Александр Маркьянов - Сожженные мосты

• Название: Сожженные мосты
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Альтернативная история

Третья часть «Бремени Империи». Судьба народов и империй решается не во дворцах и не на дипломатических раутах. Тегеран и Багдад, Варшава и Вашингтон, Вена и Санкт-Петербург — везде идет невидимая и жестокая тайная война, в которой каждый вынужден отстаивать свое право на дальнейшее существование. И в этой войне нет непобедимых!

Все семь частей в одном файле.

Сетевая публикация

---

— Это мое дело. Мне нужен именно тот товар, о котором я говорю. Обязательно русские дети, не дети твоего племени или соседних — а настоящие русские дети.

Нурсултан пожал плечами.

— Моя цена реальна. Русского бачу сложно достать, я тоже плачу за них деньги, и немалые, эфенди.

Детей похищали банды людоловов — были и такие в Афганистане. В этой стране вообще — чего только не было, какого только харама не случалось.

— Каждый из нас кусает от своего куска. Мне эта цена — неприемлема.

Нурсултан отрицательно качнул головой — но все же решил объяснить ситуацию непонятливому покупателю.

— Смотри сам, уважаемый. Русский белый бача — хороший товар, его купят кто угодно. Что Амманулла-хан, что Вахид-хан, что даже сам принц Акмаль — бачабозы, они не желают лишних наследников на свое богатство, и поэтому гарем держат только для вида, а время проводят с бачами. В нашей стране много тех, кто желает проводить время с белым бачой, а британского бачу понятное дело — не раздобудешь. Остаются русские, они ближе всего. И вот придет ко мне уважаемый Вахид-хан и спрашивает, нет ли на продажу белого бачи, и кладет мне на стол сто двадцать тысяч афганей — заметьте, это больше, чем я прошу с вас. А я что должен ответить? Что у меня нет ни одного свежего бачи, всех купили?

— Я могу обратиться к Аскеру — назвал британский гость имя еще одного работорговца, специализирующегося на товаре из-за рубежа.

— К Аскеру? Этот шакал ни разу не переходил границу, он шакалит в Персии и продает свой товар за бесценок. Можешь обратиться…

— Он обещал мне помочь в моей потребности.

— И какую-же цену он назвал? — заинтересовался Нурсултан.

— Он сказал, что твоя цена непомерна Нурсултан-джан.

Нурсултан улыбнулся, показав крепкие, волчьи зубы.

— Пусть назовет свою…

Взлетевшая с аэродрома Мары в Туркестане стая сразу взяла курс на цель, не совершая никаких лишних маневров уклонения с целью замаскировать свои намерения. Эти ударные самолеты неслись сквозь ущелья, переваливали через горные хребты, прознали воздух над долинами и оазисами неотвратимо стремясь к своей цели. Все в них было подчинено только одному — добраться до целей и выполнить приказ, в холодном электронном мозге машин не было ни страха, ни жалости, ни опасений — только заточенная до бритвенной остроты воля на выполнение приказа. Эту волю заложил в них человек, переведя канцелярит приказов на понятный машинам язык — и теперь стальные птицы рвались вперед изо всех сил, чтобы выполнить приказ.

Те, кто отдал приказ, ожидали какого — то противодействия, и потому включили в состав группы две машины РЭБ. Но они просчитались — британская система ПВО в который раз оказалась несостоятельной, локатор даже не смог отследить момент прорыва стаи через границу, благо место прорыва выбрали сознательно такое, чтобы луч дежурного радиолокатора в максимальной степени экранировался горами. Стая беспилотных машин была слишком быстрой и слишком низко держалась к земле, чтобы ее засечь.

Сразу после прорыва границы — стая разделилась. У нее были две разные цели — одна находилась в Кабуле, даже не одна, а две цели недалеко друг от друга, вторая — почти на самой границе Персии и Афганистана.

— Он назвал цену в семьдесят тысяч афгани за голову.

Нурсултан недоверчиво уставился на доктора.

— Поклянись Аллахом, англиз, что это так.

— Клянусь Аллахом.

— Клянусь, ты потерпишь большой убыток, если свяжешься с этим жуликом и негодяем. Он мог назвать эту цену только в одном случае — если он собирается взять твои семьсот тысяч афгани и сбежать с ними.

— Он не скроется от нас.

— Вы ошибаетесь, доктор. У каждой крысы есть своя потайная нора, на то они и крысы. Хорошо — девяносто тысяч афгани за голову.

— Это больше цены Аскера.

— Но это цена, за которую ты получишь товар, а не головную боль по поиску продавца, когда он ограбит тебя и сбежит.

Доктор вздохнул.

— Вы никак не можете меня понять. Если эти извращенцы могут отдать за свои прихоти любые деньги, которыми располагают — то я только те, что выделены мне из бюджета. Ассигнования, понимаете, что это такое?

Нурсултан понимал, все-таки он родился в цивилизованной стране. Однако — у каждого своя головная боль.

— Но и вам, доктор — следует понять меня. Я буду последним глупцом, если отдам дефицитный товар не по той цене, какую могу получить — а намного меньше. Я думаю, доктор, у вас есть друзья, которые могут одолжить вам необходимые суммы. Вряд ли на то, что вы делаете — деньги ассигнуются официально…

— Стоит ли считать деньги в моем кармане уважаемый?

— Вы правы. Не стоит. Но и в моем — тоже не стоит, говорить, что за товар, которым я торгую я беру лихву.

Договорились о шести детях по восемьдесят пять тысяч афгани за голову — это меньше, чем то на что рассчитывал доктор, но уже хоть что-то. Неофициальные источники финансирования конечно же были… но под них надо было прогибаться, причем лично — а доктор прогибаться не любил. Он был ученым, а не холуем.

От рынка до городского офиса было совсем рукой подать, из окон кабинета доктора был виден базар была видна старая крепость — но, конечно же, они проделали этот путь на машине. Это была больница… на первом этаже действительно лечили обратившихся к ним пациентов, даже гранты от благотворителей на это получали. На втором этаже были палаты, больше похожие на камеры и лаборатории для проведения экспериментов, на третьем этаже — кабинеты персонала, библиотека, вычислительный центр, склад медикаментов и оборудования. К кабинету доктора примыкал еще один — для совещаний…

На то, чтобы достигнуть Кабула у стаи ушло чуть более двадцати минут — двадцать минут безумного полета над землей, в ущельях, над оазисами и дорогами. Стаю видели — и афганцы, кочевники и контрабандисты, и даже англичане — но никто так и не мог понять, что он видит. Сам Кабул находился в этаком кратере, окруженный горными склонами — а в разломах этого кратера проходили дороги. Перед самой целью стая выстроилась плотным клином над дорогой, ведущей из Баграма в Кабул. Изумленные афганцы слышали грохот двигателей, ударную волну от них только когда самолеты были уже далеко, потому что при сверхзвуковом полете самолет опережает звук. Услышав этот звук — одновременно вой и грохот — афганцы падали на землю, разбегались, поминая шайтана и моля Аллаха о прощении. Но стая была уже далеко — в намеченной точке, ориентируясь по дорожным ориентирам, самолеты сбросили бомбы — и ушли на северо-восток, сопровождаемые запоздалыми очередями скорострельных пушек ЗЕНАПа[430], прикрывающего Кабул. На аэродромах выл сигнал тревоги, по бетонке бежали к своим самолетам летчики, встревоженные паническими сообщениями о бомбежке Кабула — но угнаться за стаей у них конечно же не было никаких шансов.

— Что это такое? — доктор мрачно смотрел на подчиненного.

— Акт на списание биоматериала, сэр.

— Какого биоматериала? Что вы опять натворили?

— Сэр, это все эксперименты по стиранию создания с помощью электрошока. Мы никак не можем подобрать периодичность, продолжительность и силу воздействия электрического тока на мозг.

— А посмотреть данные предыдущих экспериментов вы не можете?! Маркони занимался этими экспериментами в САСШ в семидесятых, пытаясь использовать электрошок для лечения психических заболеваний! Вы хоть представляете — вот вы, именно вы — каких денег стоит биоматериал, с которым вы работаете? Это вам не подопытные крысы, черт вас возьми!

Ученый потупил взгляд — они и до этого списывали биоматериал, и он не мог понять — с чего именно в этом случае на него спустили всех собак.

— Сэр, эти материалы закрыты.

— О Господи. Обратитесь к Браухичу в Гарвард. Они закрыты для любопытных, всюду сующих свой нос — но не для нас! Почему…

Закончить свою назидательную речь доктор не успел — управляемая термобарическая авиабомба в этот момент попала в соседнее помещение, пробив крышу. Через секунду в другом конце здания упала еще одна, фугасная. Доктор успел почувствовать толчок, как при землетрясении, услышать грохот и увидеть, как стремительно змеятся черные трещины на стене. Потом рванула топливно-воздушная смесь, моментально приобретя температуру в две тысячи двести градусов по Цельсию. Ревущая стена пламени моментально оккупировала все кабинеты, вырвалась на улицу огненным дождем. Содрогнулись — а потом начали медленно складываться, разрушаясь по тысяче одновременно возникших трещин стены. Выживших в этом аду — не было.

А в нескольких сотнях метров от них еще две бомбы сожрали старый базар, уничтожив всех кто торговал рабами — и продавцов, и покупателей, и самих рабов — всех. Погиб и Нурсултан — огненный смерч моментально выпил воздух из его легких, и он повалился там где сидел, мучительно шевеля обожженными губами. Он находился в помещении на самом краю рынка — поэтому умирал долго, минут пять.