Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов

• Название: Шестьдесят рассказов
• Автор: Дональд Бартельми
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-89091-136-8

Дональд Бартельми (1931–1989) — один из крупнейших (наряду с Пинчоном, Бартом и Данливи) представителей американской "школы черного юмора". Непревзойденный мастер короткой формы, Бартельми по-новому смотрит на процесс творчества, опровергая многие традиционные представления. Для этого, одного из итоговых сборников, самим автором в 1982 г. отобраны лучшие, на его взгляд, произведения за 20 лет.

---

— Вероятно, не вернулись еще из города, сардж.

— У них что, круглосуточные пропуска?

— Пропуска, это обязательно, как же без этого, сардж. Уйма пропусков. Гляди, у меня ведь тоже есть пропуск.

Он показал мне какую-то бумажку.

— А что, сардж, хочешь, я и тебе выпишу пропуск?

Я сказал, что я вообще здесь случайно, что я давно

свое отслужил, что все это ошибка.

— Так ты что, сержант, хочешь, чтобы я сварганил тебе документы на увольнение? За такое дело придется платить.

Я сказал, если командир части узнает про такие делишки, тебя засадят в тюрьму.

— А хочешь, сержант, я устрою тебе какой-нибудь приказ? Как ты насчет непыльной командировки на Гавайи?

Я сказал, что не хочу ни во что такое ввязываться.

— Если уж ты ввязался в это, — сказал он, — надо ввязываться и в то. Ты не мог бы потушить свет, когда будешь выходить?

* * *

Старшим инспектором оказался полковник ВВС со значком парашютиста и генеральской портупеей. Он сказал: «Понимаете, сержант, я знаю только то, что вот здесь, на этой бумаге».

— Да, сэр, — сказал я, — но не могли бы вы запросить центральный архив?

— Они пришлют мне точно такую же бумагу, как эта.

Я сказал, что во время Корейской войны прослужил

за океаном шестнадцать месяцев, а затем был направлен в Форт Льюис, штат Вашингтон, где служил под началом капитана Ллуэллина.

— В вашем личном деле нет ничего подобного, — сказал полковник.

— А может, оно не мое? Мало ли на свете однофамильцев?

— Однофамилец с тем же именем и личным номером?

— Полковник, я свое уже оттрубил. Двадцать лет тому назад.

— Что-то вы слишком молодо выглядите.

— Мне сорок два года.

— Нет — если верить этим бумагам.

— Но там же все не так.

— Будь вы кобылой, — хихикнул полковник, — я посмотрел бы вам в зубы.

— Да, сэр.

— О'кей, сержант, мы подвергнем этот вопрос тщательному рассмотрению.

— Спасибо, сэр.

Я сидел на краешке кровати, разглядывая свою крошечную спальню, безукоризненно начищенные сапоги в количестве двух пар, ровным строем висящие рубашки, все наплечные лычки — в одну сторону.

«Все по заслугам, — думал я, — тут и возразить нечего.

Что заслужил, то и получил».

* * *

— Сержант, — сказал он, — я буду вам крайне благодарен.

Я сказал, что вряд ли смогу одолжить ему пятьдесят долларов, столько у меня, пожалуй, и нет.

— А вы проверьте свои карманы получше, сарджи, — сказал лейтенант, — А может, у вас есть банковский счет?

— Да, — сказал я, — есть, только не здесь.

— Моя мамочка захворала, — сказал он, — и мне нужно пятьдесят долларов, чтобы съездить на автобусе домой. Вы же не хотите препятствовать моей поездке в направлении моей больной мамочки, не так ли?

— А что с ней? — спросил я.

— С кем?

— С вашей мамой.

— Я оставлю вам в залог свою электрическую сковородку, — сказал лейтенант, показывая мне упомянутый им предмет.

— Я и вообще не должен быть в армии, — сказал я, — Какие-то раздолбай все перепутали.

— А откуда вы родом, сарджи-сан? На этой сковородке вы сможете готовить себе блюда своей национальной кухни.

Я сказал, что в сержантской столовой кормят в общем-то неплохо — если сделать скидку на обстоятельства.

— Так вы что, не хотите одолжить мне пятьдесят долларов?

— Я этого не говорил, — сказал я.

— Сержант, я могу приказать вам одолжить мне пятьдесят долларов.

— Я знаю это, сэр.

— Сделав так, я нарушил бы устав, сержант.

— Да, сэр.

— Я не умею ни читать, ни писать, сержант.

— Вы не умеете ни читать, ни писать?

— Если об этом узнают, у меня будут жуткие неприятности.

— Совсем не умеете?

— Хотите клюшку для гольфа? Я продам вам клюшку для гольфа. Пятьдесят долларов.

Я сказал, что не играю в гольф.

— А как же моя бедная мамочка?

Я сказал, что очень ему сочувствую.

— Я езжу синим автобусом, сержант. Он идет до самого Гэйнсвилла. Вы ездили когда-нибудь синим автобусом, сержант?

* * *

Я подошел к капеллану, дергавшему в помещении для отдыха ручки игрального автомата. Я сказал ему, что не слишком люблю армию.

— Что за чушь, — сказал капеллан, — ты ее любишь, любишь, любишь, иначе тебя попросту не было бы здесь. Каждый из нас, сержант, находится там, где все мы находимся, потому, что мы хотим находиться там, где мы находимся, а также потому, что Господь хочет, чтобы мы находились там, где мы находимся. Каждый живущий находится в верном месте, ты уж мне поверь, иногда может показаться, что это не так, но ты мне поверь, ты мне поверь, что все это происходит по Божьему промыслу, у тебя нет, случаем, при себе четвертаков?

Я дал ему три четвертака, завалявшиеся у меня в кармане.

— Спасибо, — сказал он, — я нахожусь там, где надо, ты находишься там, где надо, что заставляет тебя думать, что ты отличен от меня? Ты думаешь, Господь не знает, что Он делает? Я нахожусь здесь, чтобы проповедовать Клекочущим Соколам Тридцать третьей дивизии, и, если бы Господь не желал, чтобы я удовлетворял духовные нужды и потребности Клекочущих Соколов Тридцать третьей дивизии, неужели я бы находился здесь? Что заставляет тебя думать, что ты так уж отличен от меня? Труд, мальчик мой, труд, вот что имеет значение, забудь обо всем прочем и трудись, твой труд сам за себя скажет, твоя служба протекает вполне успешно, три нашивки и две сержантские лычки, жаловаться не на что, а теперь оставь меня, оставь меня, и чтобы больше я тебя не видел, ты слышишь, сержант? Ну и молодец.

Труд? — подумал я.

* * *

У ворот меня остановили двое Эм-Пи.

— Куда это вы направляетесь, сержант?

Я сказал, что я иду домой.

— Вот оно как, — сказал тот, что подлиннее. — А увольнительная у тебя есть?

Я показал им пропуск.

— А чего это ты намылился в такое несусветное время, сержант? Сейчас же четыре утра. И где твоя машина?

Я сказал, что у меня нет машины, я думаю дойти до города пешком, а там сесть на автобус.

Эм-Пи глядели на меня как на психа.

— В такое время, да в таком тумане?

Я сказал, что люблю прогуливаться в предрассветные часы.

— А где твои шмотки, сержант? Каждый, отбывающий в самоволку, должен иметь сумку, специально для того предназначенную. У тебя что, нет сумки?

Я вытащил из кармана форменной куртки бритву и чистую футболку.

— Из какого ты подразделения, сержант?

Я назвал свое подразделение.

— На бритве грязь, — сказал тот, что покороче.

Мы сгрудились вокруг бритвы, чтобы рассмотреть ее получше. На ней была грязь.

— А этот твой пропуск, — добавил короткий, — здесь подпись генерала Захарии Тэйлора. Он же вроде как помер, или нет?

* * *

Я стою на узком карнизе, окружающем казарму на уровне третьего этажа. Карниз каждую секунду готов обрушиться, а я не могу залезть в окно, которое кто-то забил изнутри гвоздями.

— Эй, ловчила, — кричит кто-то с автостоянки, — ты сейчас навернешься.

— Да, да, — говорю я, — я сейчас навернусь.

— Прыгай сюда, вниз, — говорит она, — и я покажу тебе секреты, хранящиеся под моей юбкой.

— Да, — говорю я, — конечно. Слышал я такое, слышал.

— Прыгай, красавчик, — говорит она, — не пожалеешь.

— Да, — говорю я, — До какого-то момента.

— Ничего страшного не случится, — взывает она, — Ну разве что расшибешь башку.

— Я не хочу расшибать башку, — говорю я, отчаянно цепляясь за мягкие, прогнившие сосновые доски.

— Давай, солдатик, давай, — говорит она, — тебе же там не слишком удобно.

— Да делал я уже все это, — говорю я. — Двадцать лет тому назад. Почему я обязан повторять все с начала?

— А ты и вправду выглядишь вроде как старовато, — говорит она, — Ты что, контрактник или что? Спускайся, змееныш мой сладкий, спускайся.

Я то ли прыгнул, то ли нет.

* * *

«Все по заслугам, — думал я, — тут и возразить нечего. Что заслужил, то и получил».

Капитан сказал: «Сержант, причините вред этому человеку».

— Да, сэр. Какому из них?

— Тому, у которого красный галстук.

— Вы хотите, чтобы я причинил ему вред?

— Да, при помощи вашей винтовки М-16.

— Человек с красным галстуком. Синий костюм.

— Верно. Ну, за дело. Стреляйте.

— Черные ботинки.

— Да, сержант, этот. Вы что, тянете время?

— Мне сдается, он штатский, сэр.

— Вы отказываетесь выполнять приказ, сержант?

— Нет, сэр, я не отказываюсь, просто мне кажется, что я не смогу этого сделать.

— Прицельтесь из своего оружия и стреляйте, сержант.

— Он же даже не в форме, сэр, на нем костюм. И он не делает ничего такого, просто стоит.

— Вы отказываетесь выполнить прямой приказ командира?