Флоренс Хёрд - Поместье Вэйдов

• Название: Поместье Вэйдов
• Автор: Флоренс Хёрд
• Издательство: ИМА-пресс, ДЕКОМ
• Жанр: Триллер
• Год: 1993
• ISBN: 5-80050-013-4

Угрюмые руины крепостных стен окружают главную героиню «Поместья Вэйдов». Старинная тайна, смерть, романтическая любовь — седые камни неохотно рассказывают о своем прошлом.

---

— Не учи меня жить, — сердито сказала я, надув губы.

Это прозвучало смешно, по-детски, но на большее меня не хватило. Сердце лихорадочно стучало, готовое выскочить из груди. Он ничего не делал, просто сидел и улыбался.

— Ладно, не будем об этом. Это все не так важно. Понимаешь, я видел много смертей. Гибли хорошие люди: честные, сильные, добрые — не чета Джефу! Им бы жить да жить, делать мир лучше, чище, светлее… А Джеф? Если бы ты на него повнимательней посмотрела, то увидела бы совершенное ничтожество, самовлюбленного болвана — и больше ничего!

Пораженная этими словами, я вскочила и уставилась на него во все глаза! Оказывается, он не просто не любил брата, он отказывал ему в элементарном уважении! Я так растерялась, что встала и, механически переставляя ноги, заковыляла к выходу.

— Нэнси! — окликнул он меня, когда я была уже в дверях.

— Да?

— Ты, надеюсь, не проболталась никому о находке?

— Нет.

— Правильно, — холодно одобрил он. — И впредь не говори никому. Это в твоих же интересах.

Глава двенадцатая

После разговора с Тони я почувствовала себя не в своей тарелке. Ощущение неловкости, чего-то недосказанного осталось и причиняло беспокойство. Впервые в жизни заболели глаза, ломило суставы рук и ног. В голове звенело, как после сильного удара по лбу. Спать в таком состоянии не удавалось. Лишь на несколько часов я забылась, но потом до самого утра не смыкала глаз. Но нет худа без добра: Марианна получила от меня дополнительные ласки и заботы.

Жизнь моя становилась все труднее и труднее, силы постепенно иссякали. Очень много нервной энергии тратилось на тактичное отстранение Эрнестины и миссис Кингсли от активной деятельности по отношению к Марианне. Я испытывала страшное напряжение, когда эти две женщины приближались к моей девочке. Особенно много хлопот доставляла Эрнестина. Она желала влезать во все дела: ее интересовало купание, кормление, прогулки, одевание — везде ей хотелось приложить руки. Когда-то давно, еще в детстве, я, помню, все удивлялась, почему кошки так громко мяукают, если взять на руки их котят. И вот теперь, через много лет, поняла. Я сама вела себя, как кошка.

Однажды я на минутку оставила Марианну в коляске на лужайке и пошла надеть свитер, так как похолодало. По возвращении ужас сковал меня: Эрнестина взяла малышку на руки! Отбросив в сторону все церемонии, я закричала: «Отдайте!» Но Эрнестина отказалась. Я стала вырывать дочь из ее цепких рук. Марианна проснулась и заплакала. Я кричала: «Это мой ребенок! Я никому его не отдам! Никто не смеет его трогать!»

Лицо Эрнестины исказилось, глаза налились кровью и заполнились слезами. С душераздирающим стоном, как будто кто-то мучил ее, она ответила мне жутким криком: «Я хочу! Дай мне ее! Дай!»

— Нет, — сказала я тоном строгой мамы, разговаривающей с капризным ребенком, и Эрнестина отдала мне Марианну, но тут же устроила истерику.

Эта уже немолодая женщина стала вести себя совершенно по-детски, как полный несмышленыш. Она упала вниз лицом и стала кричать: «Дай! Дай! А то я умру! Я повешусь! Ну, пожалуйста! Дай!» Иногда она поднимала голову, чтобы проверить результат своих стараний, но я была неумолима, как сама Судьба.

На крики рыдающей женщины вышел Сьюард. Он бросил на меня укоризненный взгляд и поднял Эрнестину с травы.

— Что случилось? — спросил он. Я объяснила. — Ну зачем ты? — сказал он. — Эрнестина любит Марианну и не причинит ей зла.

— Да? Вы уверены? А я — нет.

— Ну почему вы решили, что она хотела утопить девочку? Да, Эрнестина впала в детство, но осталась доброй и любящей!

— А что случилось с Лотти?

Его веки почти сомкнулись, закрывая зеркало души — глаза. Теперь в них ничего нельзя было прочитать.

— Что «Лотти»?

— Как она умерла? — сердито спросила я. Долгое время сдерживаемая досада и обида на всех обитателей дома прорвала плотину молчания и вылилась наружу.

— Как вам пришло в голову спрашивать такое? Откуда вы вообще знаете о Лотти?

— Знаю.

— Я не верю ни единому слову ни одной женщины на свете! Вы вот что! Оставьте это! Эрнестина не обидит ни одной живой твари божьей! Вам понятно? Она и мухи не обидит!

Сьюард обнял внезапно притихшую Эрнестину и потихоньку повел ее в дом.

«Конечно, Сьюард будет ее защищать, — сказала я самой, себе. — Ведь он — ее брат. Но, может быть, в его словах есть доля истины? Эрнестина — такая хрупкая, нежная, беззащитная, никогда никому не делала вреда, всегда добра к Марианне. Не слишком ли я к ней сурова?»

Но сомнения недолго одолевали меня. Я взяла себя в руки. Мне нельзя рисковать, доверяя свое единственное сокровище сумасшедшей. Мне не нужны эксперименты, я хочу быть абсолютно уверенной, что с моим ребенком ничего не случится.

В ту ночь сон не шел ко мне. Я заснула ненадолго, а потом ворочалась в тяжкой полудреме до пяти часов утра, когда надо было вставать и идти на кухню, строго по расписанию готовить Марианне завтрак. Я включила ночник, от которого появлялись слишком длинные, на мой взгляд, тени. Мне они очень не нравились, пугали. Это был очень страшный, самый страшный для меня час суток. В то утро я поднималась по лестнице, как всегда, медленно и на полдороге вспомнила, что забыла взять бутылочку. Повернувшись, я задела своей ночной сорочкой нечто, лежавшее на ступеньках. Приглядевшись, в неверном свете ночника я увидела натянутую на небольшой высоте веревку, концы которой были завязаны на противоположных балясинах лестницы. Если бы я сделала хотя бы еще один шаг, то непременно споткнулась бы и покатилась по крутой лестнице до самого пола. Это могло кончиться чем угодно: от ушибов и переломов до сотрясения мозга или даже смерти. В растерянности, я оглядывалась по сторонам, направляя бессмысленный взгляд то на веревку, то на пол, то вверх. Меня сегодня чуть не убили! Я чудом избежала смерти!

Ноги сами отнесли меня назад. Как лунатик я возвратилась в свою комнату и, услышав голодный крик дочери, боясь идти на кухню, в странном оцепенении стала укачивать маленькое проголодавшееся существо, плохо соображая, что именно я делаю.

Кто же хотел меня убить? Кто же натянул коварную нить? Тот, кто хорошо знает мой распорядок дня! Накануне за ужином я пожаловалась на темноту. Все слышали, что в пять утра я хожу на кухню, пробираясь в полутьме. Все сидели за столом: и Эрнестина, и миссис Кингсли, и Сьюард, и Тони. Кто же из них желал моей смерти? Никого я не могла исключить из списка подозреваемых! Выходит так, что никому я не могу доверять: я окружена врагами!

Пока я механически качала Марианну, она уснула. Постепенно страх уступил место гневу против дома Вейдов и его обитателей. Миссис Кингсли ненавидит меня. Эрнестина хочет отнять у меня ребенка. Сьюард обижен за Эрнестину. Тони молчит, он слишком скрытен, но все-таки я чувствую, что в глубине души он считает меня аферисткой, вышедшей замуж из-за денег и убившей из-за наследства своего собственного мужа.

Что меня держит здесь? Невиданная прежде злость закипела во мне. Они меня еще не знают! Они думают, что я — бедная овечка? Не на ту напали. Мы еще посмотрим — кто кого! Неужели это из-за денег? Не получат они их! Пусть это не мои доллары, но они по праву принадлежат моей дочери! Я их никому больше не отдам!

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что мне надо промолчать, ничего не рассказывать о натянутой веревке. Пусть убийца выдаст себя неосторожным словом или жестом, я уж не пропущу их. В такой линии поведения, конечно, содержался определенный риск. Кроме того, предстояло жить двойной жизнью, все время быть начеку, оглядываться по сторонам во время прогулок, внимательно смотреть под ноги, следить за всеми, прислушиваться ко всем разговорам.

После этого случая два дня прошли без происшествий. Я пристально рассматривала всех домочадцев, взвешивала их поступки на внутренних весах. Тони показался мне очень подозрительным. Он окажется в наибольшем выигрыше, если мы с Марианной вдруг исчезнем. Я стала с ним предельно осторожной.

Постоянное напряжение сказывалось на здоровье. Иногда по утрам мне приходилось напрягать все силы, чтобы просто встать с постели.

— Ты стала плохо выглядеть, — сказал однажды вечером Тони. — По-моему, тебе надо показаться доктору.

Мы сидели с ним за столом и пили ликер марки «Каалау», доставшийся нам от одного из офицеров-постояльцев, не захотевшего тащить лишнюю тяжесть к себе в каюту на отплывающий в поход крейсер. Моряк угостил ликером миссис Кингсли, а она отдала эти несколько бутылок нам, потому что сама его не любила.

— А что случилось с Нэнси? — спросила Эрнестина. — Почему ей надо к врачу? — Она совершенно забыла свое безобразное поведение по отношению ко мне и опять набивалась в няньки к Марианне.

— Я плохо сплю, — сказала я.