Фернандо Льобера - Девятый круг

• Название: Девятый круг
• Автор: Фернандо Льобера
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА, ВКТ
• Жанр: Триллер
• Год: 2008

Игрок…

Блудница…

Обжора…

Грешники?

Таких, согласно великой поэме Данте, ждут вечные муки.

Но таинственный убийца обрекает их еще и на мучительную гибель – и оставляет на месте преступления отрывки из «Божественной комедии», поясняющие его кровавые «деяния».

Полиция – в тупике.

И тогда из Лондона вызывают профессора Себаштиану Сильвейру – известного консультанта Интерпола, чья специальность – воссоздавать при минимуме улик полную картину самых сложных преступлений.

Сопоставив все данные, Сильвейра приходит к неожиданному выводу: речь идет не о маньяке-одиночке, а о целой группе преступников, выполняющих чьи-то приказания…

---

– Эй ты! На кого шестеришь?

Омар оцепенел от страха, но многолетний опыт выживания на улице спас ему жизнь и на этот раз.

– Никова. Я толька… – Он заикался. – Комизар Гонзале фриказал зледить за вами, и взе. Я ваше не в курзах. – Язык у Омара заплетался, и, защищаясь, он выставил вперед ладони, как будто это могло ему помочь.

– Заткнись, – велел Освальдо.

Перед ним стояла дилемма. Если он убьет придурка на месте, это явно осложнит дело. Выстрел может всполошить округу, а Косио не собирался оставлять за собой двух покойников нынче ночью. Отступать от плана не стоило. С другой стороны, какие могли быть гарантии, что араб-маломерок не свяжется с хозяином, как только почувствует себя в безопасности.

– Ключи, – потребовал Косио наконец, сопровождая слова жестом.

Омар подчинился не задумываясь. Освальдо отогнал свою украденную машину на тротуар и уселся в салон позади Омара, кинув ключи на переднее сиденье.

– А теперь заводись и разворачивайся, – распорядился он. – И остерегайся дать мне повод вышибить тебе мозги, шпендик.

– Вопреки всему мне было нелегко поверить, что именно вы затеяли это безумие.

Сидя в глубоком мягком кресле, обитом бордовым бархатом, Себаштиану окинул взглядом комнату. Просторная гостиная в доме врача была обставлена викторианской мебелью красного дерева и заполнена книгами, энциклопедиями, картинами и гравюрами. Пол, выстеленный паркетом из дерева глубокого бордового оттенка, был покрыт красивым персидским ковром. Массивная люстра свисала с потолка, но она не горела. Фигуры двух мужчин в комнате освещались лишь пламенем жарко горевшего камина.

Доктор дель Кампо внешне преобразился: он теперь мало походил на хладнокровного, выдержанного человека, знакомого Португальцу по прежним встречам. Как в недрах пробудившегося вулкана клокочет яростный огонь, так и в душе доктора бушевал пожар, о чем говорили едва приметные проблески безумия в глазах и неуловимое напряжение, проскальзывавшее в каждом движении. Именно в такой манере играет драму великий актер, передавая неистовство и силу в спокойной сцене.

Свет камина выхватывал из темноты только половину его лица.

– Безумие? Да что ты знаешь о безумии? Нет, Себаштиану. Однажды, давно, я лишился рассудка, но теперь это прошло. Теперь мой ум ясен.

Дель Кампо, откинувшись на спинку кресла, согревал в ладонях округлый бокал с коньяком. Он медленно поворачивал бокал, и Себаштиану завороженно наблюдал, как капли жидкости, точно слезы, скатывались по стеклу при каждом всплеске.

Португалец наклонился вперед и положил коричневую папку на стол, стоявший между ними. До приезда Беатрис и Пабло оставалось не много времени.

– Прежде всего, – сказал он, – почему Морантес?

Врач ответил не сразу, слегка покачивая бокал легким движением кисти.

– Нельзя вернуться из Города мертвых, не пролив слез, – проронил он в конце концов. – Так говаривал твой отец. Мне нужна была гарантия, что ты придешь на свидание. – Он игриво усмехнулся. – Я послал приглашение, которое ты не смог бы отклонить.

Себаштиану почувствовал себя опустошенным, физически и нравственно, но он пока не узнал ответы на все вопросы.

– Моя мать… – начал он, – была вашей пациенткой.

Дель Кампо наклонил голову в знак согласия.

Себаштиану кивнул на кожаную папку.

– История болезни, – продолжал он, – где описано ее психическое заболевание и то, как вы ее лечили.

– Рано или поздно ты все равно узнал бы правду.

– Правду? – переспросил Себаштиану. – Или вашу правду?

– Не будем играть словами. Твоя мать доверяла мне, и не я предал ее.

– Но лечение не привело к успеху. Она в результате покончила с собой.

От Себаштиану не ускользнуло, как судорога боли исказила на миг лицо дель Кампо. Португальцу хотелось заставить страдать – сильно страдать – человека, сидевшего напротив.

– Вы разработали схему лечения и упорно ее придерживались, но потерпели сокрушительное поражение.

Дель Кампо промолчал, и Себаштиану продолжил:

– Моя мать страдала жестокой депрессией. Молодая и красивая женщина, казалось, имевшая все, вдруг утратила веру в жизнь. Я был маленьким ребенком, но ее печальные глаза не могу забыть до сих пор. И отца, пытавшегося сохранить мужество. Они обратились к вам.

Взгляд дель Кампо стал рассеянным, затуманившись от воспоминаний.

– Я познакомился с твоей матерью раньше твоего отца, – пояснил он. – Когда она заболела, они пришли ко мне. Твой отец сам просил меня проведать ее как-нибудь дома на Олави-де. Там я ее нашел. – Психиатр впился взглядом в Себаштиану. – Я мог ей помочь.

– Вы допустили ошибку. Из-за вас ее состояние только ухудшилось. Я внимательно читал карту. Вы довели ее до сумасшествия. Вы влюбились в мою мать и вообразили, что она ответит вам взаимностью. Как трогательно!

Коньячный бокал мелко задрожал в руках доктора.

– Не смей так говорить, – запротестовал он. – Я никогда не причинил бы ей вред. Однако… возникли осложнения. Не по моей вине.

– Оправдания теперь ничего не стоят. Невозможно отрицать, что здоровье матери, физическое и психическое, становилось все хуже и хуже. Наконец она не вытерпела и наложила на себя руки. Вы виноваты в ее смерти, как и в смерти многих других людей. Бог свидетель, вы за это заплатите.

– Я расплачиваюсь всю жизнь, – сурово сказал доктор. – И все же обстоятельства имеют значение. Она вышла замуж не за того человека и долгие годы жила без любви. А для твоей матери любовь имела особую ценность. Она не могла существовать без любви.

– О чем вы говорите?

– О себе, Себаштиану. – Он поставил коньяк на боковой столик и привстал, переместившись на краешек кресла. – Клянусь, я любил твою мать больше жизни.

Себаштиану почувствовал, что по телу прошел озноб и перехватило дыхание.

– Эту чушь я уже читал в отчете. Вы лишились рассудка и как врач сделали все возможное, чтобы она лишилась своего. Вы надеялись довести ее до помешательства, чтобы она бросила отца, но зашли слишком далеко. Воображая себя Богом, вы всего лишь жалкий и подлый человек.

Дель Кампо вскочил с кресла, словно подброшенный пружиной. Краска гнева бросилась ему в лицо.

– Не смей так со мной разговаривать! Я признался ей в своей пылкой любви, но она была женщиной добропорядочной и не могла ответить мне взаимностью. И все же я чувствовал, что она любит меня. – Дель Кампо заметался по комнате, как дикий зверь в клетке. – Я хотел увезти ее, положить в больницу, но ее муж, твой отец, воспротивился. Возможно, он заподозрил что-то. Но я понимал, что она не выживет так, без помощи. Она нуждалась во мне.

– Вы очень больны, – промолвил Себаштиану. – Если моя мать любила вас, то только в вашем болезненном бреду…

– Лжешь! – взвыл дель Кампо.

Он остановился напротив Себаштиану, прижав к телу стиснутые кулаки. Себаштиану показалось, что дель Кампо вот-вот набросится на него, и подобрался, отдавая себе отчет, что доктору с ним не справиться, если дело дойдет до рукопашной.

– Моя мать была психически больна, но она осознавала, кто был ее мужем, и любила этого человека. Вы же решили, что мать предала вас, когда не захотела уйти от отца. Вы страдаете манией величия и перепутали мираж с действительностью.

Себаштиану душила ярость. Он видел перед собой человека, который уничтожил его семью. Слабым утешением служило осознание того, что справедливость восторжествовала: прошлое отмщено, в своем сердце он примирился с родителями, а старый «друг Кембриджа», Каин, разоблачен. Потом в голове мелькнула мысль, что дель Кампо, возможно, вооружен. В гнетущем молчании прошла минута, прежде чем врач вернулся в свое кресло и вновь взял в руки бокал с коньяком.

– Ты меня разочаровываешь. Я предполагал, что такой умный человек, как ты, сумеет разглядеть правду.

Себаштиану держался спокойно.

– Мне известна правда. Признаю, что вычислить вас было непросто, но…

Дель Кампо разразился каркающим смехом.

– Расскажите, профессор. Расскажите.

Португалец покосился на большие напольные часы с боем, стоявшие в глубине гостиной, позади кресла дель Кампо. Он вошел в дом пятнадцать минут назад. До появления Беатрис оставалось минут десять.

– Назначенное вами лечение не помогло моей матери и повлекло за собой нарушение гормонального фона и обмена веществ, что ускорило ее падение в пропасть. Вы убили мою мать, это не подлежит сомнению. Вы довели ее до помешательства, и она не выдержала. И точно так же вы разрушили жизнь моего отца, хорошего человека, которого я несправедливо ненавидел.

Доктор опять, как и в начале разговора, сидел, откинувшись в кресле и сжимая коньячный бокал. Тень улыбки блуждала по его лицу.

– Смерть моих родителей стала и вашим концом. С тех пор вы жили в аду, откуда нет возврата.

Дель Кампо снова расхохотался.

– Ад! Какое подходящее определение! И все-таки выход уже найден. Но продолжай, я тебя внимательно слушаю.