Гуин Ле - Новая Атлантида

• Название: Новая Атлантида
• Автор: Гуин Ле
• Жанр: Научная Фантастика

---

Но так или иначе, а в тот вечер Саймон чувствовал себя на верху блаженства. Чистая математика доставляет ему подлинную, ни с чем не сравнимую радость; но, с другой стороны, он вместе с Кларой, Максом и другими десять лет пытался претворить в жизнь свою теорию, а вкус собственной победы, хотя бы раз в жизни воплощенной в чем-то конкретном, вещь все же хорошая.

Я попросила его объяснить, что их "солнечная ловушка" значит для народных масс и, в частности, для меня как представителя этих масс. Он рассказал, что теперь можно ловить и использовать солнечную энергию при помощи одного устройства, которое сделать легче, чем самый примитивный конденсатор. Эффективность и емкость этой "ловушки" позволяют, например, за десять минут при солнечной погоде собрать столько энергии, что ее хватит для полного обслуживания такого многоквартирного дома, как наш, в течение двадцати четырех часов, - она будет обогревать, освещать, заставлять работать лифты и тому подобное; и никакого тебе загрязнения окружающей среды - ни общего, ни термального, ни радиоактивного.

- А это не опасно, вот так эксплуатировать солнце? - спросила я.

Он воспринял этот вопрос серьезно - в общем-то глупый вопрос, хотя, с другой стороны, еще недавно люди считали, что эксплуатировать землю тоже совсем не опасно, - и сказал: нет, не опасно, потому что мы не будем выкачивать энергию из солнца специально, как мы поступали с землей, когда добывали из ее недр уголь, рубили лес, расщепляли атомы, а просто используем ту энергию, которая и так идет от солнца к нам - как растения; деревья, трава, розовые кусты, они ведь всегда так и делали.

- Ты можешь назвать это Цветочной Энергией, - сказал он.

Он парил высоко, высоко в небесах, летел по воздуху, только что прыгнув с трамплина на залитой солнцем горе.

- Мы находимся во власти государства потому, - сказал он, - что наше корпоративное государство обладает монополией на источники энергии, а кругом осталось не так уж много этих источников. Но теперь любой сможет построить генератор у себя на крыше, и энергии от него будет достаточно, чтобы осветить целый город.

Я посмотрела на темный город за нашим окном.

- Мы могли бы полностью децентрализовать промышленность и сельское хозяйство. Техника могла бы служить жизни, а не капиталу. Каждый мог бы прожить свою жизнь по-настоящему. Энергия - это власть!.. А государство всего лишь машина. Теперь мы могли бы лишить ее энергии, заткнуть в ней бензопровод.

Власть развращает; абсолютная власть развращает абсолютно. Но это справедливо только до тех пор, пока энергия в цене. Пока отдельные группы могут сохранять власть над энергией; пока они могут пользоваться своей властью над другими; пока они осуществляют духовное правление при помощи физической силы; пока прав тот, кто сильнее. Но если энергия станет бесплатной? Если все станут одинаково могущественными? Тогда каждый должен будет искать иной, лучший, чем сила, способ для доказательства своей правоты...

- Вот как раз об этом и думал господин Нобель, когда изобрел динамит, сказала я. - О мире на земле.

Он слетел по залитому солнцем склону горы на несколько сотен метров вниз и остановился... возле меня в облаке снежной пыли, улыбаясь.

- Почему это ты везде видишь знак смерти! - насмешливо сказал он. - "В тот самый час вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога царского, и царь видел кисть руки, которая писала" [Дан. 5:5; Саймон имеет в виду надпись на стене, начертанную таинственной рукой: "мене, мене, текел, упарсин", появившуюся во время пира вавилонского царя Валтасара и предвещавшую, по мнению пророка Даниила, гибель Валтасара и вавилонского царства]. Лежи спокойно! Смотри, разве ты не видишь, как солнце освещает здание Пентагона, а крыш нет, солнце наконец заглянуло в коридоры власти... И они съеживаются, исчезают, и Овальный кабинет [кабинет президента США в Белом доме] тоже... Отключена "горячая линия" - за неуплату по счетам. Первым делом мы построим ограду вокруг той, что окружает Белый дом, и пропустим по ней электрический ток. Теперешняя ограда не дает посторонним лицам попадать внутрь Белого дома. А новая, внешняя, не позволит тем, которые "непосторонние", оттуда выйти...

Конечно, в его словах горечи хватало. Немногие после тюрьмы способны шутить весело.

Но как же это было жестоко: поманили тебя чудным видением и признались, что нет ни малейшей надежды эту мечту осуществить. Он, разумеется, все понял. Он всегда это знал. Даже когда в мечтах летел по залитому солнцем горному склону, знал, что под ногами у него пустота.

Крошечные огоньки один за другим погасли, утонули в темноте. Далекие одинокие голоса больше не звучали. Холодные, медлительные водные струи безучастно текли мимо, лишь изредка меняя направление из-за каких-то колебаний в бездне.

Снова сгустился мрак, умолкли все звуки. Одна лишь тьма кругом - немая, холодная.

Потом взошло солнце.

Это не было похоже на восходы, которые мы вспоминали, те давние, когда с первым светом начинались разнообразные, тончайшие изменения в утреннем воздухе, в аромате цветов, когда стояла та особая тишина, которая вместо того, чтобы продлить сон, напротив, пробуждает и заставляет цепенеть от восторга и чего-то ждать, и вот из сумрака выступают очертания предметов, сначала серые, нечеткие, совершенно на себя не похожие, словно все это только еще создается - далекие горы на фоне восточного края неба, твои собственные руки, седая от росы трава, полная неясных теней, штора на окне с таинственной темной складкой у самого пола - и за мгновенье до того, как ты уже вполне уверен, что снова по-настоящему видишь все вокруг, видишь, что вернулся свет, что начинается день, раздается первая короткая и нежная, пока незавершенная трель просыпающейся птицы. А потом! Голоса птиц сливаются в единый мощный хор: "Это мое гнездо, это мое дерево, это мое яйцо, это мой день, это моя жизнь, вот и я, вот и я, да здравствую я! Я здесь!"

Нет, восход, что мы видели сейчас, был вовсе не похож на те, что вспоминались нам. Он был абсолютно безмолвен, и он был голубым.

Во время тех восходов, давних, что вспоминались нам, появление самого света как-то не ощущалось - ты замечал лишь отдельные предметы, которых этот свет коснулся и сделал видимыми, те, что рядом с тобой. Они становились видимыми вновь, словно способность быть видимыми принадлежала им самим, а вовсе не была даром восходящего солнца.

Но восход, который мы наблюдали теперь, был воплощением одного лишь света, свет был его сутью. Собственно, даже и не свет, а скорее цвет: голубой.

Местонахождение источника этого света нельзя было определить по компасу. Он не казался светлее на востоке - не было там ни востока, ни запада. Был только верх и низ, пространство над тобой и под тобой. Внизу была тьма. Голубой свет исходил сверху. Яркость его постепенно уменьшалась. В самом низу, там, где стихали раскаты сотрясающей бездну бури, свет угасал совсем, постепенно превращаясь из синего в фиолетовый, а потом - в непроницаемую тьму.

Мы поднимались наверх, а навстречу нам, подобно струям водопада, падали лучи света.

Восход этот скорее напоминал какой-то волшебный, неземной снегопад. Свет, казалось, распадался на отдельные частицы, бесконечно малые пылинки, опускающиеся очень медленно, невесомые, гораздо легче сухих снежинок темной морозной ночью и гораздо меньше. И пылинки эти были голубые. Того мягкого, ласкающего взор голубого цвета, который чуть отливает сиреневым. Такого цвета бывают тени на айсбергах или полоска неба, проглянувшая между свинцовыми снеговыми тучами зимним днем. Голубизна эта была неяркого, но очень живого оттенка - цвет далека, цвет холода, самый несхожий в спектре с цветом солнца.

В субботу вечером они устроили у нас в квартире целую научную конференцию. Разумеется, пришли Клара и Макс, а еще инженер Фил Драм - тот самый - и трое других, что работали над созданием "солнечной ловушки". Фил Драм был очень собой доволен, потому что как раз успел закончить одну из этих штуковин - солнечную батарейку - и захватил ее с собой. Я думаю, что Максу или Саймону сделать такое и в голову бы не пришло. Как только они осознавали, что сделать что-либо возможно в принципе, результат этот их и удовлетворял, и они тут же начинали заниматься новой проблемой. А Фил распеленывал свое детище, так умиленно над ним приговаривая, что тут же посыпались шутки: "О, господин Ватсон [намек на сэра Роберта Александра Ватсона-Ватта (р.1892) - шотландского физика], не уделите ли нам, простым смертным, минутку внимания?", или "Эй ты, новоиспеченный Уилбур [Уилбур Ричард (р.1921) - американский поэт], что это ты все в облаках витаешь!", или еще "Слушай, психопат, ты зачем сюда столько грязи натащил? Ну-ка выкини все вместе с этой мерзостью за окошко!", и еще дикий вопль "Уй-уй, жжется, жжется, ай-яй-яй!" Последнее принадлежало Максу, который действительно здорово смахивал на доисторического человека. А Фил в это время объяснял, что уже экспериментировал со своей батарейкой, - она в течение минуты собирала солнечную энергию в городском парке. Это было в четыре часа дня, и шел легкий дождик. Поскольку с четверга в западной части города электричество не отключали, то мы могли испытать батарейку, не вызывая подозрений.