Ольга Лаврова - Побег

• Название: Побег
• Автор: Ольга Лаврова
• Жанр: Детектив

---

Еще по пути сюда Иван Егорыч сетовал, что школа дескать, на юру и спрятаться возле нее негде. Так оно и было. Придется ожидать Багрова внутри, что по многим соображениям гораздо хуже. Став поодаль, они совещались, как поступить, когда внимание Томина привлекла цепочка следов, ведшая напрямик через спортплощадку.

- Иван Егорыч, постойте на шухере, я поинтересуюсь. Отсюда вам обзор хороший, если что - подайте сигнал. Какой-нибудь безобидный.

- Мяукаю я с детства совершенно натурально, на два голоса, - серьезно сообщил участковый. - Чистая кошачья драка.

Однако мяукать не понадобилось, никто вблизи не появился, и Томин внимательно и с неприятным предчувствием рассмотрел то, что сумел, на снегу.

Без Кибрит некому было вычислить рост, вес, комплекцию и прочее. Томин лишь констатировал, что кто-то недавно приходил, потоптался, сплюнул кровью и ушел обратно. Нога очень крупная, шаг широкий.

Тетку Пелагею вторично за вечер оторвали от телевизора. Прежде всего Томин задернул шторы у Загорского, включил свет и не велел гасить. Расспрашивать предоставил Ивану Егорычу, с которым та держалась свободней.

Описанный теткой Пелагеей визит настолько органично ложился на Багрова, что почти и сомнений не оставлял. Рассказывала она четко, только со временем находилась не в ладах: час ли назад, полтора ли являлся неведомый посетитель ответить не могла.

Томин позвонил дежурному, обменялись новостями: Виктор помчался в Новинск, вторая засада на месте. Участковому определили побыть все-таки в школе для верности, Томин возвратился в милицию, нещадно грызя себя. Сколько раз жизнь щелкала его по носу за гонор, но он опять впадал в самонадеянность. Ведь предупреждал Паша: "Нельзя недооценивать Багрова" и еще что-то про энергию и напор. Послушать товарищей по работе, этих-то качеств у Томина хоть отбавляй. А вот на поверку беглый зэк - изголодавшийся, изнуренный - проявил их куда больше.

На что еще он способен? Чем занят сейчас?..

В дежурке Гусев напутствовал группы захвата:

- Итак, имеем восемь адресов. Стесняться не приходится, в каждый курятник будем нос совать. Сверяем часы. Девять сорок шесть. Операцию назначаем на десять десять. Имеете добавления, товарищ майор?

- Старайтесь потише. Восемь адресов - это наше предположение. Кто поручится, что не двенадцать?

Гусев обернулся к "захватчикам":

- Для пресечения слухов: по каждому адресу, где пусто, оставляем своего человека. Пусть следит, чтобы не перебежали из дома в дом шепнуть.

* * *

Багров как-то выпал из ситуации, переживая обманчивое впечатление, будто отныне все хорошо. Заговаривал о пустяках, по-доброму улыбался.

Майя Петровна с сожалением вернула мужа к действительности:

- Что же теперь, Миша?

- А что теперь? - все еще безмятежно отозвался он. - Спасибо, Загорского унесло. Постарался его ангел-хранитель.

- И твой тоже.

- Верно, и мой не подвел.

- Но что ты дальше?

Багров задумался, начал грустнеть.

- Поеду назад в ту же колонию. Придушу Калищенку, гада!

Прозвучало полусерьезно, и в том же тоне Майя Петровна "восхитилась":

- Очень умно рассудил, Миша. То-то нам с Катей радости!

- Выходит, спустить ему? Пускай подличает дальше, как нравится? скривился Багров.

- Да не о нем думай - о себе, о нас!

Багров опять помолчал и совсем потускнел.

- Конечно, придется сидеть. Эх... Только жди, Майка! Мне без тебя зарез!

- Подожду, Миша, - покорно согласилась она.

- Я знаю, прежнего нету, - с новой мукой покачал головой Багров. Привычка тебя держит... Катька у нас, дом... А ведь было счастье, Маюшка! Куда делось?

- Все здесь, Миша, на донышке. И твое, и мое, - показала та на бутылку.

- Брошу! Веришь? Брошу! Я уже отвыкать стал. Отсижу, и уедем давай, как ты хотела. Опостылело тут теперь! Начнем по новой, а?.. Может, тогда вернется... обратно полюбишь?..

Майя Петровна ответила осторожно, выверив наперед интонацию:

- Отчего не полюбить, Миша. Мужчина ты видный, работящий.

То была ложь во спасение; ничего не стоило толкнуть на новые безрассудства буйную и переменчивую его натуру.

- Но сейчас-то ищут тебя, Миша. Объявись сам, скидка будет. Объясни, как было... люди же - поймут! Прошу тебя!

- Противно, Майка. Словно побитая собака на брюхе...

- Переломи себя, Мишенька! Пойдем. Пойдем вместе!

Вот и перегнула палку, сразу воспротивился:

- Еще не хватает, чтоб ты меня за ручку вела! На весь город потеха! Сам дорогу найду.

- Значит, пойдешь? Честно?!

Багров медленно обогнул стол, Майя Петровна встала навстречу.

- Поцелуй!

То было требование залога, обещания; или печать, скрепляющая договор.

Майя Петровна поцеловала мужа. Но губы-то лгать не умели.

- Я вещи соберу, продукты... - заторопилась она. - Принесу в милицию.

- Побудь еще, Майя...

Пока она была здесь, единственная его желанная, пусть хоть такая, только прохладно-ласковая, Майя принадлежала ему. А дальше - какие немеряные версты разделят их! Сколько они не увидятся!

Майя Петровна понимала, что муж ждет от нее еще каких-то слов, чувств. Но где их взять? Силы ее иссякали.

- Скорей надо, Миша, чтоб сам ты, пока не поймали!

- Ну... ладно, - смирился Багров. - Подожду, пока обратно полюбишь.

Она кое-как повязала платок, надела пальто и, уже одним рассудком, а не исчерпавшим себя сердцем сознав, что надо смягчить боль мужа, - прислонилась к его груди, дала себя обнять напоследок.

И вот - скрылась в сенях, мелькнула мимо окна и канула в темень за плетнем.

Багров окинул прощальным взором дедову горницу, прислушался, как тот заливисто похрапывает в каморке. На столе мутно зеленела бутылка. Багров отвел глаза, но их опять потянуло к зелени.

Лукавое самооправдание нарисовало картину сдачи властям, раздуло предстоящее унижение. Багров налил стакан до краев. Не пропадать же. Может, последний раз в жизни!

* * *

В милиции было пусто. Две минуты назад группы захвата приступили к операции. Еще через тридцать - сорок минут станут известны итоги. Томин и дежурный помалкивали. Обоим хотелось верить в удачу. Дежурному оно удавалось процентов на семьдесят, Томину процентов на двадцать.

Однако, если спросить, питает ли он надежду взять Багрова в ближайшие часы, Томин, не колеблясь, ответил бы "да". Но не облавой. Просто... ну не могла столь тихо завершиться эпопея Багрова.

Мысль эту Томин обнаружил в себе уже в готовом виде, не заметив, как она созрела. Но таким - подспудно рожденным - он внимал, пожалуй, больше, чем логически обоснованным. Внутренний голос предупредил: готовься к бурным событиям. Хорошо, если не трагическим.

По коридору кто-то бегом - и, запыхавшись, влетел в дежурку. Один из "штабистов" Виктора, приданный засаде в качестве связного.

- Меня послали... сказать на всякий случай... Катька на рысях усвистала.

- Тебе бы за ней бежать, а не к нам, балда!

- Да ведь не было распоряжения, товарищ майор... чтобы следить, растерялся конопатый "штабист".

- В какую сторону ударилась? - спросил дежурный.

- По Пионерскому.

- Гм... куда ее понесло...

- А жена Багрова дома?

- Так точно, товарищ майор. Хотя... не наверняка.

- Желательно потолковей.

- Свет наверху горит. Но не видно, чтобы ходили.

- Подымись в квартиру, узнай. Под благовидным предлогом.

- Есть!

Он ринулся наружу, а Томин прервал задумчив дежурного:

- Пионерский куда ведет?

- Я вот как раз сижу, мозгую. Магазины закрыты, дальше - обувная мастерская, прачечная, всякие бытовые услуги. Детсад, стадион. Еще дальше автобаза, заправка. А там уже огороды, поля. Куда ее понесло?.. Если только у лесопилки свернула, в жилой массив? По забору протоптано, но темень же! Шалая деваха...

Рассуждения дежурного ничего не объяснили. Как кольнуло Томина это "усвистала на рысях", так и торчала иголочка. Правда, Катя отнюдь не жаждала встречи с отцом. Но что погнало ее из дому в одиннадцатом часу вечера?

* * *

А погнало Катю именно желание встретиться с отцом.

Странное поведение мамы, от двери дома вдруг заспешившей прочь, и странное же явление старика пасечника наконец сцепились в ее уме; она уразумела их связь и смысл.

- Ох, мама... Ох, Маечка Петровна! Ну совершенно невозможная!

Что выйдет из свидания родителей? Что отец вообще задумал? Чего потребует от матери? Муровец предупредил: "опасен". А она тайком; даже слова никому не сказавши!..

Нет, мочи не было покорно ждать. Страх за мать, негодование, обида, что родную дочь как бы и не принимают в расчет - все смешалось и вихрем вынесло Катю на Пионерский проезд. Ее мнением не интересуются? Ну так она заставит поинтересоваться! Она им все выложит! Отцу, конечно, в основном. Мама - святая мученица. Но зачем она соглашается быть мученицей?! "Ах, человек в беде, его надо поддержать". Разве мы виноваты в его беде? Мы из-за него тоже в беде. И виноват он, он один! Пусть же сам и расплачивается!