Ольга Лаврова - Волшебные узоры

• Название: Волшебные узоры
• Автор: Ольга Лаврова
• Жанр: Детектив

---

-- Да вы его даже видели. Он вчера на стадионе рядов на пять ниже сидел. И все нам рукой махал. А вечером его... представляете?

-- На стадионе? Нет, не обратил внимания.

-- Вообще-то, жалко дядю Лешу, он был малый ниЭчего.

Игнат слушал вполуха: снова танцевали, снова взлеЭтала и рассыпалась волна светлых волос по обнаженным плечам.

Сергей Филиппович заговорил между тем веско и внушительно:

-- Что поделаешь, детки, в жестокий век живем. ОдЭного Кеннеди убили. Другого убили. Кинга убили. Уже на Папу Римского с ножом кидались. На этом фоне случай с каким-то дядей Лешей -- пустяк. Почти естественный отбор. А, Игнат?

Обернувшись, тот увидел, что Афоня стащил сигареЭту из его пачки и курит.

-- Афанасий!

-- Подумаешь... -- протянул Афоня и ткнул сигарету в остатки свеклы.

-- Извините, не уловил про естественный отбор.

-- Эх, Игната, много я чего повидал на своем веку? Стариковские мысли, они едкие. Иногда этак раздумаешься о жизни... Вот волк идет за оленьим стадом. Кого он ест? Слабого, больного. Без него олени выродятся. Он -- как санитар. А у людей? Ты посмотри хоть направо, хоть налево. Тупые, спина колесом, глазки сонные. А вон тот? Часть брюха, выпирающая из воротничка, называется головой. Ну как их не есть? Нет, людям тоже нужны волки! Истории нужны санитары.

Лихо закручено, отметил Игнат.

-- Но против волков есть дядя милиционер! -- дурашЭливо фыркнул Афоня.

-- Правильно, так и получается, ребятки! Закон что делает? Вяжет сильных. Хочет, чтобы все были одинаковые и поступали одинаково. А ведь сильному закон не нужен, нет. Он нужен, чтобы дохляков охранять. Чтобы им тоже что-то в жизни доставалось!

Афоня зааплодировал.

-- А если, скажем, я -- волк, -- сжал Сергей Филиппович сильный жилистый кулак, -- за каким чертом мне вкалывать рядом с Красной Шапочкой? Она кушает манЭную кашу, а мне нужно мясо!

Официант, пробегавший мимо, принял реплику на свой счет:

-- Помню-помню, три филе. Сию минуточку будет готово.

Все засмеялись.

-- Еще по одной, -- взялся Сергей Филиппович за бутылку. -- Люблю я вас, ребята. Хочется сделать из вас таких людей, чтобы как нож в масло!.. Я ведь тебя вот этаким помню, -- показал он Игнату чуть выше колеЭна. -- Афони еще и на свете не было.

-- Не могу понять, как без меня обходились?

-- С трудом, -- ответил Сергей Филиппович.

Всего три месяца назад постучал в их дверь этот нежданный человек. Отрекомендовался давним другом семьи и таким сначала показался обременительным! УгоЭщай его чаем, проявляй внимание, рассматривай пожелтевшие фотографии, с которых бесплотно улыбается моЭлодая красивая мама, а крошечный Игнат сидит на плече этого самого Сергея Филипповича -тогда еще без залыЭсин и морщин.

А потом -- очень скоро -- братья обнаружили, что ждут его нечастых визитов, что с ним далеко не скучно и словно бы не так беззащитно на свете. О себе Сергей Филиппович говорил мало и с горечью: был художниЭком, успеха не добился, сменил множество профессий, долго жил в северных краях, подробности когда-нибудь после... Ребята подозревали, что он сидел, но в их представлении сидеть он мог только "за политику", а это добавляло уважения.

-- Смотрю я на тебя, Игнаша, и будто себя в молодоЭсти вижу. Тоже без отца, тоже без порток, в башке планов вагон, а что впереди -- неизвестно...

Когда Сергей Филиппович начинал вспоминать родиЭтелей Никишиных, бабушку, Игнату делалось приятно-печально, но и неловко, потому что старик (всех, кому за пятьдесят, Игнат относил к этой категории) впадал в сентиментальность, а сентиментальность Игнату претила. Но сегодня, под хмельком, он и сам как-то размяк, настроился на чувствительный лад.

-- Почему вы бросили живопись, Сергей ФилиппоЭвич? -- спросил он.

-- Молодой был, жадный до жизни. А чистым искусЭством сыт не будешь. Да и что за искусство было? Меня с приятелем пригрел один тогдашний мэтр, -- он желчно скривился. -- Приятель сапоги писал, я -- погоны и пуЭговицы. Поточным методом... Приятель ныне член Союза. А у меня смирения не хватило. И пошло носить...

-- Жалко. У вас ведь глаз есть.

-- Был. Много чего было. Был талант -- погиб. Была любовь, и тоже... не осилил. Трудно все складывалось. У нее был муж, ребенок. Разводов тогда не давали... Да что говорить!

Афоня уже некоторое время беспокойно ерзал, накоЭнец поднялся:

-- Извините, я...

-- Валяй. Вон туда, по коридорчику, -- Сергей Филиппович проводил его отеческим взглядом: дойдет ли? Порядок, дойдет. И придвинулся к Игнату: -Давай о тебе. Перед тобой сейчас выбор. Поедешь по распределению на чертовы кулички, станешь рисовать этикетки для халвы. Женишься с тоски на какой-нибудь провинциалочке, пацанята пойдут, -- и рубанул: -- Все! С тобой покончено! А ты истинный художник. Тебе нужны условия, свобода.

Прав старик. Игнат сам себе твердил это сотни раз, но...

-- Пока я тут добьюсь условий, -- сказал он, -- мы с Афоней усохнем. Вы представляете себе наше, так сказать, материальное положение? Пенсия на Афоню, плюс моя стипендия. Иногда халтура по части халвы. Сколько можно так существовать? Уже вот тут! -- провел он горлу.

Официант принес обещанные филе. Переждав его возню, Сергей Филиппович продолжал:

-- А про брата ты подумал? Ему надо в институт, а ты в глушь потянешь. Комнату в Москве потеряешь.

И это все правильно. Только зачем старик душу растравляет? Мелькнула бредовая мысль: вдруг предложит оставить на него Афоню, отработать по распределению и вернуться? Но нет.

-- Нельзя уезжать, Игнат. Нельзя! Я постараюсь что-нибудь устроить.

Афоня вернулся повеселевший, любовно обозрел свою тарелку.

-- Ого, какой кусище! С волками жить, -- отвесил он поклон в сторону Сергея Филипповича, -- по-волчьи питаться! -- и основательно принялся за мясо. -- А куда вы хотите Игната устроить, Сергей Филиппович?

-- Если все пойдет, как я задумал... если получитЭся... -- он погладил папку с гравюрами, -- славы не обеЭщаю, а деньги будут. Выпьем за успех.

После этой рюмки разговор потек уже вразброд, о чем придется.

-- А кто же все-таки вашего знакомого пырнул? -- вспомнил Сергей Филиппович между прочим. -- НикаЭких следов?

Афоня покрутил в воздухе вилкой, капая соусом на скатерть.

-- Весь дом переворошили. У нас с Игнатом целый угрозыск сидел. Здорово мы с ними потолковали!.. Как считаете, найдут того бандюгу или нет?

Сергей Филиппович скомкал в горсти салфетку, отЭвернулся.

В отключке старик, перебрал малость -- снисходиЭтельно определил Игнат.

Но запоздалый ответ Сергея Филипповича прозвучал трезво и язвительно:

-- Чтобы найти, надо мно-ого извилин иметь. Если бы Шерлок Холмс, а то дядя Степа-милиционер. У него больше спинной мозг развит... -требовательным взмаЭхом руки он подозвал официанта: -- Кофе и мороженое!

x x x

К протоколу с места происшествия в деле ничего существенного не прибавилось. А шел понедельник, треЭтьи сутки. Серов был плох, недоступен для расспросов, друзья его разводили руками в недоумении, оставалось рассчитывать на себя да на удачу.

Пал Палыч и Томин из ничего лепили версии -- зародыши версий.

-- Служебные отношения.

Отрицательное движение головой.

Томин зачеркнул строку в блокноте.

-- Грабеж.

-- Перерыл за полгода...

-- Рубим?

-- Это будет сплеча.

-- Ладно, рисую вопрос.

Версия "на почве служебных отношений", в которую оба изначально не верили, отняла четыре часа на кабельЭном заводе, где Серов работал. "С целью грабежа" сожрала у Пал Палыча все воскресенье: искал в сводках что-то похожее по почерку. Не нашел. Да и карманы не обчищеЭны. Но мало ли... нес, может быть, бутылку. И за бутылку случалось.

-- На почве ревности, -- Томин перекинул Пал Палычу письмо.

Кратко и не вполне грамотно Серову сулили, что он "получит" за какую-то Светку. Дата десятидневной давЭности.

Зазвонил телефон.

-- Да, Зиночка. Разумеется, тебе всегда рад, -- сказал Знаменский.

-- Ну, если полный идиот... -- вложил он письмо в конверт.

Только идиот, намереваясь убить соперника, будет извещать его по почте и ставить на конверте обратный адрес.

-- Из хулиганских побуждений.

Томин в ответ вздохнул. Понимай -- никто не проЭклюнулся.

Да, тут самое неподъемное, жди чего хочешь... Когда Знаменский еще начинал работать, для следствия вопроЭсы "за что?", "для чего?" -- при нападении на человека -- стояли как самые главные, ключевые. Но год от года снижалась цена жизни -- чужой жизни. На нее замахиваЭлись уже просто так: от скуки, минутного раздражения, оттого, что не понравился встречный прохожий или не дал закурить. В городе и во всей стране менялся климат. Плодились не видевшие цели и смысла равнодушные, те, кому все до лампочки. И плодились безмотивные преЭступления, где вместо причины срабатывает любой побуЭдительный толчок. Сосед убил соседа по квартире после матча -- болели за разные команды. Зверски убил. А почеЭму это вспомнилось? -- подумал Знаменский. Да, Серов тоже был на футболе... из чего ни черта не вытекает.