Пит Шоттон - Джон Леннон в моей жизни

• Название: Джон Леннон в моей жизни
• Автор: Пит Шоттон
• Жанр: Биографии и Мемуары

«До Баллады Джона и Йоко была баллада Джона, Пола, Джорджа и Ринго. А до нее была баллада Джона и Пита. Воспоминания Пита Шоттона об их детской дружбе удивительны, а через годы БИТЛЗ он ведет нас с завидной проницательностью. И спустя столько лет приятно узнать, что вне битловского круга у Джона был такой хороший товарищ, для которого он был просто Джоном Ленноном, Другом.»

Марк Лэпидос, продюсер «Битлфеста»

---

Впрочем, Билл быстро зарекомендовал себя ненадежным партнером. Он то не приходил на репетицию, то всеми силами старался завязать со мной драку. Наконец, Джон согласился, что такое положение дел мало похоже на наши планы «немного повеселиться» и мы решили пригласить на место Билла Смита Лена Гарри. Но Билл к тому времени утащил наш бас с чайной коробкой и мы смогли вернуть его себе лишь после того, как, сбежав с уроков, посреди дня забрались в дом Смитов через окно на кухне.

Следующим пополнил наши ряды еще один школьник Куари Бэнк, Род Дэвис, который был спокойней и усидчивей всех нас, но зато имел собственное банджо и умел на нем играть, и Эрик Гриффитс, знакомый гитарист из Вултона, которого все мы знали много лет. В свою очередь, Эрик представил нам нашего первого собственного ударника — Колина Хантона. Но, мягко говоря, этот состав был неустойчивым. Если Лен по какой-то причине не мог играть на чайном ящике, его с успехом заменяли и Айвен Воэн, и Найджел Уэлли.

Однажды мне пришла в голову идея как-то назвать нашу группу. Поскольку наш родной Вултон был испещрен каменоломнями, где добывали песчаник и большинство из нас училось в школе Куари Бэнк (Борт каменоломни), название «The Quarry Men» («Каменотесы») показалось вполне подходящим названием. Кроме того, нам с Джоном нравилась одна из строк в песне нашей школы: «Могучие каменотесы еще до нашего рожденья…»

По настоянию Джона мы постепенно расширяли свою программу рок-н-ролльными вещами, вроде «Blue Swede Shoes», хотя и Джону, и Роду еще только предстояло узнать их правильные аккорды и они все еще вынуждены были обращаться за помощью к благосклонному знатоку-соседу, когда их гитары расстраивались. А тем временем Найджел Уэлли, музыкальные способности которого вызывали даже больше сомнений, чем мои, начал выступать в роли «менеджера» «Куаримен». Он дошел до того, что даже обзавелся визитными карточками, на которых был напечатан его адрес, номер телефона и примечание:

Кантри. Вестерн. Рок-н-ролл. Скиффл.

«Куаримен»

Свободна для ангажемента.

Найджел Уэлли, менеджер

Но за исключением нескольких неудачных концертов и короткого выступления на танцах 6-го класса Куари Бэнк, никаких ангажементов не последовало до тех пор, пока моя мать не организовала наше выступление на большом вултонском летнем празднике в саду церкви Св. Петра. Это важное событие произошло 6 июля 1957 года, за несколько дней до нашего окончания школы. Мы отыграли целых два отделения: одно — днем, на самодеятельной сцене посреди поля за церковью, второе, через несколько часов — на танцах под музыку кантри-энд-вестерн в здании церкви.

После того, как мы перетащили свое оборудование (какое было) с «Поля скаутов» на новое место — в пустой зал, к нам присоединился Айвен Воэн и его полнощекий одноклассник с детским личиком. Айв полагал, что Джону будет небезынтересно встретиться с его приятелем, «волокущим в гитаре», который был не только одним из самых заядлых поклонников Пресли и Литтл Ричарда в ливерпульской политехнической школе, но и умел настраивать свой инструмент.

Как выяснилось, звали этого паренька Пол МакКартни.

Глава пятая: Давай объединимся (Come Together)

На первой встрече и Джон Леннон, и Пол МакКартни были поначалу не слишком любезны. Джон, как я уже понимал, относился к незнакомцам настороженно, а Пол, в свою очередь, вел себя сдержанно-вежливо. Но он отнюдь не был застенчив, и в конце концов неловкое молчание было нарушено, когда он взял в руки свою гитару и начал играть.

На Джона это сразу произвело впечатление. Как мы узнали позднее, Пол вырос в семье музыканта: его отец Джим торговал хлопчатобумажными изделиями, но одно время был руководителем группы в стиле свинг-джаз. Кроме умения настраивать свой инструмент, Пол знал правильную аппликатуру всех банджовых аккордов, которым его научила мать, и многих других, о существовании которых «Каменотесы» и не подозревали. После отличного исполнения песни Эдди Кокрэна «Twenty Flight Rock» («Рок 20-го рейса»), которую мы считали для себя слишком трудной, Пол снискал себе еще больше расположения, а потом еще написал по памяти тексты нескольких любимых рок-н-роллов Джона.

«Ну, Пит, — спросил Джон, как только Пол ушел, — что ты о нем думаешь?»

«Мне он понравился».

«А как ты смотришь на то, чтобы принять его в группу?»

«Я не против, — ответил я. — Если ты этого хочешь и он тоже захочет, то…»

Конечно же, тогда Джону и в голову не могло прийти, что им с Полом суждено стать близкими друзьями. С одной стороны, Джон был почти на два года старше Пола и это лишь усиливало его чувство превосходства. В этом пареньке самого Джона привлекала музыкальная компетентность. Проще говоря, Пол должен был пробыть «Каменотесом» ровно столько, сколько требовалось Джону для того, чтобы разучить все эти аккорды.

Прошло примерно две недели, а Джон по-прежнему не делал попыток возобновить контакт с нашим новым знакомым. И так уж получилось, что первым из всех нас его увидел я, когда он катался по окрестностям на велосипеде. Заметив меня, он остановился.

«Слушай, — наконец решился я после обычного обмена любезностями, — мы тут с Джоном поговорили и… подумали, что ты, быть может, захочешь войти в нашу группу…»

Прошла целая минута, пока Пол делал вид, что тщательно обдумывает это предложение. «Ладно, хорошо», — наконец произнес он, пожав плечами и почти сразу уехал домой в Аллертон.

Вскоре стало ясно, что Пол надолго останется в группе Джона. Хотя внешне их характеры казались полностью противоположными (несмотря на свою прическу «Тони Кертиса», Пол был довольно «сознательным» школьником, слушался старших и не разделял антиобщественных настроений тедди-боев) и того, и другого объединяла фанатичная одержимость рок-н-роллом. И если мне эта музыка просто нравилась, то Джон и Пол были совершенно зачарованы всем — от аккордовых гармоний до моделей электрогитар своих кумиров. Кроме того, их обоих очень привлекали совместные выступления для аудитории, и в этом смысле я остался в стороне. Все время, пока я состоял в «Куаримен», меня одолевали сильнейшие приступы «сценической лихорадки», даже сейчас при одной мысли играть для толпы незнакомых людей, у меня начинают дрожать коленки.

Прежде и Джон, и Пол почти все свободное время посвящали гитаре, иногда они даже брали ее с собой в туалет, поэтому нет ничего удивительного в том, что они начали при любой возможности репетировать вместе. Постепенно их рефлексы самозащиты пропали и они стали настоящими друзьями. Однако, обаяние и хорошие манеры Пола не смогли произвести должного эффекта на тетушку Мими, которая нередко захлопывала перед его носом дверь, особенно в тех случаях, когда Джон не мог справиться с ней. По ее мнению, Пол был единственным и главным виновником «пагубного пристрастия Джона к гитарам и рок-н-роллу». К тому времени Мими уже привыкла к моему присутствию и я был одним из тех, кому в Мендипсе всегда оказывали благожелательный прием.

Первое время Джон испытывал трудности при совместной игре из-за того, что Пол был левшой. В конце концов, он прибегнул к хитрости: поменял местами струны и аккорды брал «вверх дном», а потом — в нормальном положении, пока не разучил все аккорды, какие знал Пол. Вскоре после этого они начали пробовать сочинять песни, как вместе, так и порознь. Тогда это хобби было довольно необычным: даже Элвис не сочинил ни одной вещи. (Одной из первых творческих попыток Джона при «Куаримен» была песенка «One After 909» («Следующий после 909-го»), которая была воскрешена через 12 лет на альбоме «Let It Be». Большая часть первых ста песен под авторством «Леннон-МакКартни» была навсегда потеряна уже в период битловской славы, когда подруга Пола Джейн Эшер, убираясь в комнате случайно выбросила их.)

Примерно тогда, Пол рассказал нам об одном пареньке из Ливерпульской политехнической школы, которого звали Джордж Харрисон и который умел играть на гитаре еще лучше, чем он сам. В то время, когда никто из наших знакомых не умел ничего больше, чем бренчать на гитаре, этот Харрисон мог играть настоящее соло!

В конце концов, мы согласились сходить с Полом к Джорджу домой, в рабочие кварталы Спика, чтобы лично посмотреть, чего стоит этот вундеркинд.

Джордж оказался 14-летним подростком — он был даже младше Пола — и в представлении Джона, это ставило его в невыгодное положение еще до того, как мы услышали первые ноты его хваленой игры. Джордж, в свою очередь, испытывал благоговейный трепет перед толпой старших ребят, которые без предупреждения явились к нему домой, и за время первого свидания не произнес почти ни слова. Но, несмотря на всю свою нервозность, Джордж безупречно сыграл популярный инструментал Билла Джастиса «Raunchy», и даже Джон остался под большим впечатлением.

И все же Джорджу не сразу предложили войти в «Куаримен». Он затесался в группу постепенно, неотступно, словно верный пес, следуя за Джоном, которого сделал своим кумиром — и участвовал в репетициях или концертах, если Род Дэвис или Эрик Гриффитс не могли на них присутствовать.