крепко привязаны друг к другу. В рот мне засунули огромный кляп, а глаза завязали повязкой. Потом, когда арабы несли меня на плечах, спускаясь с пирамиды, я услышал саркастический голос моего гида, имевшего наглость насмехаться надо мной. Он заверил, что мои магические способности вскоре будут проверены, и, возможно, у меня исчезнет та уверенность, которую я приобрел за время проведения своих сеансов в Америке и Европе. Египет, напомнил он мне, очень древний. Он наполнен тайными силами, которые сегодняшние эксперты не могут себе даже представить.

На какое расстояние и в каком направлении меня отнесли? Я не могу этого сказать, ибо был не в состоянии делать точные расчеты. Знаю лишь, что не слишком далеко, поскольку мои тюремщики ни разу не ускорили шаг и несли меня недолго.

Я вздрагиваю каждый раз, когда думаю о Гизе и плато. Но в тот момент у меня были другие причины чувствовать себя угнетенным. Мои похитители поставили меня на песок, обвязали вокруг груди веревкой, протянули несколько метров по земле до некоего подобия колодца и достаточно грубо столкнули меня туда. Через некоторое время, показавшееся мне веками, я ударился о неровную каменную стену в узком проходе, который принял за одно из многочисленных погребений на плато. Мне казалось, я спускаюсь на огромную, почти немыслимую глубину. Ужас мой усиливался с каждой секундой. Спуск среди скал мог быть долгим, а веревка достаточно длинной, чтобы позволить мне болтаться здесь, в недрах земли.

Я знаю, что когда человек находится в ненормальных условиях, восприятие им времени может стать ошибочным, но все же уверен, что запомнил все происшедшее и не перешел границы жестокой реальности, в которой находился. Мой страх возрастал пропорционально скорости спуска. Арабы быстро разматывали веревку, и я жестоко оцарапался о грубые стены колодца. Одежда превратилась в лохмотья, тело обильно кровоточило. Вдруг мои ноздри ощутили проникающий запах сырости и гниения, не похожий ни на какие другие. Затем что-то ужасное произошло с моим сознанием. Моя душа была охвачена кошмаром, действительность стала апокалиптической и сатанинской - в один миг я болезненно погружался в узкий колодец, который рвал меня миллионом своих зубов, а в другой - парил на крыльях летучей мыши в пучине ада. Я то головокружительно взлетал на безграничную вершину холодного эфира, то, теряя дыхание, погружался в тошнотворные глубины. Я воздавал хвалу Господу, ввергнувшему в небытие фурий моего сознания, которые разрывали мой мозг, подобно жутким гарпиям. Эта короткая отсрочка дала мне физическую и моральную силу перенести те жуткие испытания, которые меня ожидали.

***

Мало-помалу я пришел в себя после нескончаемого спуска. Этот процесс был бесконечно болезненным и окрашен фантастическими сновидениями, в которые я время от времени впадал, оставаясь по-прежнему связанным. Природа этих кошмаров была очевидна, но воспоминания о них почти сразу же стирались из памяти: Я вынужден был мобилизовать остатки своего сознания, чтобы объясни", ужасные моменты, реальные и вымышленные. Мне казалось, что меня схватила огромная желтая лапа, волосатая, с пятью когтями, вынырнувшая из-под земли, чтобы удержать меня и раздавить. Когда я прекращал думать о лапе, мне казалось, будто это был сам Египет. Я то видел события предыдущих недель, то чувствовал себя тонко и коварно вовлеченным в адские колдовские сети древнего Нила разумом, который уже был в Египте до появления здесь человека и останется после того, как он исчезнет.

Я почувствовал дикий ужас египетской античности и раскрыл жуткий союз, который она установила вечность назад с могилами и храмами мертвецов. Я видел призрачные процессии жрецов с бычьими, соколиными, кошачьими, ибисовыми головами, идущие нескончаемой вереницей в подземных лабиринтах и гигантских пропилеях, в сравнении с которыми человек не более, чем насекомое, и дарящие бесконечные жертвоприношения неописуемым богам. Каменные колоссы шагали в бесконечной ночи и вели за собой орды ухмыляющихся сфинксов до берегов темных рек со стоячей водой. И за всем этим я ощущал невыразимое недоброжелательство примитивной некромантии, черной и аморфной, жадно ищущей меня ощупью в темноте, чтобы подавить во мне разум, который осмелился ей противостоять. В моем спящем мозгу сформировалась картина ненависти и зловещего преследования. Я ощутил черную душу Египта, указывающего на меня и зовущего меня неслышным шепотом в древние катакомбы фараонов. Затем неясные образы стали принимать человеческие облики, и я увидел моего гида Абдула Рейса в королевской тунике с отвратительной ухмылкой Сфинкса и понял, что его черты были чертами лица Хефрена Великого. Я смотрел на худую и холодную руку Хефрена, руку, которую я уже видел у диоритовой статуи в Каирском музее. Я удивился и чуть не закричал, узнав руку Абдула Рейса. Эта рука! Это объятие и холод саркофага! Смертельный лед древнего Египта, Египта кладбищ и ночей... Эта желтая лапа... Странный шепот по поводу Хефрена.