Ирина Лаврентьева - Круг обреченных

• Название: Круг обреченных
• Автор: Ирина Лаврентьева
• Издательство: АСТ, Астрель, Олимп
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003071-1, 5-271-00957-2, 5-7390-1041-1

Обычный детский сад, ничем не отличавшийся от сотен других… до той поры, пока там внезапно не начали заболевать дети. Заболевать опасной и загадочной болезнью. До той поры, пока не погибла однажды воспитательница.

Трагическая случайность? Быть может… Но верить в эту случайность отказывается адвокат Елена Калинина. Интуиция подсказывает ей — в этих ужасных совпадениях есть что-то закономерное. Что-то, за чем угадывается странное, сложное, продуманное преступление. Преступление, нить которого необходимо распутать, пока не пострадали новые невинные жертвы…

---

— Что же это вы уделали ее в кровь? — брезгливо поморщился Евгений Юрьевич. — Этак самим подхватить можно…

— Упаси боже. В перчатках работали, а как же?

— Я так понимаю, что эта она удрала из наших пенат?

— Именно. И что вы думаете? Решила заработать на информации! Вот оно, нынешнее поколение! Никаких принципов. Один золотой телец. Кому же она звонит?

Адвокатше. Соседке по палате. Встречаются. Елена Андреевна записывает рассказ этой чувырлы на диктофон. И дает денег за интервью, так сказать. Ну не дура ли?

Я всегда говорил: бабы — дуры. А спидоватая наша — тут же на рынок за наркотой.

Взяли ее тепленькой. Говорил ведь я вам, что она за наркотой попрется и мы ее выследим! А вы не верили чутью бывшего чекиста! Продолжаю. Через четверть часа мормышка эта полудохлая выдала и телефончик адвокатши, и свой адресок. Она там с другом комнату снимала.

— С другом? — качнул туфлей Беседин.

— С другом. Ныне покойным. Так что здесь полный порядок. Возвращаюсь немного назад. Пробил я, стало быть, телефончик, гляжу — ба! Знакомые все лица.

Дай, думаю, за барышней сам заеду. Милая барышня. Образованная. Подъехал к дому. Стоит, родимая. Голосует. Мы ее и взяли. И вот тут у нас полный развал схождения образовался. Наркоманка утверждает, что наговорила целую кассету на диктофон. А Елена Андреевна утверждала, что никакой кассеты не было. Что это она из сострадания денег отстегнула. А диктофончик включила для виду, чтобы, значит, эта наша спид сватая не была оскорблена подаянием. Я правильно излагаю, Елена Андреевна?

Лена молча смотрела на Зверева. Впервые в жизни она до такой степени, до разрыва сердца, ненавидела человека. От бессильной ненависти даже вцепилась руками в мягкую обивку стула, на котором сидела.

— Так что? — нетерпеливо перебил Беседин. — Есть пленка или нет? Вы квартиру ее…

— Подождите, Евгений Юрьевич, дайте уж мне рассказать по порядку.

Сегодня на моей улице праздник. Конечно, первым делом мои бойцы на квартирку нагрянули. Но ничего не нашли. Отзвонились: пусто, мол. А Елена-то наша Андреевна уж так распелась, так распелась, таких кружевов наплела. Не было, мол, ничего. Не виноватая я. Чуть не поверил ведь, грешным делом. Что значит образованная женщина! Такие слова нашла, такие аргументы…

— И дальше? — снова перебил Беседин. — Вообще, почему это избитое создание, — как это неэстетично, кстати, Алексей! — так почему она к адвокатше твоей сунулась? Ты уверен, что она в милицию до этого не сообщила? И что, в конце концов, с кассетой? Перестань меня изводить, в самом деле!

В комнате зазвонил телефон. Зверев снял трубку.

— Алексей Васильевич! Кассету привезли, — так громко, что было слышно в комнате, прокричал чей-то голос.

— Давайте ее сюда. — Зверев положил трубку. — Есть пленка! Привезли.

Правда, Елена Андреевна только что чистосердечно призналась. Но кассета была уже к этому времени найдена. Вот так, деточка, — улыбнулся он Лене.

В дверях комнаты возник охранник. В руках его была кассета. Елена мгновенно узнала ее.

— Давай ее сюда, дружок. Мы прослушивание устроим. Евгению Юрьевичу будет интересно, какая информация чуть было не просочилась в СМИ, я правильно излагаю, деточка? Лена молчала.

— Вот так. Нельзя верить образованным женщинам, Евгений Юрьевич.

Простая баба, вот как спидоватая наша, — она не соврет. У нее что на уме, то на языке. В милицию она не ходила, это точно. Потому как в розыске находится.

Почему к адвокатше поперлась? Так ведь не знала больше никого. И потом, у адвокатши муж журналистом был.

— Почему был? — одними губами спросила Лена.

Зверев обернул к ней ласковое лицо:

— Так ведь убили мы его, деточка. Застрелили. И пленочку у него нашли… Последних слов Елена уже не слышала. Она метнулась со своего места, вцепилась ногтями в глаза Зверева. Ее били, оттаскивали, но она ничего не чувствовала, кроме желания выцарапать, разодрать, загрызть насмерть.

— Стреляйте! — орал Зверев.

— Не сметь! — заливался тонким смехом Беседин.

Когда Калинину оттащили, швырнули на пол, она была почти без сознания.

— Убью, стерва! — рычал окровавленный Зверев, замахиваясь кованым ботинком.

— Не смей ее трогать, слышишь? — грозно крикнул Евгений Юрьевич. — Что за методы? Бить женщин! Потом опять в больницу везти, переломы лечить?

Успокойся. Подумаешь, пара царапин.

— Лечить? Да ее убить надо. Сию секунду! Да она мне все лицо… Как я на работу? Перед женой? Су-ука!

— Отойди от нее немедленно! Охрана, свяжите обеих женщин и положите где-нибудь, я не знаю… Узнайте у Каримова, где сейчас имеются чистые боксы.

И отнесите туда. Каждую в отдельный бокс. Ошалевшую от ужаса Лельку и бесчувственную Елену выволокли из комнаты.

— Ты просто зверь, Алексей! — поморщился Беседин. — Как я отвык от ваших мерзостей! — Я зверь? — задохнулся от возмущения Зверев. — Я не сплю трое суток, отслеживая ситуацию, я нашел девку в пятимиллионном городе! Это все равно что иголку в стоге сена! Я обрубил все концы! Изъял пленку, где, между прочим, указано расположение базы! И после всего этого я зверь? Эта сучка едва не загрызла меня, а я зверь?

— Ну все, все, успокойся. Выпей коньяку. Что ты как институтка? Приложи полотенце мокрое к роже. Ох, как она тебя! — снова расхохотался Беседин. — Ну прости. Пойми, убивать нерационально. Раз уж она здесь, надо использовать материал. Пусть Каримов что-нибудь на ней испытает. И она умрет не мгновенной смертью, а долгой и мучительной. И делу польза, и тебе радость. Все, забудем об этом. Я обидел тебя? Ну прости. В конце концов, все замечательно. Ты — молодец.

Отлично справился с ситуацией! И вообще у нас праздник! Вчера на заседании правительства вопрос решен в нашу пользу! Какие горизонты, Алексей! Кстати, надо будет послать Смагиной вакцину. Пусть лечится. Нам ведь с ней еще работать. А иранцы? А?! Это черт знает какие горизонты! Давай-ка выпьем и займемся делами. Сиди. Я уж поухаживаю за тобой.

Беседин достал из «дипломата» французский коньяк, нарезанный в пластиковой упаковке лимон.

— Давай выпьем понемногу, заслушаем Каримова и съездим куда-нибудь…

Впрочем, да. Сегодня тебе лучше на людях не показываться. Ну, возьмешь завтра больничный. А сейчас пошлем кого-нибудь из ребят в кабак. Привезут все сюда.

Посидим на бережку, у озера. Правда, дождь вроде собирается. Но может, и не соберется. Ну, давай за наши успехи, Леша!

Глава 39 МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ

Дежурная оперативно-следственная группа прибыла на место в шестнадцать тридцать. Криминалисты обследовали кабину лифта, где в луже крови лежал погибший журналист Галкин. Рядом с трупом был обнаружен пистолет.

— «Макаров», — сказал одиноперативник.другому.

Судмедэксперт измерял температуру тела.

— Смерть наступила около получаса — часа тому назад, то есть примерно в шестнадцать часов, — заключил доктор.

Следователь допрашивал белого как мел редакционного водителя Андрея.

— Я ждал Виктора Сергеевича возле подъезда. Мы так договорились.

— Он планировал заехать домой в это время?

— Нет, это случайность. Мы просто мимо проезжали, а у нас свободное время образовалось — около часа. Вот он и решил зайти пообедать.

— Вас не приглашал?

— Приглашал. Но я отказался. Мне за продуктами нужно было на рынок съездить. Я и Виктору Сергеевичу продукты купил…

— Во сколько он должен был выйти?

— В шестнадцать ноль-ноль. Нам нужно было на пресс-конференцию ехать. Я жду, жду, его нет. Стал беспокоиться. А номер квартиры не знаю. Вспомнил, он говорил, что на четвертом этаже живет. Зашел в подъезд, думаю: если что — позвоню во все квартиры на этаже на этом. А кабина грузового лифта внизу стояла. Двери открыты. Я вижу, лежит кто-то…

Андрей курил одну сигарету за другой.

— Пока вы ждали его, никто из подъезда не выходил?

— Выходили. Двое. Я все время на дверь смотрел, ждал же Виктора Сергеевича.

— Время не заметили?

— Это было… Минут пять пятого. Шестнадцать ноль пять то есть.

— Кто вышел? Описать можете?

— Один молодой. Лет двадцати пяти. Крепкий, широкоплечий. Такой… качок типичный. Второй — старше. На вид лет под пятьдесят. Невысокий. Нос очень характерный — картошкой. Я еще подумал, что это отец и сын. Они спокойно так вышли из подъезда и через арку на улицу.

— С кем проживал покойный?

— С женой, ее сыном и своей матерью. Мать с мальчиком в деревне находятся. С начала мая. А жена в городе. Они с Виктором Сергеевичем должны были завтра уехать в отпуск.

— Хорошо. Спасибо. Не уходите пока. Может быть, еще вопросы возникнут.

На площадке четвертого этажа тоже шла работа.

— Смотрите, Николай Павлович, на лоджии, что соединяет оба подъезда, окурки. Пять штук. Один, видимо, стоял здесь и караулил, когда жертва выйдет из квартиры. И подал сигнал второму, который был внизу. По радиотелефону, скажем.