Нил Олсон - Икона

• Название: Икона
• Автор: Нил Олсон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036662-0, 5-9713-2221-4, 5-9578-3998-1

Бесценная икона Богородицы.

Она бесследно исчезла во время Второй мировой войны.

Шестьдесят лет считалось, что она уничтожена.

Но вот теперь икона ВНЕЗАПНО ПОЯВЛЯЕТСЯ в Нью-Йорке.

Однако не только искусствоведы и священники претендуют на шедевр византийской живописи.

Дельцы черного рынка готовы отдать за икону ОГРОМНЫЕ ДЕНЬГИ.

Крестный отец греческой мафии в Нью-Йорке тоже жаждет завладеть сокровищем.

Работник музея «Метрополитен» Мэтью Спиар и внучка хранителя иконы понимают, судьба святыни в их руках. Они сделают все, чтобы защитить ее, — пусть даже ради этого им придется совершить преступление.

---

— Это не по поводу греческой иконы?

— Да, в значительной степени.

— И что, музей собирается ее покупать?

— По правде говоря, — ответил Мэтью после некоторого внутреннего спора, — это маловероятно.

— Правда? А почему?

— Продавец побаивается. Да и музей занервничал. Вполне возможно, что икона была украдена. — Внук пристально на него смотрел. Что он знал? Наверное, немного. — Подозреваю, что тебя это не удивляет.

— Ты знаешь, что я вырос в этой деревне, жил там до переезда в Афины. И я был там во время войны.

— Ее забрали немцы, — сказал Мэтью многозначительно.

— Правильно.

— И был убит тот, кто пытался этому помешать.

— Что рассказал тебе Фотис?

Мэтью вдруг сбился с прокурорского тона.

— Почти ничего. Только то, что я сказал.

Правильно ли было заводить об этом речь? Принесет ли это облегчение или еще более усилит боль? Мог ли он так поступать с мальчиком? И мог ли он вновь так поступать с собой?

— Честно, что тебе известно?

— Ничего. Я хочу, чтобы ты мне рассказал. Хочу услышать это от тебя.

Из кабинета не доносилось никаких звуков, как будто находившиеся там трое человек исчезли. Старик посмотрел на вставленный в рамку карандашный рисунок, висевший на стене за спиной внука. Профиль Алекса, сделанный Мэтью, когда тому было четырнадцать. Вполне профессиональная работа. «Он бродит на ощупь в потемках, — подумал Андреас. — Он ничего не знает. Кто-то при нем что-то сболтнул, и теперь он пытается что-то узнать. Я не первый, кого он спрашивает, это значит, что полученные ранее ответы его не удовлетворили». Он подумал об обещании, которое они с Фотисом дали друг другу много лет назад. Следует ли он обету молчания после всех событий прошедших лет? Можно ли поговорить об этом с Мэтью, не нарушая данных обязательств?

— Извини, — сказал он наконец. — Это одна из тех глупых ситуаций: если ты не знаешь, я не могу тебе сказать. Мы с твоим крестным дали друг другу слово.

Неожиданно в кабинете раздались голоса. Мэтью выглядел смущенным. Либо предоставил событиям развиваться самостоятельно, либо перебирает в уме другие способы подхода. В холле раздались шаги, и мужчины подняли глаза. В дверях стояла растерянная Ирини:

— Он выгнал меня, можете себе представить? — Мэтью пододвинул ей стул, но она не стала садиться, просто оперлась о плечо сына. — Его раздражает, что я пытаюсь ему помочь.

— Наверное, ты слишком старалась.

— Я просто хотела убедиться, что он действительно его съест.

— Ты что, пыталась его покормить с ложечки?

— Да, сам он все проливал.

— Дай ему сделать это самому. Он не хочет чувствовать себя инвалидом.

Она села, покачав головой, положила руки на стол и стала смотреть в окно, по которому медленно стекали капли дождя. Затем перевела взгляд на Андреаса.

— Ты переночуешь у нас?

Он пожал плечами.

— Ты хочешь, чтобы моя дочь повезла тебя в город, а затем возвращалась сюда под дождем и в темноте, думаешь только о себе?

Его удивила ее ярость, хоть он и знал причину. Это была уже не та пассивная, податливая женщина, на которой его сын женился тридцать лет назад. Она стала жестче, и это заставляло его гордиться ею.

— Я никогда бы не попросил об этом. Конечно, я останусь, если ты не против.

— Ты всегда здесь желанный гость, — ответила она мягко. — И всегда им был.

«Лучше не влезать во все это», — подумал он.

— Извините, что прервала ваш разговор, — продолжала она. Никто из мужчин не ответил. — Я не знаю, о чем вы тут шептались всю эту неделю, да меня это и не волнует. Но пожалуйста, никаких секретных разговоров, споров, перешептываний, страшных рассказов, пока вы находитесь здесь. Я не допущу, чтобы Алекс расстраивался или чтобы кто-то рядом с ним выглядел подавленным. Вы оба меня поняли?

Она взглянула на Андреаса, и тот кивнул. Мэтью сделал то же.

— Отлично. Мне понадобится ваша помощь, мальчики. Мэтью, иди посиди с отцом. Babas, пойди приляг на диван, я разбужу тебя через полчаса.

И они оба пошли выполнять ее указания.

Она поцеловала его в дверях, не стесняясь ничьих глаз, и Мэтью обнаружил, что его тоже не волнует, что их кто-то может увидеть. Он почти не помнил, как пришел сюда, ноги сами привели его к ее дверям. Это был порыв — пойти к ней, его тело лучше его разума знало, что нужно делать. Ана втянула его внутрь, и они долго стояли обнявшись.

— Твой отец уже дома?

— Да. Мы вчера перевезли его.

— Ты думаешь, так будет лучше? — Она сделала шаг назад, остановив на нем понимающий взгляд, читая сомнения на его лице.

— Да. — Похоже, он сразу понял, что за этим крылось. Черт с ним, с лечением, ему сейчас нужна была семья, дом. Забота, надежда. Вера. — Так будет лучше. — Он улыбнулся ей, как будто в этом была ее заслуга. — А там посмотрим, что будет дальше.

Она не предпринимала никаких действий, и он направился через холл к кухне, мысленно уже видя лестницу, ведущую вниз, маленькую комнатку и ту, другую женщину, третью часть треугольника. Но Ана взяла его за руку и потянула в другую сторону, к лестнице, ведущей наверх.

— Нет, сегодня никакой иконы. Только ты и я.

Он послушно шел за ней по лестнице, ноги сами несли его, хотя мышцы онемели, а сердце бешено билось. Непонятный страх вновь овладел им. Он хотел находиться здесь, наверху, с ней. И он хотел находиться там, внизу, с ней. Нет, она не могла сказать это серьезно. Одна только мысль о том, что он не увидит ее, разозлила его, и ему тут же стало стыдно этой злости. Он пытался держать под контролем свои эмоции, пока Ана медленно, не торопясь, раздевалась. Бесполезно. Она все заметила — он это понял.

— Я хочу, чтобы мы были вдвоем, Мэтью. Я хочу, чтобы было что-то, принадлежащее только нам двоим.

Сняв с него рубашку, она прижалась к нему грудью и животом. Ее прохладная плоть требовала ласки. Его тело напряглось ответным желанием, забыв о взбаламученном, мечущемся разуме. В памяти всплыли слова Фотиса. Кто знает, что на самом деле у нее на уме? Да какая разница? Ее язык встретился с его языком, он вспомнил проведенную вместе ночь. Ему хотелось этого еще и еще, хотелось потеряться, раствориться в ней. И в его мыслях Богородица отступила — но не исчезла.

9

Священник сидел на низком стуле в углу, но казалось, что он заполнял собой всю комнату. За несколько минут предварительной беседы, пока все рассаживались, Мэтью узнал, что отец Томас по происхождению грек, но был посвящен в духовный сан в Америке и служил у епископа Макариоса в Нью-Джерси. Он прибыл один, без помощника. Ему было пятьдесят с небольшим, у него были седеющие виски, вьющиеся черные волосы, вызывающее доверие лицо и глаза, излучающие доброту. Особо не распространяясь о целях своего визита, он достал документы от Священного синода в Афинах, и эти документы, похоже, удовлетворили адвоката Аны, Уоллеса.

В единственном ярко освещенном углу кабинета на алюминиевом мольберте стояла Богородица, пристально глядя на них. Мэтью любовался ею задолго до прихода священника, пока Ана совещалась с адвокатом, но теперь он отвернулся от нее и попытался сосредоточиться. Томас осмотрел икону сразу, как только появился, и теперь не обращал на нее внимания. Казалось, его больше привлекали массивные дубовые книжные шкафы. Его взгляд безостановочно скользил с полки на полку.

— Я вижу, ваш дедушка коллекционировал не только живопись.

— Да, — ответила Ана. — Он гордился своей библиотекой. Наверное, даже еще больше, чем коллекцией живописи. Мне кажется, книги были ему ближе.

— Конечно, — согласился священник. — Книга подразумевает более интимное общение: ее можно подержать в руках, полистать. Книга — это друг. Картина просто висит на стене, холодно, отчужденно. — Он опять взглянул вверх. — На этих полках я вижу кое-кого из своих друзей: Достоевский, Флобер, Казанцакис. И еще некоторые редкие экземпляры. Может быть, сначала поговорим об искусстве, а потом о книгах?

— Давайте закончим с одним, а потом уже подумаем о другом, — вмешался Уоллес, человек лет семидесяти, седой, со слезящимися глазами, низким голосом и отрывистым, сухим кашлем заядлого курильщика, судя по его прыгающим пальцам, недавно бросившего курить. Ничто в его неуклюжей позе, бегающем взгляде и притворно дружеской манере себя держать не возбуждало, на взгляд Мэтью, никакого доверия, но Ана, похоже, вполне полагалась на него.

— Безусловно, — ответил отец Томас.

— Итак, — Уоллес бесцельно перебирал документы, — насколько я понимаю, вы удовлетворены иконой.

— Если вы говорите о ее художественной ценности, то я вряд ли могу выступать в роли судьи, и все-таки я бы сказал, что я доволен. Конечно, она сильно пострадала.

— За последние несколько веков, — вставил Мэтью, — не за последние шестьдесят лет.