Хорхе Борхес - «Если», 1994 № 02

• Название: «Если», 1994 № 02
• Автор: Хорхе Борхес
• Издательство: газета "Московские новости", Издательский Дом "Любимая книга"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1994
• ISBN: 0136-0140

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИТЕМАТИЧЕСКИЙ НОМЕР: FANTASYСодержание:

Хорхе Луис Борхес. ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ АВГУСТА 1983 ГОДА.

Григорий Померанц. ТОСКА БЕСКОНЕЧНОСТИ.

Марион Брэдли. МЕЧ АЛДОНЕСА. Роман.

Игорь Царев. «НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ МОЮ ГОЛОВУ!»

Мервин Пик. ТАНЕЦ В ПОЛНОЛУНИЕ.

Владимир Рожнов. СТРЕСС? ЭТО КАК РАЗ ТО, ЧТО ВАМ НУЖНО!

Абрахам Меррит. ОБИТАТЕЛИ БЕЗДНЫ.

Майкл Муркок. ГЛАЗА ЯШМОВОГО ГИГАНТА.

Вадим Розин. ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ.

---

Неожиданно я споткнулся. По спине у меня побежали мурашки, сердце пропустило удар. Я протянул руку и коснулся чего-то холодного и гладкого, что вдруг шевельнулось, и я опрометью кинулся прочь, исполненный отвращения, которое отдавало безумием. Когда я пришел в себя, то увидел, что по-прежнему нахожусь среди каменных цилиндров и красных деревьев; желая поскорее вернуться к храму с чудовищным алтарем, я огляделся по сторонам. Меня терзал страх, схожий, должно быть, с тем, какой испытывает, попадая в ад, душа грешника. Голубая дымка стала плотнее и ярче, цилиндры тоже заблестели и засверкали, и внезапно я догадался, что наверху, в моем мире, наступили сумерки и что уплотнение дымки — сигнал обитателям бездны просыпаться. Я поспешил спрятаться за видневшимся в двух шагах от меня изваянием, подумав, что, может быть, мне удастся отсидеться за ним и переждать опасность. Вдруг послышалось невнятное бормотание, которое постепенно переросло в громкий шепот. Я выглянул из-за статуи и заметил на улицах подземного города множество огней. Они появлялись из отверстий в цилиндрах и кружились в воздухе, на высоте, как мне показалось, от двух до восьми футов — мелькали туда-сюда, чинно проплывали парочками, останавливались и перешептывались и при этом оставались не более чем огнями.

— Огни-призраки! — выдохнул Андерсон.

— Вот именно, — произнес рассказчик. — Впрочем, они явно были живыми, обладали сознанием и волей. Самые крупные из них достигали в поперечнике двух футов. В центре каждого помещалось ядро, красное, голубое или зеленое, окруженное чем-то вроде ореола, за которым начиналась пустота; но чувствовалось, что это впечатление обманчиво, что в действительности пустоту заполняют могучие тела. Я напрягал зрение, надеясь все-таки разглядеть их, но тщетно.

И тут нечто холодное и тонкое, будто плеть, притронулось к моему лицу. Я резко обернулся. За спиной у меня висели четыре бледно-голубых огня. Они рассматривали меня — да, рассматривали, словно у них были глаза! Другое невидимое щупальце легло мне на плечо. Ближайший из огней что-то прошептал. Я закричал. Неожиданно всякий шепот на городских «улицах» стих. С трудом отведя взгляд от бледно-голубой четверки, я высунул голову из-за статуи: к моему укрытию поднимались миллионы огней! Скоро их собралось столько, что мне почудилось, будто я очутился на Бродвее. Дюжина щупалец коснулась меня, и я закричал снова, а потом провалился в темноту, потеряв сознание.

Очнувшись, я обнаружил, что каким-то образом оказался в просторном помещении у подножия винтовой лесенки и лежу у алтаря. Меня окружало привычное алое свечение. Огни не показывались. Я вскочил и кинулся было к лесенке, однако сильный рывок вынудил меня упасть на колени. Только теперь я заметил на поясе желтый металлический обруч, от которого к кольцу, вбитому в камень алтаря, тянулась серебристая цепь. Я полез за ножом. Ножа в кармане не было! Меня лишили всего, кроме фляг с водой, что болтались на шее; очевидно, их приняли за часть тела.

Я попробовал разорвать обруч. Тот вырвался у меня из рук и лишь туже сдавил талию. Тогда я рванул цепь. Она даже не шелохнулась. Неожиданно я вновь ощутил присутствие того внушавшего панический ужас существа — и распростерся пред алтарем, устрашенный одной лишь мыслью о том, что оно способно сделать со мной. Прошло какое-то время, прежде чем ко мне вернулось самообладание. Я осмотрелся и увидел рядом с одной из колонн желтую миску с прозрачной жидкостью. Я жадно приник к ней губами, вовсе не думая о том, что жидкость, может статься, ядовита, но все обошлось, и ко мне начали потихоньку возвращаться силы. Похоже, смерть от истощения мне не грозила. Обитатели бездны, кто бы они ни были, имели, судя по всему, представление о потребностях человека.

Потом алое свечение сделалось гуще, послышался приглушенный гул, и в храм влетели огни. Они располагались рядами, друг за другом. Гул сменился напевным шепотом, в такт мелодии огни то взмывали вверх, то опускались вниз. Так продолжалось всю ночь, и под конец мне почудилось, будто я превратился в песчинку на дне пронизанного шепотом океана, песчинку, которая повторяла все движения огней. Даже мое сердце забилось в лад с их колыханием! Но вот вокруг посветлело, и шепот стих. Огни куда-то пропали, оставив меня в одиночестве, и я понял, что снаружи, над пропастью, занимается день.

Я заснул, а когда проснулся, нашел у колонны все ту же миску с прозрачной жидкостью. Поев, я принялся изучать цепь, а затем взялся тереть одно о другое два ее звена и занимался этим до самого вечера. Мне удалось кое-чего добиться, и угасшая было надежда затеплилась снова.

Вскоре прилетели огни, и отправление обряда, свидетелем и невольным участником которого мне выпало быть, возобновилось. Шепот зачаровывал, проникал в потаенные уголки души, принуждал к повиновению. Мои губи задрожали, словно я пытался исторгнуть крик о помощи, а потом с них сорвался шепоток. Я вторил обитателям бездны! Мое тело отказывалось слушаться, и я — прости меня, Господи! — как бы слился с безымянными подземными тварями и потому, видимо, стал различать очертания их фигур.

Я увидел раздутые тела, десятки щупалец, разинутые рты под переливчатыми огнями. Мне будто явились призраки огромных отвратительных слизняков. На рассвете слизни поспешили покинуть храм — не ползком, а по воздуху. Они поднимались над полом и вылетали в отверстие в стене храма.

Вместо того чтобы заснуть, я снова взялся за цепь. Работа шла медленно, однако надежда крепла. Вечером обитатели бездны опять заставили меня поклоняться той твари, что восседала на алтаре.

Миновало два дня, то есть алое свечение дважды сначала становилось гуще, а затем рассеивалось. На пятые сутки плена я перетер-таки цепь и освободился от нее, бросился к лесенке, пробежал, зажмурив глаза, мимо невидимого существа наверху алтаря, выскочил из пирамиды, преодолел мост и устремился туда, где светит солнце.

Вы не представляете, что это такое — карабкаться по ступенькам, зная, что за спиной у тебя ад. Слепой страх гнал меня вперед, но какое-то время спустя, когда подземный город уже исчез в голубой дымке, я понял, что не в силах сделать и шага. Сердце колотилось, как барабан. Я забрался в одну из пещерок, устроился в ней как можно дальше от входа и стал ждать. Едва наступил вечер, снизу, со дна пропасти, донесся низкий утробный звук; дымку пронзил луч света. Когда он поблек, я различил снаружи своего убежища мириады огней. То сверкали глаза обитателей бездны! Раз за разом вспарывали дымку лучи, раз за разом взмывали над городом призрачные слизняки. Они искали меня! Они знали, что я где-то на лестнице!

Призывный шепот проникал в меня, и я едва удерживался от того, чтобы не откликнуться. Я сознавал, что стоит мне подать голос, и я погиб, а потому крепко закусил губу, чтобы не издать ненароком ни единого возгласа. Пляска лучей и огней продолжалась всю ночь, и всю ночь я молил о спасении резные фигуры на стенах пещеры.

Беглец замолчал. Походило на то, что с ним вот-вот случится обморок. Наконец он как будто немного оправился.

— Я задумался, кто вырезал эти фигуры? Кто воздвиг дома вдоль дороги, что вела к пропасти, кто построил гигантскую лестницу? Кто и зачем? Неужели кого-то не пугали ужасные слизни, неужели кому-то от них что-то было надобно? Наверное — ведь столь грандиозные сооружения просто ради любопытства не возводят. Однако какую же цель преследовали неведомые зодчие? И почему они, обитавшие наверху, канули в небытие, а твари в бездне выжили? — Рассказчик посмотрел на нас. — Ответа у меня нет, и вряд ли он появится, когда я умру.

Рассвет принес с собой тишину. Я осушил до дна флягу, выбрался из пещеры и возобновил подъем. Около полудня ноги не выдержали. Тогда я разорвал рубашку и обмотал кусками полотна колени и руки. Пришлось ползти на четвереньках: иного выхода не было. Под вечер я вновь укрылся в одной из пещер и приготовился наблюдать за тем, как сгущается дымка, сверкают и рассыпаются мириадами огней лучи, а от стен пропасти отдается эхом зловещий шепот. Все так и было, за тем исключением, что изменилась тональность шепота: он больше не угрожал, нет, он увещевал, упрашивал, манил.

Меня охватило неодолимое желание покинуть пещеру и присоединиться к огням, что кружились в голубой дымке; позволить им делать со мной все, что угодно, увлечь туда, откуда не возвращаются. Я разрывался между томлением и страхом, а желание становилось все сильнее с каждым новым лучом, что возносился из бездны. Мое тело словно превратилось в маятник, я раскачивался взад-вперед в такт лучам, однако нечто все же не пускало меня наружу и побудило приложить ладонь к непослушным губам. Всю ночь я сражался — с самим собой и чарами обитателей бездны.

На рассвете, чуть не выпав из пещеры на лестницу, я понял, что все кончено: любое движение отдавалось болью во всем теле. Тем не менее я заставил себя кое-как, на четвереньках, преодолеть первый десяток ступеней, а там руки и колени онемели, и боль куда-то исчезла. Временами я впадал в забытье, а очнувшись, замечал, что, сам не ведая как, продолжаю подниматься. Остальное я помню довольно смутно. Бесконечные пролеты лестницы, укромные уголки пещер, тысячи переливчатых огней, настойчивый, призывный шепот… Однажды ночью, придя в себя, я увидел, что нахожусь уже у входа в пещеру, откуда рукой подать до голубой дымки с ее проклятыми огоньками! К счастью, я сумел справиться с собственным телом. Помню, как боролся со сном, как, проклиная все на свете, карабкался по ступенькам, что вели на поверхность.