Элизабет Харбисон - Мой милый Фото… Граф!

• Название: Мой милый Фото… Граф!
• Автор: Элизабет Харбисон
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 0-373-19410-2, 5-05-005538-5

В течение двух лет английский граф Брайс Паллизер, переписываясь с американкой Эммой Лоуренс, выдавал себя за простого фотографа. А когда им довелось встретиться и по-настоящему полюбить друг друга... растерялся. Как объяснить свое поведение девушке, не переносящей даже малейшей лжи?

---

— Послушай, — прервал Джон его размышления перед зеркалом. — Почему бы просто не сказать ей всю правду, и дело с концом? Это было бы намного легче, чем продолжать эти мучительные поиски вариантов вранья.

— Я бы не хотел потерять ее, — выпалил Брайс прежде, чем сообразил, что сказал. И понял, что это была правда. Возможно, это было немного эгоистично с его стороны, но он хотел продолжить дружбу с Эммой любой ценой. — Видишь ли, эти отношения действительно по-настоящему дружеские. Эмма — единственный человек, который принимает меня таким, какой я есть, а не за мой титул. — Он с презрением осмотрел комнату.

— Но если убрать половину всей этой обстановки, в том числе и твой титул, — Джон тоже обвел рукой комнату, — много ли от тебя останется? Кем ты будешь на самом деле?

Брайс проследил за движением руки Джона: восточные ковры на сверкающем паркетном полу, бесценные произведения искусства и дорогие обои на стенах. Его взгляд упал на картину Ремлнггона, цена которой превосходила стоимость любого дома в их городе. Нет, не это хотел бы он представить Эмме, когда она приедет.

— Возможно, ты прав.

Джон кивнул.

— И ты еще использовал мое имя для своей авантюры! Посмотри, какая огромная тяжесть лжи лежит на тебе. Потянет на много.

У Брайса было тяжело на душе. Однако существовало еще одно важное обстоятельство, из-за которого он умолчал о своем титуле: в письмах Брайс мог быть именно тем человеком, которым ему хотелось быть в действительности, В письмах он был легок и весел, много шутил, никогда не вдавался в подробности своих обязанностей, связанных с его социальным положением, избегал разговоров о своем происхождении, о котором его всегда спрашивали, не говорил о международных кампаниях, в которых должен был участвовать. Тяжелый груз ответственности падал с его плеч, когда он брался за ручку и писал письма Эмме от имени Джона.

Эмма была бы ужасно разочарована, узнав, что человек, с которым она так долго переписывалась, был всего-навсего скучным, связанным по рукам и ногам многочисленными обязательствами аристократом, который, конечно, может мечтать о танцах в фонтане перед отелем «Риц», но который никогда не решится на это на самом деле.

Джон продолжал с серьезным видом читать нотацию:

— Помни, мой друг, ты должен быть очень осторожен, завязывал серьезные отношения с кем бы то ни было.

— Я знаю.

— И потом, ты готов сказать правду своей матушке о Кэролайн?

Кэролайн Фортескью была дочерью партнера отца по бизнесу. И тот, и другой покинули здешний мир несколько лет назад, но договоренность между семьями осталась. Особенно большие надежды на их брак возлагала матушка Брайса. Предполагалось деловое сотрудничество: многообещающие микротехнологии компании Фортескью плюс телекоммуникативные технологии Паллизеров. Родители называли их брак «удачной сделкой». Они все решили за молодых, еще, когда Брайсу и Кэролайн было по двенадцать лет. А сами молодые, чтобы особенно не разочаровывать «предков», решили до поры до времени согласиться на их план, пока не найдут себе подходящие пары сами. Единственное, в чем они были твердо уверены, что их свадьба никогда не состоится.

Брайс тяжело вздохнул.

— Если я скажу матушке, что мы с Кэролайн не имеем серьезных намерений жениться, она предпримет великую кампанию по выбору новой подходящей мне партии. А ее деятельность всегда подобна морскому шторму, так что представь себе... — Он грустно усмехнулся. — Я не решил еще с этим до конца.

Родители Брайса именно так и поженились. В результате у него было довольно скучное детство. Родительской ласки и любви он видел очень мало, а мать с отцом практически не знали друг друга по-настоящему. для них всегда на первом месте стояло дело, а не человек.

Теперь его мать желала передать по наследству это качество ему, Брайсу. Однако, пожив некоторое время один, Брайс к двадцати годам обнаружил, что жить одному гораздо лучше, чем с двумя такими чужими друг другу людьми, которые к тому же вели совершенно различный образ жизни. Между тем просто любовь и дружба были для него запретным плодом. Он никогда не испытывал подобных чувств, да и как он мог? Само его имя создавало условия, которые затрудняли жизнь с ним. Он всегда был на виду.

— Но до тех пор, пока ты не заявишь о своем решении ясно и твердо, — неожиданно сказал Джон, — Кэролайн — это твой долг.

— Ты прав.

— Тогда ты должен будешь сказать об этом Эмме, — настаивал Джон. — Перед тем, как у нее появятся смутные мечты о вас обоих и вас унесет в открытое море чувств. Что в свою очередь все разрушит.

Ну, как раз это — единственное, чего ему не надо было опасаться.

— У Эммы ко мне нет никаких романтических чувств, — сказал Брайс и задумался на некоторое время, рассматривая, как качаются деревья за окном, потом заставил себя очнуться. —Ничего этого не нужно. Она и не узнает.

Джон, по-видимому, был с ним не согласен.

— Ты так уверен?

— Абсолютно. Так как же? Могу я на время, пока она здесь пробудет, воспользоваться твоим домом? Ты же все равно собираешься уезжать?

— Собираюсь, да.

— В таком случае, все будет замечательно. Мне надо идти, — Брайс облокотился о подоконник и выглянул из окна на улицу. Лужайка уходила далеко вперед к металлической изгороди, отгораживающей территорию дома от улицы. Хотя стоял теплый солнечный день, на Саут-Кенсингтон было пусто. Да и никогда здесь не было особенно многолюдно.

Сюда он Эмму точно не пригласит, даже если ему этого очень захочется. А дом Джона ему необходим на время ее приезда, ну просто на случай, если она вдруг захочет увидеть, как он живет.

— Ты же знаешь, я не стал бы тебя просить, если бы в этом не было острой необходимости.

— Знаю, знаю — Джон молча смотрел на него некоторое. Время, потом улыбнулся. — Хорошо. Если ты настаиваешь на продолжении этой авантюры, я умываю руки. — Он вынул из кармана связку ключей, подбросил их, и они со звоном упали на стол. — Впрочем, может, это как раз то, что тебе нужно, чтобы повысить интерес к себе.

Брайс беспокойно посмотрел на него.

— Какой интерес?

Джон испытующе посмотрел на него.

— Который давно уже у всех пропал. Ты же у нас самый серьезный и скучный парень в округе. Вспомни, каким ты был раньше. Да, кстати, сколько тебе лет?

— Да ладно тебе, я не так плох.

— Нет? «Индепендент» совсем недавно написала о тебе как о стареющем холостяке.

— Ну, это уже старая шутка, — скривился Брайс. — Я думал, они способны на большее. Ради приличия могли быт придумать что-нибудь поинтереснее.

Ему вдруг стало неловко. Джон пожал плечами.

— Согласись, ты должен признать, что уже не являешься самым желанным и прекрасным парнем в мире. Может, хоть это чуточку прояснит для тебя некоторые вещи. А теперь о моем доме. Сара собирается в Венецию второго числа, я последую за ней на другой день. И тогда дом в твоем распоряжении.

— Превосходно.

Внезапно их разговор прервал осторожный стук в дверь. В комнату вошла горничная с серебряным подносом в руках, на котором белел квадратик письма. Она передала его Брайсу, который взял конверт и кивком отпустил служанку.

Брайс внимательно осмотрел письмо, и его охватило волнение. Он вскрыл конверт, прочел письмо и тут же почувствовал, как кровь прилила к лицу.

— О, Господи!

— Что там?

— У нас трудности. Письмо только что принесли из Шелдейл-хауса в Гернси, — Брайс передал письмо Джону.

— Господин граф, — прочел Джон вслух, — ...собираюсь посетить Англию с пятого по двенадцатое июля... Если бы это было возможно, я хотела бы осмотреть Ваши сады во время моего пребывания в Англии... — Джон взглянул на Брайса широко открытыми глазами. — И что?

— Посмотри на подпись.

Джон взглянул.

— Эмма Лоуренс, — прочел он вслух и от изумления открыл рот. — Та самая?

Брайс кивнул.

— Она, должно быть, послала его в тот же день, как написала мне сюда в Лондон. — Он взял письмо из рук Джона и бросил в корзину. В последний раз они упоминали в письмах о садах так давно, он и не думал, что она может снова заинтересоваться ими.

— Так в чем проблема? — спросил Джон.

— Проблема в том, что если она будет находиться так близко от того места, где я вырос, то непременно узнает, кто я на самом деле.

— Ну, — промычал Джон, задумавшись, — ты, например, можешь убрать все свои портреты и фотографии.

— Ну да, — подхватил Брайс, — а еще предупредить всех моих знакомых не узнавать меня при встрече. Ради Бога...

— Ну, ты можешь не заходить сюда вместе с ней, пусть идет одна. Потом ты ее встретишь на выходе. Но я не могу допустить, чтобы она услышала или увидела что-нибудь, что натолкнет ее на вполне определенные подозрения! А я ничего не буду об этом знать! — Он явно волновался. — Нет, это невозможно!