Леонид Горянов - Новеллы о вратаре

• Название: Новеллы о вратаре
• Автор: Леонид Горянов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

А. Чернышев, А. Хомич, Пеле, Чарльтон, Мюллер, Бене.

Вот лишь несколько имен тех, чьи письма использовал журналист Л. Горянов в этой книге. Рассказы знаменитых футболистов, известных тренеров, грозных форвардов посвящены одному человеку - знаменитому советскому вратарю Л. Яшину.

Из этих рассказов читатель узнает много нового и интересного о нем, о его выдающемся спортивном мастерстве.

---

— Нет,— сказал он твердо,— хочу быть только вратарем.

— А почему же говорил «с удовольствием», когда я тебя посылал в нападение?

— Аркадий Иванович, я действительно с радостью использую каждую возможность побыть в линии атаки, в полузащите, сыграть в обороне. Думаю, для того чтобы стать хорошим вратарем, нужно отлично знать психологию каждого полевого игрока.

Я не был еще уверен тогда, что Лева станет хорошим стражем ворот, но меня поразила глубина и широта его мышления.

После этого разговора молодой нескладный солдат (в военной форме первое время Яшин казался мне очень смешным) стал интересовать меня все больше и больше. Я часто оставлял его после тренировки и расспрашивал о жизни.

Я узнал, что Лева родился в дружной рабочей семье. Отец его коммунист, шлифовщик по профессии, считался хорошим специалистом, о нем всегда с гордостью и большим уважением говорили товарищи, Иван Петрович отличался верным глазом, степенностью и, как отмечали все, кто его знал,— рабочей честностью. Интересы страны, интересы завода для него всегда превыше всего.

Шла Великая Отечественная война. Каждый человек в тылу ценился на вес золота. И едва сыну исполнилось 14 лет, отец привел его на завод, где трудился сам.

— Время сейчас такое, сынок, что каждый свой камушек должен положить в здание общей победы.

И мальчишка старался. За какой-нибудь год вышел из учеников, стал самостоятельно работать слесарем на сборке. Прошло еще немного времени, и на его участке укрепил и красный флажок — свидетельство того, что здесь работает человек, регулярно выполняющий и перевыполняющий производственные нормы.

Отец учил его: работа всегда главное для человека. И сын доказывал, что усвоил эти уроки. Однако, что ни говори, трудно в пятнадцать лет стать совсем взрослым. И как только предоставлялась возможность (понятия «смена» в точном смысле этого слова тогда не существовало), Лева не без радости покидал душный цех и несся играть в футбол.

Сначала он с такими же подростками, каким был сам, гонял мяч на пустыре, прилегавшем к заводскому стадиону, но вскоре началась Спартакиада, в цехе стали создавать свою команду и Леве предложили пост вратаря.

Он сразу полюбил свою определившуюся футбольную профессию. Ему нравилось взять, вытащить из угла какой-нибудь особенно трудный мяч и посмотреть в раздосадованное лицо чужого форварда. Он все больше входил в свою спортивную роль, и вскоре на заводе о нем стали говорить:

— Играет, как работает!!

Я специально привожу и особенно подчеркиваю эти слова. Несомненно, в становлении Яшина-спортсмена колоссальную роль сыграла его «рабочая косточка», его с детства привитая, любовь к труду, высокое чувство ответственности за любое дело, которое ему поручено.

Жизнь все больше подтверждала мои выводы. Если я давал какое-нибудь задание на тренировке, то никто не выполнял его старательнее и серьезнее Левы,

Помню один, уже курьезный, случай, который помог мне увидеть «железную» дисциплинированность моего ученика. Как-то в один из дней, когда тренировка подходила к концу, Яшин попросил:

— Аркадий Иванович, побейте мне немножко по воротам.

Но в это время прибежал посыльный от председателя общества, сказав, что тот меня вызывает к себе, Я пошел.

— А я как же? — умоляюще спросил Яшин.

— Освобожусь, приду. Но уж тогда берегись!

— Обязательно придете?

— Конечно!

Увы, дело, по которому меня вызвал председатель, оказалось сложным и, главное, срочным. Председатель нервничал, стал нервничать и я. За спорами, работой, телефонными разговорами совсем забыл о своем обещании. Переоделся, уж уходить собрался, вдруг меня кто-то окликает: ребята задержались после тренировки.

— Ну, все в порядке?

— Да вроде бы.

— Что ж, до следующего раза,— пожелал я им доброго пути.

И вдруг кто-то с укоризной мне говорите

— Аркадий Иванович, а вас там Лева ждет.

— Да вы что, ребята, шутите? Ведь уже третий час пошел, как меня вызвали. Неужели не догадался?

— Дак ведь и мы ему то же самое твердим. А он ни в какую…

Я вернулся в раздевалку, быстро натянул тренировочный костюм и пустился трусцой к игровому полю. Лева как ни в чем не бывало вгонял мячи в пустые ворота.

— Не устал? — крикнул я.

— Нет.

— Извини, дела задержали,

— Так я и понял. А ребята говорят — не прядет. Чудаки.

Тогда мы тренировались с ним до глубоких сумерек, испытывая, кажется, взаимное удовольствие от этих минут. Я старался быть максимально точным и посылать не очень сильные, но «интересные» мячи. Яшин, казалось, приобрел невесомость: так здорово, заворожительно носился он из угла в угол.

Этот случай очень сдружил нас, а меня заставил обратить на своего подопечного более серьезное внимание. Я стал давать ему задания по акробатике, заставил заниматься легкой атлетикой, особенно прыжками и спринтом. Не было ни одного случая, чтобы он от чего-нибудь отказался или что-либо выполнил не так.

Я уже говорил, что основным вратарем молодежной команды считался в ту пору Виктор — очень техничный, ладный спортсмен, но ужасно несимпатичный как человек. Ребята называли его «пижоном» (может быть, именно поэтому я не помню его фамилии) за страсть к сверхмодным нарядам ярких цветов, к различным мещанским безделушкам. Виктор откровенно стал «задирать нос», однажды перед официальным матчем он потребовал, чтобы я отменил свое решение по составу и поставил угодных ему защитников. Ни на минуту не задумываясь, я отрезал:

— Сегодня в воротах будет играть Яшин.

Лева в тот раз удачно отстоял «вахту», не заставив меня пожалеть о столь мгновенно принятом решении. И в последующих матчах защита ворот поручалась ему. Не скажу, чтобы его действия были стабильными. Случалось, он допускал серьезные ошибки и досадные промахи, но в общем играл не хуже других, А главное — всегда умел трезво оценить свои ошибки. Он приходил ко мне на следующий день после очередного поединка и подробно рассказывал, как — в его видении — был забит гол, в чем виноват он лично, а в чем нет. И, сделав этот своеобразный доклад, спрашивал всегда:

— Правильно я говорю?

Зимой Лева тренировался с нами в хоккей. Я несколько раз пробовал уговорить его поиграть в поле, в линии обороны, где его высокий рост и неизменно возраставший вес могли стать весьма существенными аргументами в борьбе с соперниками. Но он проявлял завидную твердость, повторяя одно и то же:

— Я уж лучше постою в воротах…

В хоккейной команде мастеров в ту пору этот пост был доверен К. Лииву — спортсмену опытному, с прекрасным пониманием сути игры, имевшему достаточно высокий для того времени «стаж». Лииву довелось какое-то время играть в «шайбу» в Прибалтике, когда у нас о ней еще не знали. Я не скрывал от Левы, что здесь ему будет пока трудно пробиться на первые роли, но он отвечал с подкупающей откровенностью:

— Мне, Аркадий Иванович, важно играть, а первым или вторым, это, в конечном счете, не имеет значении…

Хоккей с шайбой ему нравился. Да это и не мудрено: как всякий московский мальчишка, он отлично стоял на коньках, любил сражения на льду, в детстве и юношестве много погонял мяч. К тому же такие качества, как быстрота реакции, предельное внимание, прыгучесть заставляли меня и Василия Дмитриевича Трофимова, с которым мы вдвоем тренировали тогда команду, смотреть на Леву все серьезней и в хоккейном плане. Именно мастерство и самоотверженность Яшина во многом, помогли нам 12 марта 1953 года выиграть финальный матч III Кубка СССР по хоккею с шайбой у команды ЦДСА со счетом 3:2. Все газеты в ту пору отметили прекрасную игру Яшина в хоккейных воротах, и один из ведущих наших обозревателей обещал ему на этом поприще большое будущее. Но судьба его была решена год назад. И вот при каких обстоятельствах.

Еще в пятидесятом году я назвал фамилию Яшина моему старому доброму другу Михаилу Иосифовичу Якушину, который в ту пору был старшим тренером футбольной команды мастеров московского «Динамо».

Опытный педагог, горячо любящий молодежь, Якушин охотно согласился принять и попробовать Леву в играх. Он даже, в силу особо сложившихся обстоятельств, выставил его уже в сезоне 1950 года на официальный матч против московского «Спартака», что по тем временам было у нас футболом высшего ранга. Лева сыграл неплохо, конечно, не без ошибок, что вполне объяснимо для дебютанта. Но в коллективе имелись такие вратари, как Хомич и Саная, и потому молодому человеку посоветовали посидеть на скамейке.

— Понимаешь,— откровенно говорил со мной Якушин,— настораживает меня игра этого паренька. Данные, действительно, отличные, да уж слишком часто и нерасчетливо выбегает. Да и в дубле, случается, мячей по пять за одну игру пропускает.

Действительно, иногда получалось черт знает что. Как-то в Гаграх, во время тренировочного матча, Лева выдвинулся к самой границе штрафной площадки. Вратарь волгоградского «Трактора» сильно выбил, мяч подхватило ветром, и он, под смех болельщиков и сдержанные улыбки товарищей по команде, очутился в воротах. Другой раз, выступая за «дубль», Лева вышел наперехват, а нападающий соперников не отдал пас, срезал угол и забил гол в пустые ворота. В следующем матче такая ситуация повторилась еще дважды.