Александр Маркьянов - Сожженные мосты

• Название: Сожженные мосты
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Альтернативная история

Третья часть «Бремени Империи». Судьба народов и империй решается не во дворцах и не на дипломатических раутах. Тегеран и Багдад, Варшава и Вашингтон, Вена и Санкт-Петербург — везде идет невидимая и жестокая тайная война, в которой каждый вынужден отстаивать свое право на дальнейшее существование. И в этой войне нет непобедимых!

Все семь частей в одном файле.

Сетевая публикация

---

Запрыгнуть на движущийся поезд не так-то просто, пробовать никому не советую, остаться без ног или без головы легче легкого. Те, кто был с Вешенской, имели в этом теле небольшой пацанячий опыт, потому что жили у станции, конечно и хулиганили там… не без этого. Но даже для них это было проблемой.

Когда шла платформа — было видно, что последняя — сотник уже бежал вдоль состава изо всех сил, чтобы хоть немного смягчить рывок. Платформы уходили… он даже не мог обернуться, чтобы увидеть какая последняя. А ему нужна была — именно последняя.

Рывок! — едва не вырвавший с мясом руки, его сбило с ног, ныли пальцы… но он вцепился в ржавое грязное железо и не отпускал… ноги волочило по щебню насыпи…если сейчас где стрелка будет, то может и оторвать, такое он слышал, запросто…

Тянись…

Попытался подтянуться — на одних руках, хрипя и шипя от напряжения, не получалось. Не получалось хоть убей, его волочило за платформой, из горла рвался крик…

— А-а-а-а…

Это был не крик — нечто похожее на звериный рев, каким-то чудом он успел толкнуться от насыпи. да так, что показалось — то ли подошву оторвало, то ли ногу. Оторвало, потому что он не чувствовало ногу, не чувствовал, как ее бьет по насыпи.

Оторвало — ну и хрен с ней!

Только через несколько секунд, Велехов понял, что он как-то умудрился закинуть ногу на платформу, и поэтому он и не чувствует, как ноги бьются о щебень. Вот только бы еще сил набраться… вторую закинуть… закинуть всего себя на эту проклятую платформу, трясущуюся и лязгающую… так… оп-па!

Он так и лежал, тяжело, хрипло, как загнанная лошадь дыша, и не мог даже отцепить руки от ржавого металла, как будто они были приварены к нему. Если сейчас к нему подойдет охранник с платформы — его можно будет брать голыми руками он и встать то не сможет.

Да, не сможет.

Но надо…

Поезд набирал ход.

Так не вставая, он пополз вперед по-пластунски, туда где грохотала и лязгала металлом сцепка. По пути он обнаружил, что каким-то образом лишился винтовки…

И черт с ней…Может — какому повстанцу попадется…

Он не знал, что стояло на платформе, но это что-то было большим, тяжелым и гусеничным, и с длинным стволом — а, значит, сойдет. Перевалился — и тут было не полетел под колеса, так закружилась голова, еле схватиться успел. Несмотря на опустившуюся на землю чернь ночи — был отчетливо виден отполированный до блеска стальной рельс, и жадно закусывающая его кромка колесной пары. Он видел, что стало с неосторожным сцепщиком в Вешенской — и энтузиазма это не добавляло…

Тут должен быть рычаг. Сначала надо разъединить магистраль подачи сжатого воздуха, электричества, и чтобы при этом не долбануло… а хотя какое тут к чертям электричество, на открытой платформе то… Потом рычаг. Рычаг…

А ведь если отсоединить воздушную магистраль, то начнется утечка и будет сигнал тревоги. Как быстро? Сразу? У него из оружия пистолет и нож — против целого состава.

Рука неожиданно натолкнулась на массивный рычаг — примерно такой, по его памяти использовался и на наших вагонах, чего он навидался в Вешенской. Автосцепка называется… была не была.

Он толкнул рычал сначала в одну сторону — не поддалось, потом в другую — потом отбросил осторожность и рванул обеими руками — так что чуть опять не свалился на рельсы. И почувствовал, что поддается…

Сначала ничего не происходило, поезд как шел, так и шел. Потом он заметил, что шланг, которым подается воздух — натянулся до предела, как струна. А потом лопнул, хлестанул по платформе со звонким щелком, а сотник снова едва не свалился под колеса. Шипя как разъяренная змея — это было слышно даже через грохот колесных пар — состав удалялся, оставляя на рельсах бегущую по инерции платформу…

Платформа остановилась. Они сделали это…

Несколько минут Велехов так и лежал на платформе, пытаясь прийти в себя. Если бы он знал, что все это будет так — никогда бы не согласился на эту безумную авантюру. Никогда, ни за какие коврижки.

Потом — встал и первым делом обошел платформу, пытаясь найти труп, оружие — что то в этом духе, в общем. Подсвечивая себе фонариком, потому что скрывать уже бесполезно, проявились в полный рост и во всей красе. Но на платформе не было ничего, кроме грязи, кусков какой то проволоки и свернутого рулона плотной ткани, непонятно зачем.

— Ну и что теперь делать? — вслух спросил сотник сам себя.

Хлопнул себя по карману, ожидая наткнуться на осколки, или вообще ничего не обнаружить — но к его изумлению рация была на месте, более того — она работала! Включил на прием — и услышал встревоженный голос, шпарящий открытым текстом.

— Старший! Вызываю старшего! Старший, где ты?

— Дело сделано… — устало сказал в рацию Велехов и поморщился — кожу он ободрал с ладоней капитально.

Он успел снять и свернуть всю маскировочную сеть с платформы, и свернуть ее, пока бегом не подоспели остальные. Посветил фонариком — это было то, что он и хотел — квадратный, с пятидюймовой пушкой Аустро-Даймлер, лицензионный римский Демаг Леопард-2, один из последних классических танков, здесь они видимо еще состояли на вооружении. Мощная лобовая броня, двигатель — дизель как минимум на тысячу сил, прямоугольная, угловатая башня, пятидюймовая пушка предназначенная, прежде всего для стрельбы прямой наводкой. Два пулемета — тринадцать миллиметров на башне и семь и шестьдесят два, три линии[507], спаренные с пушкой. Теоретически танк хорош — но именно теоретически, на современном поле боя, с его управляемыми самонаводящимися шестидюймовыми снарядами, отстреливаемыми на пятьдесят километров, с боевыми вертолетами, ракеты которых бьют по целям с десяти километров — этому танку места не было…

Теперь с этим танком надо было что-то делать. Самое интересное, если не окажется топлива — интересно, здесь как принято перевозить технику? По идее — можно перевозить и заправленной, соляра не горит. А если нет топлива? Идти в ближайшую деревню за ведром соляры? Нет, скорее за бочкой. А потом ее сюда катить. А больше поезда тут вообще ходить не будут, подождут, пока они с танком справятся.

Великолепно…

А кстати еще один вопрос — а как для начала эту вот дуру, весом сорок восемь, если память не подводит тонн, сгрузить с платформы? Кран подогнать?

Вопросы, вопросы…

Со стороны Пожареваца кто-то бежал, сотник повернулся — и вспомнил, что потерял свое оружие. Но это был всего лишь Певцов.

— Жив? — задал он дурацкий вопрос, когда подбежал к платформе, схватился за нее руками тяжело дыша.

— Как видишь. Где остальные?

— Сейчас будут. Какая ляля…

— Мы с этой лялей — намучаемся. Что с ней теперь делать?

— Как что? Заводить и ехать…

— Заводи и едь. Сумеешь?

Певцов залез на платформу, как старый дед, цепляясь и руками и ногами. Потом так же залез на танк, на башню…

— Ты что, в самом деле, умеешь?

— Есть немного.

— Где научился?

— Да брательник на броне отслужил… Это не сложнее, чем трактор водить. Ага!

Певцов открыл люк — это тебе не машина, никакой противоугонки нет — и полез внутрь танка. Подбежал Чебак.

— Соболя где оставил?

— Там, с Божедаром плетется. Живой, командир?

— Да что вы все меня хороните? До самой смерти не умру.

— Мы смотрели как ты уцепился, думали сбросит.

— Держите меня четверо. Батя быка седлал.

— Так то батя. И то быка…

Подбежал Божедар.

— Живой, пан казак?

Чебак посмотрел на Велехова. А Велехов — на Чебака. И оба — расхохотались.

— Казаки! — Певцов вылез из башенного люка.

— Ну что?

— Соляры под пробку! И снаряды загружены!

— Давай потихоньку назад! Только тихо!

Танк зашевелился на платформе, утробно взревел двигателем.

— Давай, давай!

Пушка — самое уязвимое место танка — была поднята на максимальный угол возвышения и повернута на девяносто градусов. Если им повезет — танк не перевернется при такой безумной разгрузке.

— Давай!

Передние колесные пары тележки разгрузились предельно, это было заметно.

— Еще немного!

Сотник, командовавший разгрузкой, толкнул Божедара назад, вечно он лез вперед, хотел помочь, но только осложнял.

— Назад. Не суйся поперек батьки.

В этот момент произошло то, что должно было произойти — платформа не выдержала и встала на попа, танк грохнулся об насыпь и…

Не перевернулся! Он не перевернулся, он тоже почти что встал на попа, но не перевернулся! Так и стоял.

— Певец, ты живой?

— Живой, что делать?

Сотник, рискуя тем, что вся эта конструкция рухнет на него, подошел ближе, посветил фонариком. Если сейчас вдруг появится поезд… будет очень смешно. Хорватам, им то будет совсем не до смеха.