Питер Хизер - Падение Римской империи

• Название: Падение Римской империи
• Автор: Питер Хизер
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-057027-0

Падение Римской империи явилось одним из самых радикальных переворотов в истории человечества, событием, которое глубоко изменило мир.

Причины случившегося искали в развращенности и пресыщенности позднеримской цивилизации или, напротив, в чуждом исконно римскому мироощущению христианстве, постепенно подорвавшем некогда самое могущественное государство Западного мира.

Однако Питер Хизер, опираясь на колоссальный объем научных фактов из истории варварских народов, позднеантичные источники и новейшие археологические данные, предлагает читателю собственную, весьма оригинальную гипотезу причин падения Римской империи.

Питер Хизер — известный современный историк, преподаватель Оксфорда.

---

Одна важная, пусть и очевидная перемена произошла в ходе путешествия. Симмах и его друзья везли «коронное золото» (aurum coronarium) царствующему императору Валентиниану I. Теоретически оно представляло собой добровольную денежную выплату, которую города империи делали принцепсу при его вступлении на престол и затем каждые пять лет (quinquennalia). Валентиниан облекся в пурпур в 364 г., так что посольство Симмаха пришлось на пятый год его правления. Было еще немного рано, но послы хотели таким образом иметь достаточно времени до 26 февраля, годовщины прихода Валентиниана к власти. Во времена Цезаря, конечно, не существовало главы Римской державы, а была кучка ссорившихся друг с другом олигархов, чьи соперничество и распри породили тяжелые гражданские войны. В 45 г. до н. э. Цезарь пожизненно стал императором (imperator), т. е. главнокомандующим армией, а через год, перед самым его убийством, ему предложили корону. Несмотря на это, императорский титул оказался новшеством, когда на него стал претендовать и сделал своим главным титулом племянник Цезаря, Октавиан, принявший имя Августа. С тех пор он изменился до неузнаваемости.

Начнем с того, что всякие проявления республиканизма исчезли. Август очень старался, чтобы созданные им структуры власти не наводили на мысль о низвержении прежней республики и чтобы казалось, будто при смешанной конституции сенат продолжает играть важную роль. Но даже при его жизни это была не более чем приятная видимость, а уж к IV в. никто и не сомневался, что император является самодержавным монархом. Эллинистические концепции правления, развивавшиеся в царствах, возникших после крушения недолговечной державы Александра Македонского, изменили идеологию и церемониал, которые определяли образ властителя. Согласно этой идеологии, законные правители являлись боговдохновенными и богоизбранными. Первый среди равных становится связанным с божеством, сакральной персоной, и прочие люди должны относиться к нему с соответствующим почтением. К IV в. обычной частью дворцового церемониала стал proskynesis, когда человек простирался ниц в присутствии священной особы властителя, а немногим привилегированным лицам позволялось целовать край императорской одежды. Императоры же, как и полагалось, играли собственную роль в этом спектакле. Памятный момент в церемонии отражен в рассказе историка IV в. Аммиана Марцеллина о вступлении императора Констанция II в Рим в 357 г. Хотя в целом он не слишком одобрительно относится к Констанцию, он рисует его как императора, идеально ведущего себя на церемонии: «Будучи очень маленького роста, он наклонялся, однако, при въезде в высокие ворота, устремлял свой взор вперед, как будто шея его была неподвижна, и, как статуя, не поворачивал лица ни направо, ни налево; он не подавался вперед при толчке колеса, не сплевывал, не обтирал лица и не делал никаких движений рукой» (Amm. Marc. XVI. 10. 10. Пер. Ю. А. Кулаковского и А. И. Сонни). Таким образом, когда требовала ситуация, начиная с того великого дня, когда он стал богоизбранным правителем, Констанций мог вести себя как сверхчеловеческое существо, никак не проявляя обычных, свойственных людям слабостей{22}.

Императоры IV в. не просто выглядели более полновластными, чем их предшественники I в. Начиная с Августа принцепсы обладали огромной властью, но с каждым веком нарастал и объем их обязанностей. Возьмем, например, законодательство. К середине III в. римская юридическая система прошла немалый путь развития, испытав на себе многообразные воздействия. Законы мог издавать как сенат, так и император. Однако прежде всего ответственность за законодательные новации ложилась на группу знатоков из числа ученых-правоведов, называвшихся «юрисконсультами». Они получали от императора полномочия заниматься толкованием законов и вносить в них изменения в соответствии с установившимися юридическими принципами. С I до середины III в. римское право развивалось прежде всего на основе их ученых мнений. Однако к IV в. император уже заслонил собой юрисконсультов. Спорные вопросы юридического характера теперь направлялись на его рассмотрение. В результате он играл решающую роль в деле законотворчества. О таком же положении можно говорить и в других сферах, особенно в налоговых структурах, где чиновники императора к IV в. играли уже намного большую роль в налогообложении, чем в I в. В принципе императоры всегда имели возможность расширить их полномочия. К IV в. многие из этих потенциальных возможностей стали реальностью, в частности в том, что касалось дворцового церемониала{23}.

Столь же важным стал укоренившийся обычай, касавшийся разделения должностей: теперь одновременно правили несколько императоров. В IV в. это была так и не обретшая до конца юридического оформления система, при которой восточная и западная половины империи имели собственных властителей, и случалось, что один человек пытался править всей Римской державой. В последний период своего царствования единоличным главой империи был Констанций II (337–361 гг.), а также его непосредственные преемники Юлиан и Иовиан (361–364 гг.), в течение более продолжительного времени — Феодосий I в 390-х гг. Но ни один из этих экспериментов с единоличным правлением не продолжался долго, и большую часть IV в. империя оставалась разделенной. Раздел власти осуществлялся различными способами. Одни императоры использовали более молодых родственников — сыновей, если они были, а за отсутствием таковых — племянников, как молодых, но, однако, обладающих императорским титулом коллеге собственными дворами. Константин I применял эту модель начиная с 310-х гг. вплоть до своей смерти в 337 г. Племянники Констанция II Галл и Юлиан играли при нем ту же роль бо́льшую часть 350-х гг., как и оба сына Феодосия I при отце в 390-х гг. Им предстояло принять титул августов, но ко времени смерти родителя они были слишком юны, чтобы пользоваться реальной властью. Другие императоры делили власть на равных с другими родственниками, обычно братьями. Сыновья Константина I действовали таким образом с 337 по 351 г., так поступали Валентиниан I и Валент в первое десятилетие после 364 г. Кроме того, в конце III — начале IV в. довольно долгое время власть делилась на равной основе между лицами, которых не связывали родственные отношения. Император Диоклетиан установил в 290-х гг. тетрархию («власть четырех»), деля власть с другим августом и двумя цезарями{24}, и каждому из этих четырех подчинялась определенная территория. Разные правители приходили и уходили, но система тетрархии продолжала существовать в той или иной форме только до начала 320-х гг. В эпоху поздней империи существовали разные модели раздела власти, но большую часть IV в. здесь было два императора, один из которых обычно находился на Западе, другой — на Востоке, и к V в. это превратилось в более или менее оформленную систему.

Дело было не только в императоре (теперь уже обычно более чем одном), но и в коренной трансформации, которую демонстрирует тот факт, что посольство Симмаха должно было предпринять путешествие на север, чтобы успеть к знаменательной годовщине — пятилетию вступления Валентиниана на престол. Здесь специалистов по позднеримской истории волнует вопрос — приезжал в IV в. правящий император в Рим пять раз или четыре, каждый раз проводя там по месяцу. Поразительный повод для дискуссии. Сколько раз приезжал в Рим император, четыре или пять{25}, вообще не важно: для IV в. надо задаться вопросом, приезжал ли он туда вообще. В то время как город оставался символической столицей империи и все еще поглощал несоразмерно большую часть доходов в виде продовольствия и других поставок, он более не был политическим или административным ее центром. Особенно в конце III — начале IV в. новые центры власти развивались намного ближе к общеимперским границам. В самой Италии Милан, город в нескольких днях пути к северу от Рима, превратился в главную резиденцию правительства империи. Повсюду в разное время Трир на Мозеле, Сирмий при слиянии Савы и Дуная, Никомедия в Малой Азии, Антиохия вблизи от персидского фронта, — все они стали важными центрами, особенно в период диоклетиановской тетрархии, когда каждый из четырех действующих императоров управлял собственной территорией. В IV в. положение немного стабилизировалось: Милан и Трир на Западе, как и Антиохия и новая столица Константинополь на Востоке, стали главными административными и политическими центрами империи.

В речи, обращенной к брату Валентиниана Валенту в 364 г., философ и оратор Фемистий для пущего эффекта проводит скрытое сравнение между Константинополем и Римом, подчеркивая недостатки последнего как столицы империи (Or. VI. 83 с — d):

«Константинополь, связывающий два континента [Европу и Азию], прибежище в ниспосылаемых морем бедствиях, рынок для торговли между морем и сушей, замечательное украшение Римской державы. Ибо он не был сооружен, подобно священному участку, вдали от больших дорог, и если императоры занимаются здесь делами, это не мешает им заботиться об общественных нуждах; это место, через которое всем приходится проезжать, кто отбывает и прибывает во всех направлениях, так что в Константинополе они разом оказываются и ближе всего к собственному дому, и в центре всей империи» (Themist. Or. VI. 83 c — d).