Сигизмунд Дичбалис - Зигзаги судьбы

• Название: Зигзаги судьбы
• Автор: Сигизмунд Дичбалис
• Издательство: Ин-т полит, и воен. анализа, Центр по изучению Русского Зарубежья
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-93349-024-5

18-го февраля 2011 года в госпитале, в Брисбене (Австралия) умер один из последних ветеранов Вооруженных Сил Комитета Освобождения Народов России, солдат разведдивизиона 1-й пехотной дивизии ВС КОНР, участник боёв на Одере и в Праге Сигизмунд Анатольевич Дичбалис (1922–2011). По его распоряжению, прах будет погребен в Санкт-Петербурге.

Сигизмунд Дичбалис (СД) оставил прекрасные воспоминания о своей невероятной жизни «Зигзаги судьбы».

Как вспоминал сам Сигизмунд Анатольевич, после событий в Праге командующий РОА, генерал Андрей Андреевич Власов сказал: кто уцелеет, пусть расскажет всю правду о Русском Освободительном Движении. Именно это Сигизмунд Анатольевич и делал всю свою жизнь.

Наверное, он был единственным бойцом РОА, который вел свой собственный сайт (http://roa2.narod.ru/), отвечая на вопросы посетителей о тех исторических событиях, очевидцем и участником которых ему довелось быть. Немало найдется людей, познакомившихся с ним через его «Гостевую книгу», которым он оказал подчас неоценимую помощь в сборе материалов по истории РОА.

---

Не будучи пропагандистом по призванию, я пускался в глубокие рассуждения, переходившие иногда в жаркие споры, где в ход пускались и физические аргументы. Всему был виной мой плохой английский. Тут выручал меня мой напарник. Его английский был гораздо лучше. В Варшаве он преподавал историю. За это я с удовольствием работал за двоих, уважая его ум и выручая его при тяжёлой работе.

Всё это время меня преследовала мысль — что делать с Лорой? Прийти к решению помогла мне, не зная того, моя дорогая жена. Она узнала о моём местопребывании и приехала в близлежащую деревню. Я понял, что не имею права бросить мою верную подругу, оставившую из-за меня свою семью, друзей и родину. Голова моя уже работала нормально, и я порвал с Лорой, хотя её и любил. Следы того чувства остались и до сих пор! Жена мне потом рассказала, как родители Лоры предлагали ей или купить для неё дом или, покрывая все расходы, помочь ей вернуться домой в Германию, чуть ли не с откупной. Всё лишь для развода со мной, чтобы их дочь могла выйти за меня замуж. Отказавшись от их предложений, она начала искать меня. Спасибо тебе, Труда!

Говорят, время всё исправляет! Так оно и случилось. Труда устроилась работать в отеле близлежащего городка, и мы опять жили как муж и жена. По молчаливому соглашению мы ни разу не упоминали потом о случившемся. Работа шла своим чередом. С помощью моих кулаков я заслужил что-то вроде уважения среди моих коллег, все ещё слушавших мои «лекции» на тему: «Коммунизм и его вредное влияние на рабочих и крестьян всего мира». Надо сказать, что при помощи моего друга-поляка по работе, мне удавалось даже поколебать их веру в правдивость советской пропаганды, которую они получали от своих местных профсоюзных функционеров. Мой друг посоветовал мне не отрицать всю эту пропаганду с пеной у рта и не вбивать истину в моих оппонентов кулаками, а… соглашаться сперва, и потом, примерами из нашей жизни в Советском Союзе, убедить слушателей, что их жизнь при капитализме гораздо лучше. Так, путём сравнения цен на предметы потребления и зарплатой тут и там разъяснили мы нашим «рабам капитализма», что они живут в раю. После этого мы были приняты в бригаду не только официально, но и отношение рабочих к нам стало гораздо более душевным.

В бригаде железнодорожных рабочих. Справа — мой напарник-поляк, учивший меня спорить на политические темы, не прибегая к кулакам

Работая для Австралийского Правительства, а не на частного предпринимателя, можно было давать себе некоторые поблажки. Наш рабочий день вместо полагающихся восьми часов продолжался всего лишь часов пять. Остальное время мы или кипятили чай для отдыха, или просто сидели, поджидая поезда с нашими заказами. Всё это можно было объяснить тем, что мы «выполнили норму». В начале моего пребывания в этой бригаде мы с моим напарником (просто от желания согреться в хмурую погоду австралийской зимы), проверив первые десять шпал, сразу переходили на следующую десятку, но наш бригадир останавливал нас.

«Ребята, — говорил он, — не забывайте, что вы работаете по государственным контрактам! Приедет контролёр, увидит, что вы ушли так вперед от нас, и увеличит наши нормы!» На наше оправдание, что стоять без дела просто холодно, следовал его дружеский совет: «Попейте горячего чайку с нами».

Одним весенним днём, часа в три после обеда, заметили мы маленький пруд в стороне от полотна дороги. В пруду плавали жирные утки. Дождавшись субботы, пошёл я к этому пруду, прихватив малокалиберную винтовку. По дороге удалось подстрелить пару зайцев и лису. Выпотрошив добычу и повесив всё на ветку дерева, начал я подбираться ближе к воде, то согнувшись, то ползком на коленях. Вижу уток, подкрадываюсь ближе для верности попадания. Ближе, ближе… вдруг чувствую — что-то ударило меня в коленку! Оглядываюсь, вижу — змея! «Коричневая змея», очень ядовитая и злая, когда в опасности. Инстинктивно ударяю её под голову прикладом винтовки, отбрасывая метра на три в сторону! Вижу вторую, которая свернулась на том же месте! Не прицеливаясь, стреляю в её направлении, к счастью перебивая ей хребет. Змея в конвульсии!

На охоте

Смотрю в сторону — первая змея, укусившая меня, почти уже заползла в свою нору-дыру в земле.

Увидев, что опасность быть ещё раз укушенным миновала и, почувствовав, как меня покидают силы, я добрался до пруда и плюхнулся прямо в одежде в холодную воду.

Вопреки правилам медицины, мне стало лучше, и появилась надежда, что укус змеи не станет причиной моей внезапной смерти.

Разрезав ножом кожу около двух точек, следов укуса, и высосав как можно больше крови из ранок, я натёр их серой от спичек и поджог. Короткая вспышка, ожог. Рана была дезинфицирована. Поставив закрутки повыше колена, побрёл я домой, надеясь, что дойду. Перед уходом завалил я змеиную нору большим булыжником. «Останусь в живых, вернусь и докопаюсь до тебя, змий!» — подумал я.

Та самая змея…

Подобрав на обратном пути мои трофеи, дошёл я до палаток, притащив туда и убитую мной змею, и сфотографировался с ней. Эта фотография теперь хранится у меня в альбоме, и до сих пор я рассказываю моим детям, внукам и всем, кому это ещё не надоело, как мне «повезло» на этой охоте на уток.

Бригадир, услышав про мои похождения на охоте, посадил меня на дрезину и повёз в близлежащий поселок Кунабарабран — с укусом «коричневой» шутить нельзя! В посёлке местного доктора на месте не оказалось, никто не мог сказать, когда он появится на месте. Пришлось нам ехать назад в наш полевой лагерь. Это было в субботу.

Вот прошло воскресенье, я не умер, остался в живых, и начал готовиться к возмездию! В понедельник, выполнив норму, отпросился я к пруду и стал киркой и лопатой докапываться до укусившего меня гада.

Яма была уже с полметра глубиной, я стоял в ней. Змеиный ход всё ещё шел дальше, вглубь.

Вдруг, слышу, зовёт меня кто-то, да так, как только моя мать меня называла: «ЗЫГМУСЬ!» Я обернулся и увидел моего змея, а это был действительно змей-самец, самку я пристрелил удачным выстрелом. На уровне с моим «мягким местом» покачивалась голова точной копии того Змея, который когда-то научил Адама и Еву любви. Не раздумывая, ударив лопатой, отсек я с полметра туловища змея вместе с головой. И опять, как в субботу после укуса, почувствовал я шок. Пришлось мне опять залезать в пруд, чтобы прийти в себя.

Через несколько месяцев подошёл мой отпуск. Меня оповестили о выполнении моего контракта и моей юридической свободе. Конечно, моё рабочее место будет сохранено для меня, если я вернусь в бригаду. Обдумав с женой, куда нам поехать, мы вернулись в Сидней, нашли для себя комнату в подвальном помещении и работу для меня на фабрике «Данлоп», выпускавшей всякую резиновую продукцию, включая автомобильные и тракторные шины.

Опять работа в ужасной жаре! Горячее сырьё, из которого изготовлялась резина, накладывали штабелями перед огромными валами-мельницами. Его пропускали несколько раз между стальными цилиндрами, пока эта резиновая масса не становилась достаточно мягкой для разрезания специальным ножом. Потом её резали, всё ещё на вращающихся валах, и переносили на следующую подобную мельницу, пока вся эта масса не превращалась в мягкую, горячую, толстую резиновую ленту, которую уже подавали на станки. Пот с нас катил непрерывно! Мы пили воду из-под крана и глотали горсти таблеток соли для возмещения потери её с потом. В обед все лежали на цементном полу, чтобы хоть как-то поймать холодок, веющий из-под тяжёлых железных дверей. Эти двери предохраняли цех от охлаждения, чтобы резина не испортилась.

Во время одного такого обеденного перерыва познакомился я с молодым австралийцем моего возраста. Мы сдружились. Он объяснял мне многое, относительно традиций и житейских правил рабочего люда, с которым я общался. Всё это было для меня незнакомо Дальше — больше. Мы нашли общие точки соприкосновения. Мы оба интересовались подводным миром.

Я только недавно прочёл о первых попытках изобрести аппарат, позволяющий быть под водой без скафандра. «Акваланг» — так назывались эти цилиндры со сжатым воздухом и приспособлением для выравнивания давления на лёгкие водолаза. Мой новый приятель, его звали Расс, сказал мне, что в Сиднее формируется клуб любителей подводной фотографии и ныряния с аквалангами.

Мы вступили в клуб и были его активными участниками. Но нам этого было мало. Мы хотели сами экспериментировать. Начались наши опыты. Благо, у меня была комната вблизи пляжа. Нам надо было тащить всякие трубы, насосы, шланги и бутерброды всего лишь с полкилометра до моря. Здесь испытывались не только наши последние варианты самодельных хитрых приспособлений, но и наше терпение, потому что купальщики глазели на нас и мешали нам сосредоточиться.