Анна Макстед - Витамины любви, или Любовь не для слабонервных

• Название: Витамины любви, или Любовь не для слабонервных
• Автор: Анна Макстед
• Издательство: Издательство АСТ, Издательство «АСТ МОСКВА», ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-037041-2, 978-5-9713-5684-4, 978-5-9762-3549-6

Выйти замуж во второй раз… Почему бы и нет?

Однако Ханна, ухитрившаяся выскочить в двадцать лет и развестись через полгода, придерживается совершенно другого мнения.

Она успешна и независима. У нее — отличная карьера и прочные отношения с верным бойфрендом. Чего же ей не хватает? Неужели… бывшего мужа Джека?

Легкомысленного, инфантильного и совершенно несерьезного Джека, который сердится на нее, но в то же время не прочь «начать все сначала»? Конечно, Джека нельзя принимать всерьез… Но, может, все-таки стоит хотя бы обсудить его предложение?

---

Китайскую кухню я действительно не люблю, но она все же лучше, чем брак. В принципе против семейных уз я ничего не имею. Некоторые мои подруги замужем. Я только против брака в применении к себе. И Джейсон это знал. Поэтому я посчитала себя вправе возмутиться.

Джейсон поковылял из ванной. Я с упавшим сердцем следовала за ним. Джейсон сложен как молодой бог и теоретически должен защитить меня в случае опасности. Я не отношусь к тому огромному числу женщин, которые ищут для себя именно такого мужчину, но в наше тяжелое время, что ни говори, это — достоинство. Я не сомневалась: если на меня нападут и Джейсон окажется рядом, он бросится мне на помощь! Правда, тут же потеряет сознание, предоставив противнику возможность втоптать меня в землю. В общем-то, я готова к самообороне, но боюсь, что если попытаюсь нанести удар кулаком, то у меня тут же рассыплются костяшки пальцев. Потому что мало молока пила в детстве.

Я вот что хочу сказать: в Джейсоне всегда была какая-то мягкость, это мне в нем и нравилось. Я угадываю людей, которым необходима. Это мне пришлось бы его защищать. Он доверчив, и эта доверчивость, как ни странно, меня восхищала. В этом отношении я могла позаботиться о нем. При второй нашей встрече он привел меня в дом своего отца. Было 5 января. Джейсон, поборник порядка, выбросил свой дневник за предыдущий год. Так он и лежал, целый и невредимый, в мусорном ведре. Вряд ли у Джейсона была машинка для уничтожения документов. Но разорвать дневник на кусочки — это не так трудно! Ведь большинство мошенников слишком ленивы, чтобы складывать разорванные листки. А Джейсон ни одной страницы не разорвал хотя бы пополам!

— Джейсон, что ты собираешься с ним делать? — полюбопытствовала я.

— Выброшу. — И засмеялся.

Я сделала строгое лицо.

— А что? — заволновался Джейсон.

— Я свой хлам сожгла. Весь целиком.

— Да? Почему?

— Хотя я и не параноик, — ему с трудом удавалось делать вид, будто он не пришел в ужас, — но хорошо знаю людей. Ты этим дневником можешь порядочно засветиться. Данные о тебе станут, доступны любому желающему, и этим могут злоупотребить. Прочесав твои мусорные баки, узнают твое имя, адрес, номера кредитных карт, банковских счетов, соберут все твои личные данные. И начнут снимать деньги со счета. Им достаточно двух-трех данных вместе с домашним адресом, и они войдут в твой компьютер. Ты и знать ничего не будешь, а окажется, что купил пять компьютеров, каждый стоимостью в две тысячи долларов. Возможен сценарий и похлеще: в твою дверь постучат судебные исполнители, предъявят иск, и ты годами будешь ждать, пока преступник возместит тебе потерю.

— Черт возьми! — ответил Джейсон и потопал к мусорному ведру. Вытащил свой дневник и засунул в самый дальний угол ящика комода, где хранил носки.

Я улыбнулась. Я сумела оградить этого человека от огорчений и неприятностей.

Сейчас, спустя четыре года, я сама его огорчила. Сразу захотелось убежать подальше. Я не могла быть рядом с ним, когда он в таком состоянии. Меня это отталкивало. Признаюсь, не самое благородное чувство, но, надеюсь, по-человечески понятное. Инстинктивно отдаляешься от человека, который, скорее всего, будет мучаться, примитивно выражаясь. Мне тут же стало стыдно за это свое желание. До сих пор я считала, что мое стремление уберечь Джейсона от страданий объяснялось любовью к нему. Теперь я размышляла, не объясняется ли оно тем, что я не выношу зрелища, когда мужчина хнычет.

— Джейсон, — начала я. — Ты меня прости. Я… ты знаешь, я к тебе отношусь как раньше. Но… — Не хотелось проявлять досаду, но трудно было ее сдержать. — Ты… меня удивил этим заявлением. Ты знаешь, как я отношусь к браку.

От гнева лицо Джейсона пошло красными пятнами.

— Ты так сказала, будто это дурацкая компьютерная программа! — закричал он. — Ты просто дура, брак не сам по себе хорош или плох, он от людей зависит…

— Я…

— Пять лет! — орал он. — Целых пять! Ты что думала, так будет тянуться вечно? Мне уже двадцать девять, я потратил на тебя столько времени! Что в браке такого уж страшного? Что получатся дети? Не понимаю, чем ты не такая, как все? Что плохого в том, что делают все нормальные люди?

Я почувствовала, что у меня чешутся глаза. Обычно я не теряюсь, болтаю что угодно, даже на постороннюю тему. Обычно меня просто не заставить молчать. Но тут я не находила слов. Есть такая категория людей, которые годами упорно жертвуют собой, чтобы доставить удовольствие другому, и свое неудовольствие проявляют, только когда доходят до последней черты. Вот тогда они могут зарезать любимого. Джейсон не совсем попадал в этот разряд, но сейчас оказался на грани. А ведь до сих пор был вроде бы вполне счастлив. И теперь оказывается, что этот тип не только тайно покупал журналы для невест и хранил их под матрацем, он еще старался сделать меня матерью. Подозреваю, что он годами делал дырки в презервативах.

— Двадцать девять — не так много, — заметила я. — Некоторые не обзаводятся детьми и в пятьдесят.

У Джейсона в руках была шариковая ручка, и при моих словах он, скорчив рожу, как Джек Николсон в «Сиянии», сломал ее пополам.

— Да я просто так сказала, не заводись, — испуганно стала оправдываться я.

Джейсон вцепился себе в волосы и хрипло закричал:

— Ты, с какой планеты? Ты, видно, даже не знаешь, что такое сочувствие!

Из соседнего номера стукнули кулаком в стену.

— Ну, тогда зачем тебе жениться на мне? — ответила я.

Торжественно промаршировав к двери, Джейсон широко распахнул ее и вышел.

Может, хотел, чтобы я бежала за ним. Но поскольку именно в тот момент я не сумела угадать, чего ему бы хотелось, то решила остаться на месте. Села на пол и закрыла глаза. Казалось, голова вот-вот лопнет. Я так же, как и все, ненавижу выяснение отношений. Один из самых неприятных аспектов моей работы (есть и другие) — это необходимость «запротоколировать претензии». Было время, когда для выполнения этой задачи мне приходилось брать с собой для самообороны Мейси — старого жирного черного Лабрадора, собственность Грега.

Толку от него было не больше, чем от манекена мужчины, которого некоторые одинокие женщины-водители сажают на пассажирское сиденье, чтобы отпугнуть хулиганов.

Однажды такое выступление в ролях Тернера и Хуча окончилось весьма плачевно: мне пришлось иметь дело с владельцем двух тощих молодых эльзасских овчарок, и в итоге я уносила ноги вниз с третьего этажа, таща Мейси на плече. Ничего смешного. Потом целый месяц по три раза в неделю пришлось ходить на физиотерапию. Грег тогда назвал меня психопаткой и отказался оплачивать лечение. Неприятный был момент, но, если сравнить с моими делами на сердечном фронте, не самый худший.

Я вздохнула. В комнате было жарко, пахло печеной картошкой. Я посмотрела на стол, где подсыхал наш обед. В желудке у меня заурчало. Я приложила все силы, чтобы проигнорировать эти звуки, но заурчало громче. Я еще раз взглянула на стол. Сморщенная картофелина для меня была как русалка для моряка. Какой от нее вред? Может, успею съесть быстро. Но, конечно, Джейсон явился, когда я сидела с набитым ртом. Я перестала жевать, но понимала, что все равно нехорошо получилось. Даже, я сказала бы, бессердечно.

Он взглянул на меня с отвращением, выволок свой чемодан из-под кровати и повернулся ко мне спиной.

Я сглотнула. Мне было тяжело смотреть на его спину — большую и печальную, для педантов уточню: поникшую. И когда я поняла, что это значит, силы оставили меня. Значит, больше не будет у меня Джейсона.

Уходит из моей жизни источник тепла и доброты.

Я ведь поняла, что его предложение было сделано в форме ультиматума. Но я не позволила взять себя на пушку. Ну, и он не уступил. Я привыкла, что он всегда рядом. Он был моей чуткой аудиторией. Я сознаю, что такая характеристика не романтична, но мы все же пробыли вместе пять лет. Если вы в состоянии терпеть друг друга после того, как реальность шарахнула вас по голове, ваши отношения можно назвать настоящей любовью. Я думаю, влюбиться может любой дурак. Ты вот сумей не разбежаться! Только это считается.

Меня раздражало, например, что Джейсон, когда читает, слюнявит палец, чтобы перевернуть страницу. Раздражал его храп, когда он оставался у меня на ночь. Один раз я даже спросила его: «Ты не можешь перестать дышать?» Только не надо считать это оговоркой по Фрейду. Раздражало, что, сколько бы я ни объясняла ему, что это хлам, он все равно открывал дверь детям, продающим губки для мытья посуды, и покупал у них целую кучу. У него под раковиной хранились груды ненужных хозяйственных предметов: тряпки для вытирания пыли, резиновые перчатки, оберточная бумага — все было куплено за бешеную цену у какого-нибудь мелкого находчивого мошенника с честными глазами.

Все эти мелочи выводили меня из себя, но я все же его любила. Джейсона тоже выводило из себя, что я оставляю свои зубные нитки на краю раковины. Один раз он обмотал этими нитями, как паутиной, кран горячей воды, чтобы продемонстрировать свое отношение к моей привычке. Я очень веселилась, разматывая кран. Его совсем не приводила в восторг моя работа, но у него хватало такта помалкивать на эту тему. Наверное, думал, что я перерасту это. Он страдал оттого, что я не платила по счетам, пока мне не позвонят с напоминанием.