Лазарь Лазарев - Коснувшись неба

• Название: Коснувшись неба
• Автор: Лазарь Лазарев
• Жанр: История

---

Вспоминая об этом, один из старейших советских ученых в области авиации доктор технических наук Георгий Александрович Озеров, бывший студент училища, говорил: "Что же представляло это одно из старейших высших технических учебных заведений в России? Старинное, мрачное, холодное здание, частично с печным отоплением, со стенами, исписанными формулами и геометрическими построениями, с расположенными в подвале со сводчатыми потолками мастерскими, создавало совершенно своеобразное ощущение и настроение.

В училище была предметная система обучения: не было ни потоков, ни курсов, и единственной внешней формой объединения студентов был год поступления. В этих условиях студенты были предоставлены сами себе, сами находили различные самостоятельные пути получения знаний.

В это время вокруг одного из любимейших профессоров - Николая Егоровича Жуковского организовался кружок, ставший источником создания собственной русской авиационной науки и техники. Сотни студентов самых различных возрастов проходили мимо дверей аэродинамической лаборатории, из-за которых слышался шум аэродинамических труб и винтовых испытательных установок, и только немногие, как, например, Туполев, Стечкин, Сабинин, Ушаков, Мусинянц, зайдя туда, навсегда остались в авиации. Одним из них был тогда еще совсем молодой 20-летний студент Архангельский, ставший одним из ближайших и любимейших учеников Николая Егоровича.

Вокруг Н.Е. Жуковского образовалась группа молодых, энергичных, ершистых людей, которые предложили создать в училище новую авиационную специализацию".

И именно порог этой лаборатории с бьющимся сердцем переступил Архангельский. Жуковский принял его удивительно тепло и ласково.

- Экий вы, батенька, длинный, - удивленно протянул он тонким голосом, разглядывая высокую и худощавую фигуру Архангельского. Интересно, что это прозвище, данное Жуковским Архангельскому, прочно приклеилось к нему на всю жизнь.

Выслушав сбивчивую речь Шуры о том, что он решил посвятить себя авиации, Жуковский улыбнулся:

- Это очень хорошо, что вы аэропланами заинтересовались. Вот вам и первое задание: изучите спектр винта самолета, который мне прислал из Парижа Степан Карлович Джевецкий.

Жуковский провел Шуру в лабораторию, показал ему сам винт и объяснил методику исследования. В принципе она была не очень сложной. На различных точках кромки плоскостей двухлопастного пропеллера надо было установить флажки-флюгерки и, обдувая пропеллер потоком воздуха в аэродинамической трубе, фиксировать, в каких точках винта возникнут завихрения. Именно этот экспериментальный материал и был необходим Жуковскому для того, чтобы произвести необходимые теоретические расчеты.

Гордый оказанным доверием, Шура горячо взялся за работу. Но по молодости лет он ничего не знал ни о самом Джевецком, ни о его самолете. А то бы волновался побольше.

Степан Карлович Джевецкий был удивительный человек. Родившись в 1843 году на Волыни в богатой помещичьей семье, он значительную часть своей жизни провел во Франции. Здесь он учился, причем блестяще, стал инженером и впоследствии выдающимся изобретателем. Но, находясь почти всю жизнь вдали от родины, он всегда чувствовал себя русским. Все свои труды издавал на родине, все изобретения неизменно предлагал России. А предложить ему было что. Прежде всего он вошел в историю русской техники как автор чрезвычайно интересных конструкций подводных лодок. Первые его подлодки двигались под водой мускульной силой. А в 1880 году он предложил проект субмарины с электрическим двигателем, питающимся энергией аккумулятора, тем самым он заложил новое направление в развитии подводного судостроения. В содружестве со знаменитым русским кораблестроителем академиком А.Н. Крыловым он представил проект подлодки с паровым двигателем. Причем этот проект получил первую премию на международном конкурсе в Париже в 1898 году. Он же был создателем торпедных аппаратов, принятых на вооружение на кораблях русского флота.

Этот замечательный изобретатель в конце XIX века увлекся воздухоплаванием. В 1882 году он был избран товарищем председателя воздухоплавательного отдела Русского технического общества. Здесь он тесно сошелся с Жуковским, который высоко ценил его деятельность. Опубликовал несколько работ, посвященных исследованию полета птиц, а в 1892 году предложил теорию расчета воздушного винта, предлагая рассчитать его по элементам, причем элемент лопасти винта рассматривался как элемент крыла. В 1910 году вышла его книга "Воздушные винты". Он же первым перевел и издал во Франции вместе с Моргулисом труды Жуковского.

В 1912 году на 4-й Международной воздухоплавательной выставке в Париже он экспонировал свой самолет, который удивил всех. Самолет был с двумя плоскостями, передней и задней. Такое необычное решение Джевецкий принял из соображений устойчивости аэроплана, что в то время было больным местом авиации. По сути дела, это был предвестник нынешнего стабилизатора.

Кроме того, Джевецкий основал в Париже небольшую мастерскую, специализирующуюся на производстве авиационных винтов. И вот именно такой винт, который был установлен на самолете Джевецкого, и попал в руки Архангельского.

Шура самым тщательным образом провел исследование, затем старательно сделал чертеж и отнес все Жуковскому. Одобрительно кивая, Николай Егорович просмотрел его материалы и положил их в стол. И тут же дал Архангельскому новое задание: исследовать подъемную силу профилей крыльев или, как их тогда называли, дужек различных типов аэропланов Фармана и Блерио.

Дужки помещались в аэродинамическую трубу и обдувались потоком воздуха. Набегающий поток воздуха в трубе в соответствии с законом о подъемной силе крыла, открытым Жуковским, поднимал дужку. Дужка была специальным рычагом соединена с весами, показывающими величину подъемной силы и сопротивление. Продувая в трубе множество дужек, можно было найти оптимальный профиль крыла - его подъемную силу и сопротивление и благодаря этому судить о аэродинамическом качестве самолета.

Работа в лаборатории для Шуры была важна еще и потому, что он познакомился и подружился на всю жизнь с членами воздухоплавательного кружка Стечкиным, Ветчинкиным, Юрьевым, Ушаковым, Сабининым, Мусинянцем и другими. Среди них Шура был по возрасту одним из самых молодых.

В 1914 году Шура впервые увидел Туполева, который стал старостой кружка. Внешне он не был ничем примечателен. Коренаст, широкоплеч. Но на волевом лице с густыми усами горели удивительно умные глаза. Темперамент у него был явно холерический, движения решительные и энергичные. Недаром в 1909 году Туполев рискнул первым среди кружковцев перелететь через речку Яузу на построенном в студенческом кружке с его участием планере. И хотя Туполев поступил в училище значительно раньше Архангельского, но учился он дольше. На то была своя причина.

В 1911 году прогрессивная Россия отмечала 50-летие отмены крепостного права. Причем передовая часть студенчества откликнулась на эту дату демонстрациями и сходками, проходившими под девизом "Долой самодержавие!".

Полиция арестовала многих студентов, затем их исключили из тех учебных заведений, где они учились. Именно такая судьба постигла Андрея Туполева, которого еще и выслали из Москвы на родину, в Тверскую губернию. И лишь в 1914 году ему удалось вернуться в училище к любимому профессору и возобновить учебу.

Борис Стечкин, впоследствии прославленный ученый, в неизменном пенсне, косоворотке и студенческой тужурке, надетой на одно плечо, также был старше Архангельского. Уже тогда в нем проявлялись задатки будущего теоретика - он обожал всяческие расчеты, за что заслужил прозвище Голова. Стечкин приходился Николаю Егоровичу двоюродным племянником с материнской стороны. Владимир Петрович Ветчинкин, темноволосый и черноглазый, также проявлял склонность к теории. Кроме того, он уже тогда слыл среди студентов большим оригиналом.

Так, например, время он определял по своим часам с помощью формулы погрешности хода, а сами стрелки часов никогда не переводил.

Ветчинкин был верным помощником Жуковского - редактировал его статьи и книги: профессор иногда путал формулы и ошибался в расчетах.

О рассеянности Жуковского среди его учеников и друзей ходило множество анекдотов. Так, ехал он как-то на извозчике вместе со знаменитым профессором химии Иваном Алексеевичем Каблуковым, тоже весьма рассеянным человеком, в университет на лекцию. Подъехали. Сходят: Жуковский с левой стороны пролетки, Каблуков - справа. У дверей сталкиваются. Жуковский, улыбаясь, приподнимает шляпу:

- Мое почтение Ивану Алексеевичу!

Каблуков в ответ приветствует Жуковского.

Или - идет экзамен. Видимо, какой-то нерадивый студент "завалил", как теперь говорят, экзамен по механике и, пользуясь рассеянностью Жуковского и тем обстоятельством, что он плохо запоминает лица, решил тут же пересдать экзамен. Снова вошел, взял билет, сел готовиться. Но вдруг Жуковский говорит: "Позвольте, эту заплатку на правом башмаке я уже сегодня видел. Стало быть, вы, милостивый государь, уже у меня сегодня экзаменовались и, видимо, провалились. Ступайте отсюда".