Иван Бунин - Том 9. Освобождение Толстого. О Чехове. Статьи

• Название: Том 9. Освобождение Толстого. О Чехове. Статьи
• Автор: Иван Бунин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1967

Нынешнее собрание сочинений И.А. Бунина — наиболее полное из всех выходивших в свет до сих пор.

В девятый том вошли произведения: «Освобождение Толстого», «О Чехове», а также автобиографические заметки, дневники, записные книжки, воспоминания, статьи и рецензии, ранние статьи и интервью.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

<1900>

Первые литературные шаги

1. Наследственность (прямая или атавистическая) писательского дара. — Любовь к литературе и степень начитанности того или другого из родителей.

1. Наследственность, может быть, сказалась. Была в нашем роду поэтесса (Анна Петровна Бунина); Жуковский из нашего рода. Но какова степень их родства с нами — но знаю… Отец читал много и с большой охотой (хотя мог не читать и по году), любил образный язык, сравнения.

2. Лица, благоприятствовавшие и препятствовавшие развитию литературного таланта.

2. Домашний учитель (готовивший меня в гимназию) немного рисовал, писал стихи (сатирические вирши на местные нравы), поощрял мои первые стихотворные опыты. Поощрял позднее, когда мне было лет двенадцать — пятнадцать, и старший брат Юлий. Родители радовались, но никакого влияния в этом отношении на меня не оказали.

3. Обстановка жизни в детстве и молодости. Первые прочитанные книги. — Ранние жизненные опыты или отсутствие их, способствовавшие или первые литературные шаги мешавшие развитию писательского дара.

3. В детстве — глухая усадьба в Орловской губ. (имения отца уже приходили в разорение). Потом — уездный город, гимназия. Жил в Орле, Харькове, Полтаве, — и все в радикальских кружках, — учился, немного работал в провинциальных газетах, странствовал по югу России, года два служил в полтавском губернском земстве статистиком, библиотекарем, временами порядочно нуждался. Первые прочитанные книги: «Одиссея», «Песнь о Гайавате».

4. Фантазия или наблюдательность как элементы первых творческих попыток.

4. И то и другое; преобладала, кажется, наблюдательность.

5. Под влиянием какого писателя (отечественного или иностранного) создалось первое произведение?

5. Начал стихами — писал под влиянием Пушкина, Веневитинова. Увлекался Надсоном (но недолго), Шиллером, Майковым.

6. Случайное совпадение фабулы (какой?) с фабулой отечественного или иностранного писателя.

6. (не ответил).

7. Первое написанное и оставшееся в рукописи произведение. — Когда? Какое?

7. Несколько тетрадей стихов.

8. Первое отправленное для напечатания произведение. — Когда, какое, куда и кому?

8. Стихотворение «Деревенский нищий», отправленное и напечатанное в мае 1887 года (в «Родине»).

9. Мытарства по редакциям. — Каким?

9. Не испытал. С сентября 1888 года стал довольно часто печататься в «Книжках Недели» Гайдебурова.

10. Возвращенные редакциями или издателями рукописи. — Кем и какие?

10. Стихов мне почти никогда не возвращали; рассказов, кажется, совсем никогда.

11. Первое напечатанное произведение. — Когда, кем и где?

11. См. пункт 8.

12. Было ли напечатанное первое произведение предварительно прочитано близким людям? — Их нравственное, критическое или практическое влияние.

12. И стихи и рассказы читал обычно перед отсылкой брату; кажется, только ему.

(на вопросы 13–16 не ответил).

17. Даром ли было отдано для напечатания первое произведение или за оттиски (или экземпляры). — В каком количестве?

17. Даром.

18. Первый гонорар. — Со строки, с листа или полностью за всю рукопись?

18. См. «Кн. Недели», — за три стихотворения в сентябре 1888 года, всего 21 р. (кажется, копеек по 25 за строку).

(на 19 вопрос не ответил).

20. Отношение родственников и посторонних лиц к первому напечатанному произведению.

20. См. пункт 2.

21. Напечатано первое произведение под своей фамилией или под псевдонимом? Каким?

21. Под своей фамилией.

22. Первые критические отзывы. — Где и кем?

22. Рецензия Ив. Ив. Иванова (в «Артисте», на книгу стихов, изданную мною в Орле в 1891 г.: «Стихотворения 1887–1891 гг.»), советовавшего мне бросить стихи и заняться лучше прозой.

23. Нравственная удовлетворенность или неудовлетворенность автора при напечатании его первого произведения.

23. Чудесный весенний день!

(на 24 вопрос не ответил).

25. Борьба за существование в начале литературной деятельности и теперешнее положение.

25. См. пункт 3. Теперь недурно, гонорары получаю большие.

<Речь на юбилее газеты «Русские Ведомости»>

Почетный академик И. А. Бунин приветствует «Русские ведомости» с благодарностью за то, что дали они русской литературе, и за их отношение к ней. Упомянув, что столбцы «Русских ведомостей» украшались именами бесспорными — именами Толстого, Салтыкова, Глеба Успенского, Чернышевского, Чехова, Короленко и другими, если и меньшими, то всегда приблизительно того же порядка и ценности определенной, устойчивой, а не созданной теми или иными обстоятельствами, — оратор остановился на позиции, которую занимали «Русские ведомости» по отношению к литературе за последние пятнадцать — двадцать лет. Известно, чем была русская жизнь за последние двадцать лет; известны и ее радостные, уродливые или ужасные явления. Чем же была русская литература за эти годы? Уродливых, отрицательных явлений было в ней во сто крат более, чем положительных. Литература эта находилась в периоде, во всяком случае, болезненном, в упадке, в судорогах и метаниях из стороны в сторону. И тысячу раз нрав был Толстой, когда говорил: «На моей памяти совершилось поразительное понижение

литературы, — понижение вкуса и здравого смысла читателей, публики». Говоря о типе писателя этого периода, оратор замечает, что он, писатель этот, малокультурный, чуть не подросток во многих и многих отношениях, и начал и жил он эксцессами, крайностями, подражанием, чужим добром. Он нахватался лишь верхушек знания и культуры, а возгордился чрезмерно. Он попал в струю тех течений, что шли с запада, охмелел от них и внезапно крикнул, что и он декадент, что и он символист, что у него — «новая мозговая линия», что он требует в искусстве самой коренной ломки всего существующего и самых новейших форм его. Послушайте писателя нового типа: он сам, своими устами или устами своего критика, — и чаще всего газетного, — скажет вам, что он создал несметное количество новых ценностей, преобразовал прозаический язык, возвел на высоту и обогатил стихотворный, затронул глубочайшие вопросы духа, «выявил» новую психику, был «мудр», «дерзновенен» и т. д.) А между тем, за немногими исключениями, не только не создано за последние годы никаких новых ценностей, а, напротив, произошло невероятное обнищание и омертвение русской литературы. «Немногое исчезло: совесть, чувство, такт, мера, ум… растет словесный блуд»… Исчезли драгоценнейшие черты русской литературы: глубина, серьезность, простота, непосредственность, благородство, прямота, — и морем разлилась вульгарность и дурной тон, — напыщенный и неизменно фальшивый. Испорчен русский язык (в тесном содружестве писателя и газеты), утеряно чутье к ритму и органическим особенностям русской прозаической речи, опошлен стих. Чего только не проделывали мы за последние годы с нашей литературой, чему только не подражали мы, чего только не имитировали, каких только стилей и эпох не брали, каким богам не поклонялись? Буквально каждая зима приносила нам нового кумира. Мы пережили и декаданс, и символизм, и натурализм, и порнографию, и богоборчество, и мифотворчество, и какой-то мистический анархизм, и Диониса, и Аполлона, и «пролеты в вечность», и садизм, и приятие мира, и неприятие мира, и адамизм, и акмеизм… Это ли не Вальпургиева ночь!

А сколько скандалов было в этой ночи! Чуть не все эти кумиры начинали свою карьеру непременно со скандала. И какую поистине огромную роль играла во всем этом газета!

«Русские ведомости» не есть эта газета.

«Русские ведомости» никого не рекламировали, не гонялись ни за какой сенсацией, не создавали скороспелых репутаций, не подносили читателю сведений о частной жизни писателей и всяческих слухов о них, с неизменным спокойствием отмечали плюсы и минусы писателей, и перворазрядных, и второстепенных. «Русские ведомости» проявляли отношение неизменно беспристрастное даже и к тем, которые после шумной славы падали и подвергались в других изданиях, ранее превозносивших их, чуть ли не издевательству. «Русские ведомости» отмечали, конечно, с своей точки зрения, с которой можно и не соглашаться, — все ценное даже и у тех, которые по общему своему направлению совсем не подходили к ним. «Русские ведомости» игнорировали, замалчивали все нелепости и крайности литературы последних лет, справедливо полагая, что то внимание, которое в угоду толпе обращалось на них, лишь содействует их развитию, их популярности, хотя бы и скандальной.