Андрей Лазарчук - Пилот

• Название: Пилот
• Автор: Андрей Лазарчук
• Жанр: Научная Фантастика

---

Малдер понял, что сам он уже давно не дышит.

Почему я без фотоаппарата, подумал он. Отныне — всегда иметь в кармане маленькую японскую «мыльницу»: Он знал, что и это благое пожелание останется лишь пожеланием.

В который раз он ловил себя на странной притупленности восприятия. Очевидно, сознание куда-то пряталось от очевидности, не делая различия между фантазией, экстраполяцией — и грубой реальностью. Ну вот же оно, сказал он себе, то, что ты так бешено ищешь: подтверждение:

Он еще раз обвел лучом аквариумы. Еще раз. И еще.

Ну! Радуйся же!

Бесполезно.

Тупица.

6.

Секара прислонился к стене. Надо дать телу отдых. Короткий, ненастоящий. Просто — постараться вернуть себе обычный темп восприятия. Чтобы все вокруг не плыло тягуче-плавно:

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Боли нет. Боли просто нет и уже никогда не будет. Боль — это из прошлой жизни, из минувшей жизни: из жизни. Потому что это — не жизнь.

За что? Чем я помешал?…

Стоп. Без эмоций. Эмоции опять вгонят в панику. А паника может погубить всё окончательно.

Надо пробираться к Терри. У Терри я отлежусь. Мне надо-то — два-три дня. А потом что-нибудь придумаем вместе:

Билет в Бразилию, например.

Он знал, что его догонят и в Антарктиде.

Но все равно — что угодно, кроме трусливой и мелкой сдачи. Не хочу. Вам нужно меня убить — так хоть вспотейте. Сам я не приду к вам.

Даже если это будет казаться наилучшим выходом:

К Терри к Терри к Терри к Терри:

Через весь город.

Марш.

— Малдер! Малдер! Мне откуда-то звонили:

— Что? Не понимаю. Подождиии, я убааавлю звууук:

— Малдер, мне звонили по секретному телефону. Никто не знает, что он есть у меня:

— Секрееетный телефоооон? Ааа откуууда он ууу тебяяяя?

— Мне его поставили пришельцы!

— Тааак:

— Что у тебя с голосом?

— Этоо маааленькиие сиине-зеееленыые чееловеечкии, оони пооявляюютсяя оот моороженноогооо: Ктоо звоонил?

Приишееельцыы?

— Я не знаю! Но мне показалось, что я почувствовала запах «Морли»!

— Поо теелеефооонуу?

— Это же секретный телефон!

— Иизвииинии, нее соообраазил. Чтоо оон хоотеел?

— Чтобы я поехала в Нью-Йорк и в два часа ночи пошла в Центральный парк в бикини и с корзинкой для пикников!

— Заа этиим яявно стооит праавительствоо. Чтоо ты наамереенаа прееедприиняять?

— Я в панике! У меня нет ни одного приличного бикини:

— Скалли: агент Скалли:

— Да? Что? Звонок? Опять звонок?

— Вы так стонали.

— Простите, я не хотела. Ужасно мягкий диван: Который час?

— Скоро полночь. Вы проснулись?

— Да. Да, доктор Карпентер. Вполне, — Скалли улыбнулась. — Я в полном порядке.

Если не считать того, подумала она мрачно, что сны тебе посылают из фирменного магазина «Зигмунд Фрейд и компаньоны»:

— Я бы на вашем месте умылась, — сказала доктор Карпентер. — Холодной водой. Потому что: В общем, вам потребуется вся острота восприятия.

— Хорошо:

Умываясь, Скалли посмотрела на себя в зеркало. У кого-то она уже видела такое выражение лица:

— Итак, — приступила доктор Карпентер, — вы знаете, что ДНК состоит из четырех нуклеотидов: аденина, гуанина, цитозина, тимина. Первичный элемент генетического кода — триплет — состоит из трех нуклеотидов, стоящих рядом. Это все давно известно. А главным образом, известно то, что этих маленьких китов всего четыре, не больше и не меньше. Для всех организмов на Земле они едины. Исключений до сих пор найдено не было. До сих пор — подчеркиваю.

— Что? — подняла брови Скалли.

— Все это, конечно, потребует больших дополнительных исследований — очень больших! — но у меня есть сильное подозрение, что ДНК бактериофагов, которых вы мне представили, содержит по крайней мере еще два дополнительных нуклеотида.

— Это точно?

— Нет, конечно. Что вы, точный анализ потребует: полгода, может быть. Если не больше. Это чрезвычайно трудоемкая операция. Но она стоит свеч. Видите ли, единственное, на мой взгляд, объяснение происхождения этой ДНК может быть одно

— внеземное. Хотя говорить так почти неприлично:

Скалли смотрела на нее почти в ужасе.

Глаза доктора Карпентер азартно поблескивали.

7.

Малдер аккуратно запер дверь. Прислушался. Тишина. Вернее

— нормальные звуки старого пустого дома. Он пошел к выходу.

Мягкие подошвы казались подковами.

Так: На улице тихо.

Он закрыл и входную дверь. Замок слегка заедало, он наклонился — и вдруг боковым зрением уловил некую белую тень.

Тихо, с погашенными огнями и выключенным мотором, к тротуару подъезжал белый микроавтобус «Фольксваген». Он остановился бампер в бампер с машиной Малдера, блокируя ей дорогу. Тут же двери распахнулись, и выскочили двое:

Малдер неторопливо повернулся и пошел в другую сторону. И тут же с противоположной стороны улицы наперерез ему метнулся еще один тип.

В свете фонарей тускло блеснул пистолет:

Если за углом не будет засады, подумал Малдер уже на бегу, я оторвусь.

За углом был тупик. Высокий дощатый забор.

Ну!!!

Если бы проводились забеги на десять шагов, Малдер имел все шансы стать чемпионом мира. Он умел спрессовать все силы и выплеснуть их в одну секунду.

Набранной скорости хватило, чтобы еще один шаг, и не маленький шаг, сделать по вертикальной стене. Доски были шершавыми, нога не соскользнула, пальцы как раз дотянулись до верхнего края забора. Малдер перебросил тело на ту сторону и судорожно подумал: ой, высоко-то как!…

Впрочем, прыгать со второго этажа ему приходилось и раньше.

Здесь было царство мусорных баков. Малдер чудом не попал ни в один из них, выбрался на чистое место и вновь побежал.

У него было две-три секунды, чтобы убраться с дирекриссы прицельного выстрела в спину.

Шагов через сорок обнаружился боковой переулок, но он туда не побежал, а — свернул к стене, под какой-то навес, и там затаился.

Преследователи — двое — как раз перелезали через забор.

Надо полагать, они использовали в качестве лестницы своего третьего.

Малдер достал пистолет и дослал патрон.

Но погоня двигалась медленно и осторожно. Дошла до перекрестка, пошепталась и повернула обратно:

Он дождался, когда они исчезнут за забором, и тихо, вдоль стен, побежал в противоположном направлении.

— Малдер? Это Скалли. Я звоню тебе всю ночь. Где ты пропадал?

— Оставил сотовый телефон в машине. Домой только что вошел:

— Так вот, эта культура, которую ты нашел — у нее удивительные свойства. Сначала мы решили, что бактерии поражены бактериофагом. Так вот, это была ошибка. Это вирус, имеющий свойства бактериофага. То есть он поражает и клетки высших организмов. Понимаешь, сами кокки свободно преодолевают иммунную защиту организма, а затем вирус внедряет в ядро клетки новый ген, и в клетке, в животной клетке! — начинает вырабатываться хлорофилл! И она при этом остается живой и:

— Скалли, — очень тихо сказал Малдер. — Заезжай сейчас за мной — я дома — и я тебе покажу такое:

Было семь утра, когда они подкатили к «Камерам хранения „Зевс“.

Бог ты мой, подумал Секара, как всё плывет: Трудно было переводить взгляд с предмета на предмет, потому что все эти предметы тут же расплывались. Будто они и вправду дробились на мелкие части, чтобы потом — с задержкой на полсекунды — собраться уже в другую картину.

И еще безумие цвета:

Он все-таки оглянулся — не видит ли кто — и только после этого скользнул за дверь. Вынул ключ из двери, закрыл ее за собой, повернул вороток замка. Прислонился к стене.

Это было, конечно, неправдой — но он ощутил себя в безопасности.

Где же Терри? И вообще — который час?

— Терри, — позвал он негромко. — Терри!

Молчание.

— Терри!

Уже зная, что ответа не будет, Секара прошел на кухню. Над столом висели старинные часы. Четверть восьмого: С каких это пор Терри не ночует дома?

Страшная догадка кольнула в горло — кольнула и убралась.

Нет. Терри слишком ценен для них:

Он открыл холодильник и стал выгребать пакеты с замороженными овощами.

У входа в «Камеры хранения „Зевс“ Скалли вдруг задержалась.

— Малдер! Постой секунду. Я хочу тебе кое-что сказать: В общем, я ошибалась. Да.

— Ничего страшного. Не волнуйся так.

— Я не волнуюсь. И вообще ты не понял. Если бы ты тогда послушался меня, мы бы здесь сейчас не стояли. Теперь я знаю, что нужно доверять твоему чутью.

— С чего бы вдруг? — Малдер усмехнулся. — Никто же больше им не доверят, так что ты лишена статистической базы для проверки:

— Не смейся. Я относилась к научным данным как к святыне, понимаешь? Я преклонялась перед общепринятыми истинами.

Но то, что я увидела этой ночью в лаборатории: я впервые в жизни: в общем, я теперь просто не знаю, во что мне верить.

— Сочувствую. Но приготовься: когда мы войдем и ты кое-что увидишь здесь, у тебя не останется вообще ничего, во что можно будет верить. Все твои святыни попaдают одна за другой, как кости домино.