Неизвестен Автор - Философия (Учебник)

• Название: Философия (Учебник)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Философия

---

Но вещи не существует без иной вещи. Эта инаковость определяется благодаря отличительному признаку. Отличительный признак есть то, что вплотную подводит Боэция к пониманию акта творения из ничего, ибо анализ действия этого признака вскрывает некоторые противоречия, существующие в системе родовидовых отношений. С одной стороны, казалось бы, "из ничего ничего не происходит", поскольку вид может получить отличие только от рода, в таком случае отличительный признак имеет генетическое происхождение. Но с другой стороны, поскольку вид богаче рода (род - животное, а вид "человек" животное разумное и смертное, превосходя - благодаря признакам разумности и смертности - собственный род), то отличительные признаки появились "из ничего". "Ничто" есть чистая возможность вещи, ее предположенность в мыслящем субъекте. Различие у Боэция оказалось истинной универсалией, связывавшей ничто и мыслящий ум и сообщавшей вещи не только ее принадлежность к роду через определение, которое само есть признак, но и позволившей по-разному (эквивокативно) описывать саму вещь. И определения, и описания всегда оказываются образами вещи, которая, будучи носителем всех образов и подобий, постоянно ускользает от всех определений и описаний, превращая их в статусы вещи.

Августин и Боэций представляли две стратегии мышления об универсалиях: первый - через идею тождества, второй - через идею различия, но у обоих это общее сказывается и мыслится в системе двуосмыслен-ности бытия, как и в разнообразии общих понятий или образов.

Почти одновременно с Боэцием, который начал логическую линию тео-философии, получила решительный толчок линия мистическая, связанная с именем Дионисия (или Псевдо-Дионисия) Ареопагита и его трактатами "О божественных именах" и "О таинственном богословии" (533). Странность Бога миру предполагает парадоксальное мышление о Том, Кто безымянен и достоин любого имени. Имена могут означать общее, частное или означать видения, согласно которым Богу придаются человеческие, т.е. телесные черты. Последнее есть одна из возможностей Богопостижения, для чего необходимы разные свидетельства. Бесконечность наименований не имеет отношения к частичности, неполноте наименований. Напротив, каждое имя выражает через себя Божественную полноту. Тем не менее сами имена могут быть обобщающими (Сверхблаго, Сверхбожественность, Сверхсущность) и разделяющими (Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой). Обобщающие имена присущи только единению, разделяющие - единению и обобщению вместе. Логическое следствие такого различения таково: поскольку Бог есть Троица, то справедливо суждение "Бог это Отец, Сын, Святой Дух вместе", но поскольку каждое имя обладает полнотой Божества, то не менее справедливы суждения "Бог - это Отец", "Бог - это Сын", "Бог - это Святой Дух". По Аристотелевой логике, эти суждения тождественны, по христианской - не тождественны, поскольку при единстве сущности ипостасные свойства Отца, Сына и Святого Духа не равны между собой. При фундаментальном переносе логического угла зрения: с суждения (Аристотель) на абсолютное Божественное начало - нарушаются выведенные Аристотелем законы мышления: тождества, противоречия, исключенного третьего. Предикаты упомянутых суждений суть не определения, а свойства субъекта-подлежащего, Бога.

Логика оказалась первым и непосредственным образом возведена в ранг теологики. Рациональное и мистическое сомкнулись в единый онто-гносеологический акт.

При переходе на разные ступени познания меняется способ познания: от катафатического (положительных утверждений о Боге) к апофатическому, отрицательному, поскольку "Виновник всего сущего не есть тело и не имеет ни образа, ни вида, ни качества, ни количества, ни объема".

Второй этап средневековой философии - познание возможностей слова связан с распространением христианства среди новых народов и началом его превращения в мировую религию. Огромный вес приобрела передача накопленного вероучения: прояснение идеи эсхатологии, значения чудес, возможностей души (Григорий Великий, Бэда Достопочтенный), укрепление аллегорического и аналогического способов мышления, что спровоцировало появление бесчисленных "этимологий" (Исидор Севильский), обучение метафорическому способу мышления (Алкуин). В это время разрабатывались жанры видений ("Видение Веттина" Хейтона), светских житий ("Жизнь Карла Великого" Эйнхарда), гимнов, стихотворных молитв.

Мысль Иоанна Скота Эриугены (ок. 810 - после 877) обращена к поискам смыслов понимания, коренящихся в идее разделения сущностей, или природ. В трактате "О разделении природы" он различает четыре природы: 1) творящую и несотворенную; 2) творящую и сотворенную; 3) сотворенную и нетворящую; 4) нетворящую и несотворенную. Первая и четвертая природы - Бог начала и конца мира, непознаваемый Бог Отец. Вторая природа - природа ума, творящая вещный мир, третья - сам вещный мир, простая видимость. Круг творения замыкается в Боге через посредство идей.

Третий этап средневековой философии (на ранней стадии) обусловлен появлением среды городских интеллектуалов, что вызвало необходимость не только религиозного, но и светского образования. Это, в свою очередь, обусловило 1) начало распада единой дисциплинарной основы теологии и философии; 2) анализ проблемы универсалий как фундаментальной схоластической и диалектической проблемы, теснейшим образом связанной с формированием идеи речи; 3) рождение схоластики.

Часто полагается, что схоластика формировалась в течение V - X вв. Истоки схоластики принято искать в позднеантичной философии с ее установками на вычитывание ответов из авторитетного текста Платона, энциклопедического суммирования разнообразной проблематики, соединения мистических прозрений с рациональными суждениями. Теоретическими источниками схоластики обычно считают трактаты Аристотеля, посвященные разработке идеи слова и высказывания ("Категории" и "Об истолковании"), сочинения стоиков и неоплатоников (Порфирий, Прокл), а также до- и посленикейскую патристику. Предшественниками схоластики иногда называют Иоанна Дамаскина и Иоанна Скота Эриугену, поскольку они осуществили, по мнению сторонников такого взгляда, систематизацию и философское обоснование теологии. Более радикальные представители такой точки зрения "отцом схоластики" считают Боэция. Основания находят в его принадлежности к латинской ("катафатической") традиции и аристотелизму. В таком случае понятие схоластики тождественно понятию философии.

Однако есть основания полагать, что схоластика началась с появления теологии как школьной (т.е. схоластической) рациональной дисциплины, что теснейшим образом связано с 1) оформлением антитетического мышления, чему способствовал абеляров метод "да и нет" и 2) отличением философии от теологии, когда философия не только осознает, но оформляет себя как логика бытия, когда это бытие определено мыслью, оторванной от вопросов веры, и как логика мысли, когда мысль обосновывается внелогическим, но не сакрализованным, началом.

Схоластический метод при анализе идеи универсалий применялся с XI в.

На номиналистические идеи Иоанна Росцелина (ок. 1050 - ок. 1122), известные только от его оппонентов (Ансельма Кентерберийского, Петра Абеляра) и касавшиеся различения Божественных Персон (три Божественные ипостаси есть только слова; имя "Бог" есть имя субстанции, а не ипостаси, т.е. оно изобретено для обозначения природы субстанции, а не Лица), ответили Анселъм Кентерберийский, Гильберт Порретанский (ок. 1070/80 - 4 сентября 1154), и Петр Абеляр, который был теоретиком концептуализма.

Ансельм Кентерберийский определял универсалии через тождество субстанции: вещи, различные между собой по форме, сущностно имеют одну и ту же субстанцию. Если бы стало возможно эту форму абстрагировать от вещи, то между вещами не было бы никакого различия. Потому природа универсалий принципиально онтологична. Это связано прежде всего с идеей речи, с чем со времен Боэция связывается идея универсалий. Речь у Ансельма есть прежде всего монолог, внутреннее слово, а не конвенциональное. Вопрос заключается в степени соответствия слов и вещей. Как ясно из ансельмова онтологического аргумента, не только всякая вещь имеет имя, но всякому имени должна соответствовать вещь. Поэтому если существует имя "справедливость", то ему соответствует некая вещь.

Объяснению природы речи посвящен диалог Ансельма "О грамотном", в котором исследуется проблема паронимов (отыменного) как один из случаев эквивокации и как возможность правильности переноса значений одного и того же слова из языка одного знания в язык другого, скажем, из естественного в теологическое. Ансельм провел различие между сббственным значением слов и значением, приобретенным в процессе речи. Разница между именами (т.е. непроизводными словами) и паронимами (которыми в то время назывались слова, производные от другого имени, например, "белизна" от "белого") в том, что имена непосредственно обозначают субстанцию, а паронимы - ее качество и имя, но имя при этом означается косвенно. Слово homo прямо указывает на человека, a grammaticus - косвенно, или окказионально. Важное значение при этом имеет понятие "значащий звук", которому по природе свойственно прямое значение, но при употреблении он может приобретать окказиональное значение.