Александр Маркьянов - Сожженные мосты

• Название: Сожженные мосты
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Альтернативная история

Третья часть «Бремени Империи». Судьба народов и империй решается не во дворцах и не на дипломатических раутах. Тегеран и Багдад, Варшава и Вашингтон, Вена и Санкт-Петербург — везде идет невидимая и жестокая тайная война, в которой каждый вынужден отстаивать свое право на дальнейшее существование. И в этой войне нет непобедимых!

Все семь частей в одном файле.

Сетевая публикация

---

Второй самолет стоял сейчас в самом начале длинной взлетной полосе и на его спине словно выросли еще одни крылья — черные, словно крылья падшего ангела, изгнанного господом из рая. Летающее крыло было просто огромным, по размаху крыльев оно решительно превосходило самолет носитель. У этого летательного аппарата не было фюзеляжа, не было кабины, не было хвостового оперения — только огромное крыло, два воздухозаборника спереди и два сопла сзади. Североамериканцы подозревали о его существовании и даже дали ему название «Призрачный всадник». На самом деле тема эта проходила в конструкторском бюро тяжелых бомбардировщиков Сикорского как Факел, в бумагах беспилотный стратегический бомбардировщик обозначался как Б2010 — бомбардировщик две тысячи десятого года.

Обычной проблемой стратегических бомбардировщиков, ставящих их в заведомо проигрышную позицию по сравнению с ракетами, было топливо. Запас топлива. В ракете запас топлива выгорает, запуская ракету — потом она сама идет по баллистической траектории, расходуя заданный разгонными и маршевыми двигателями импульс. Бомбардировщик нужно поддерживать в воздухе часами, при этом возможность для дозаправки у него будет не всегда, заправщики могут и сбить. Чем больше на бомбардировщике запас топлива — тем мощнее нужны двигатели для поддержания его в воздухе, чем мощнее двигатели — тем больше они потребляют топлива. Замкнутый круг. И когда Стратегическое авиационное командование выдало техническое задание на новый самолет — дальность беспосадочного перелета без заправки тридцать две — тридцать пять тысяч километров, получившие копии этого задания научно-технические разведслужбы противника написали свое заключение: в течение ближайших десяти-пятнадцати лет нового русского стратегического бомбардировщика можно не опасаться. Задача имеет решение только если применить ядерный двигатель, такие эксперименты велись — но были прекращены.

Русские справились за четыре года.

На самом деле решение этой задачи было до невозможности простым — нужно было просто поделить самолет на две части. Первым взлетает самолет-носитель, часть пути преодолевается за счет его двигателей и его запаса топлива. Далее, когда запасы топлива на самолете-носителе подойдут к концу — ударный самолет отделяется от носителя и выполняет свою задачу. Причем и самолет носитель и ударный самолет можно было делать на базе существующих. Носитель — в его роли может сыграть любой тяжелый транспортный самолет, у которого вместо полезного груза будут установлены дополнительные топливные баки. Ударный самолет — это переработанный в беспилотный тяжелый бомбардировщик «Хортен-90», выполненный по схеме «летающее крыло». Бомбардировщик — невидимка, не обнаруживаемый радарами ПВО противника, да еще и с генераторами радионевидимости. Он может отделиться от самолета-носителя, преодолев три четверти пути до цели — и начать полет с полными баками горючего. По расчетам конструкторов, если единственной полезной нагрузкой носителя будут дополнительные топливные баки — то можно было добиться радиуса действий «спарки» равного двадцати пяти тысячам километров без дозаправки. То есть — пятьдесят тысяч в один конец. На фоне этого британские Викторы и североамериканские Тени с Блэкджеками выглядели… не очень.

И единственной технической проблемой было — обеспечить надежность сцепки и расстыковки, в том числе при маневрировании самолета-носителя. Но если Российская Империя была космической державой и решала вопросы стыковки-рассыковки космических кораблей на орбите. Стыковочный аппарат орбитальной космической станции и взяли за основу при разработке механизма расстыковки в воздухе.

Генерал посадил в самолет-разгонщик самый опытный экипаж, такой, какой эту махину и на земляную площадку фронтового аэродрома посадит. Взлет при таких погодных условиях — слепой, считай — они тоже отрабатывали. Но все равно — ведь императорский смотр…

Самолет занял исходную для взлета, дворники метались по остеклению кабины, разгоняя заливающую их воду. Дождь лил стеной…

— Двигатели в рабочем режиме. Закрылки исходное положение приняли — доложил второй пилот.

— На полосе чисто. Мы на исходной — доложил штурман потому что ему лучше было видно.

Придется взлетать с ускорителями, нормального разгона не получится Если хоть один не сработает — тяга будет неравномерной, самолет на полосе не удержать. И тогда…

Лучше не думать что будет тогда.

— Игла, я Звезда-один. Занял исходную, все системы стабильны. Прошу разрешения на взлет.

— Звезда-один я Игла. Сектор взлета свободен. Ветер десять-двенадцать метров в правый борт, порывистый, сильные осадки. Нижняя граница облачности пятьдесят, верхняя — две триста. Погода ниже метеоминимума.[256] Взлет на ваше усмотрение.

Диспетчер привычно подстраховался. Командир же страховаться не собирался — он всю жизнь жил как под куполом цирка, балансируя на тонкой проволоке — и не хотел жить по-другому.

— Игла, я Звезда-один. Принял решение на взлет.

Уверенной рукой, командир двинул секторы тяги двигателей — РУДы — вперед, ориентироваться приходилось больше по наитию — они словно плыли в воде.

— Сто!

Машину чуть водило по полосе, оставалось только парировать тягой двигателей и молиться. Управлять самолетов на земле очень непросто, его передняя стойка не поворачивается как у автомобилей, все маневры производятся либо с помощью аэродромного тягача, либо — двигателями. На скорость сто километров в част все это превращается в безумный аттракцион.

— Сто восемьдесят!

Ревущий ветер бьет в кабину огромного лайнера, струи дождя размазываются в сплошную пленку на стеклах.

— Двести двадцать! Точка принятия решения!

— Продолжаем!

Ускорители сработали так, что даже в двухсоттонном разгонщике это почувствовали.

— Идем влево!

— Держи! Парируй рулями.

На такой скорости рули высоты уже помогают маневрировать машине. Самолет управляется с задержкой — парусит огромная конструкция второй ступени на спине машины.

— Закрылки пятнадцать!

— Есть закрылки пятнадцать! Механизация включена!

Темной полоской, в залитом дождем остеклении чернел горизонт. Вылететь с полосы проще, чем, кажется.

— Двести семьдесят!

— Мы сходим с полосы!

— Двести восемьдесят! Отрыв!

Матерясь (потом ему сказали, что матерился он не про себя, а во весь голос), командир экипажа принял штурвал на себя — и почувствовал, как самолет медленно задирает нос.

— Есть отрыв! Мы в полете.

Генерал, наблюдавший с вышки за кренделями разгонщика несмотря на дождь, снял с головы фуражку, перекрестился. Этот взлет отнял у него год жизни, не меньше. Полоса, с которой они взлетали была предназначена для посадки многоразовых космических кораблей, она была большой и широкой. Но все равно — у тех, кто наблюдал за взлетом, не раз замирало сердце.

— Пять метров. Десять метров. Скорость двести девяносто.

— Закрылки пять.

— Есть закрылки пять.

— Двадцать метров. Двадцать пять метров.

— Группа запуска, доложить по нагрузке.

— Господин полковник, нагрузка штатно, повреждений нет.

Группа запуска в летающем космодроме располагалась в обширном, полупустом десантном отсеке транспортника, там же находилась и аппаратура управления бомбардировщиком, хотя на нем была такая система управления, что он мог совершать полет и в полностью автономном режиме. На время запуска аппарата, командование переходило от командира корабля к командиру группы запуска. Но сейчас было не время — им просто надо было убедиться, что большой и тяжелый аппарат не поврежден при запуске.

— Доложить по самолету.

— Высота шестьдесят, скорость двести девяносто курс, сто семьдесят.

— Мы в секторе два, сектор свободен.

— Все системы стабильны.

— Новый курс двести десять, механизацию убрать, приступить к набору высоты до эшелона пять — два нуля.

— Есть!

Примерно через десять с небольшим минут залитый дождем, идущий вслепую самолет пробил верхнюю границу облачности и оказался в совсем другом, почти призрачном мире. С небо ослепительно, каким-то нереально-фиолетовым светом светило Солнце, белые груды облаков скрывали землю — и самолет парил над облаками один на всю вселенную.

— Борт, это группа запуска. Мы готовы.

— Приступайте. Передаю командование.

— Командир группы запуска командование принял. Курс, скорость без изменений.

— Принято.

Запуск тяжелого беспилотного бомбардировщика с борта летающего космодрома — задача не из простых. До этого они запускали многоразовые космические корабли — но у них был собственный разгонный блок, и вся их задача была — уйти в нужный момент ниже. Здесь же первым делом требовалось запустить двигатели беспилотного стратега, добиться нужной тяги — и только потом начать процедуру расстыковки. Причем резкий маневр самолета-носителя неминуемо приведет к катастрофе. Дело в том, что когда самолет-разгонщик резко уходит вниз — воздушный поток тоже срывает вниз, и стартовавшему аппарату «не хватает воздуха», он проваливается. Какое то время — недолгое, но это смертельно опасно — разгонщик и аппарат летят почти параллельно и только потом они начинают отходить друг от друга.