Журнал «Если» - «Если», 1999 № 04

• Название: «Если», 1999 № 04
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: ISSN0136-0140

Лестер Дель РЕЙ. НЕБО ПАДАЕТ

Название — не метафора. В невероятном мире, придуманном фантастом, на его обитателей обрушивается небо, причем огромными кусками.

Спрэг ДЕ КАМП. ВЕЕР ИМПЕРАТОРА

Магическими предметами рекомендуем пользоваться с осторожностью.

Ларри НИВЕН. ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ

Если в очередной раз вы загадываете желание джинну, золотой рыбке и пр., то правильно ставьте техническое задание.

С. М. СТИРЛИНГ. УКРАДЕННЫЕ ГЛАЗА

Вечный спор на тему «кто кого?». На сей раз в поединке участвуют маг и колдунья.

Джордж МАРТИН. ОДИНОКИЕ ПЕСНИ ДАРЕНА ДОРРА

Волшебная история о красавице, блуждающей по мирам, и рыцаре, который не способен покинуть свои пустынные владения.

Лайза ГОЛДСТАЙН. НОВАЯ ИГРА

Думаете, изменения в мире определяются технологиями? Напрасно…

Владислав ГОНЧАРОВ. БОЛЕЗНЬ, СИМПТОМ, ЛЕКАРСТВО?

Читатели имеют возможность познакомиться с ролевыми играми, что называется, из «первых рук».

Вл. ГАКОВ. ВЕЛИКИЙ МАСТЕР: ЖИЗНЬ КАК РОМАН

У большого писателя и биография непростая!

ВИДЕОДРОМ

Привидения страшные и забавные… Заметки о режиссере — лидере австралийской «Новой волны»… В рубрике «экранизация» размышления о киносудьбах произведений братьев Стругацких…

БАНК ИДЕЙ

Состязание с зарубежным автором закончилось полной победой наших читателей.

Александр РОЙФЕ. АНАТОМИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Новый роман Евгения Лукина в поле зрения критика.

РЕЦЕНЗИИ

На книжном фронте идут бои местного значения.

КУРСОР

Новости — хорошие и разные.

Борис СТРУГАЦКИЙ. КОММЕНТАРИИ К ПРОЙДЕННОМУ

В этом номере писатель заканчивает свои своеобразные мемуары.

ПЕРСОНАЛИИ

Подробности об авторах журнала.

---

Цотуга неожиданно выхватил веер, раскрыл его и махнул на Яэбу. Министр исчез.

«Да, — задумался Цотуга, — эта штука, и вправду, действует. Теперь нужно вернуть Яэбу, я ведь на самом деле не собирался уничтожать этого достойного человека. Просто он раздражал меня бесконечными «если», «но» и «нельзя». Ну-ка, посмотрим, куда же я дел книгу шифров? Помнится, я спрятал ее в особом месте, чтобы при случае сразу найти. Но где это место?»

Сначала император заглянул в широкие рукава расшитого шелком халата, которые в Куромоне служили вместо карманов. Там книги не оказалось.

Затем император встал со своего делового трона и отправился в императорский гардероб, где висело на вешалках больше ста халатов. Шелковые халаты для официальных случаев, тонкие на теплое время года и стеганые на зиму. Окрашенные в алый, изумрудный, шафрановый, голубой, кремовый, фиолетовый и все другие цвета, которые только были в распоряжении красильщиков.

Цотуга шел вдоль одежд, ощупывая рукава каждого. За ним следовал хранитель императорского гардероба, приговаривая:

— О божественный властитель! Позволь твоему недостойному слуге избавить тебя от столь низкого занятия!

— Нет, мой добрый Шакатаби, — отвечал Цотуга, — мы никому не можем доверить эту работу.

Цотуга прошел вдоль всего ряда халатов, старательно проверив каждый из них. Затем он начал искать по всему Запретному дворцу, выворачивая ящики письменных столов и комодов, перебирая полки с бумагами и требуя, чтобы ему подали ключи от сундуков и сейфов.

Спустя несколько часов усталость вынудила императора прекратить поиски. Упав на резное кресло в Тайном чертоге, он ударил в гонг. Когда в комнату прибежали слуги, император объявил:

— Мы, Цотуга Четвертый, обещаем в награду сотню золотых драконов тому, кто найдет пропавшую книгу шифров для нашего чудодейственного веера!

Весь этот день в Запретном дворце шли лихорадочные поиски. Десятки слуг в войлочных тапочках сновали кругом, открывая все дверцы, шаря во всех ящиках, перебирая и разглядывая каждую вещь. Наступила ночь, но книга не была найдена.

— Проклятие! — пробормотал Цотуга. — Бедному Яэбу конец, если не найдется эта мерзкая книга. Да и с веером впредь надо быть осторожнее.

Наступила весна, все во дворце шло своим чередом. Однажды Цотуга катался на роликовых коньках по дорожкам дворцового сада вместе с военным министром Чингиту. Император упрекал Чингиту в недавнем поражении, которое куромонские войска потерпели от степных кочевников; министр приводил оправдания, которые Цотуга посчитал лживыми. И тут император вновь вышел из себя.

— Подлинная причина, — рявкнул император, — в том, что твой двоюродный брат, генерал-квартирмейстер, брал взятки, а на важные посты назначал своих никчемных родственников, поэтому наши воины были плохо вооружены! И ты знал об этом! Так вот же тебе!

Взмах веера, и Чингиту исчез. Таким же образом вскоре испарился первый министр Дзакусан.

Вскоре отсутствие министров стало ощущаться. Цотуга не мог самолично надзирать за сотнями чиновников обезглавленных министерств. Государственные служащие все больше погрязали в распрях, безделье, кумовстве и казнокрадстве. Дела в Куромоне шли плохо из-за инфляции, вызванной тем, что Цотуга ввел в обращение бумажные деньги. В правительстве началась неразбериха.

— Вам нужно что-нибудь придумать, государь, — сказала императрица Насако, — не то пираты с архипелага Гволинг и эти степные разбойники разделят Куромон на кусочки. Как апельсин.

— Но что же, во имя пятидесяти семи главных божеств, я могу сделать? — воскликнул Цотуга. — Черт возьми, если бы у меня была книга шифров, я смог бы вернуть Яэбу, и он привел бы в порядок финансы.

— Забудьте об этой книге. На вашем месте я бы сожгла чудодейственный веер, пока он не принес еще больших неприятностей.

— Ты сошла с ума, женщина! Ни за что!

Насако вздохнула.

— Как говорил мудрец Дзуику, тому, кто использует тигра как сторожевую собаку, чтобы охранять свои богатства, вскоре не будут нужны ни богатства, ни сторожевая собака. Во всяком случае, назначьте нового первого министра, чтобы он разобрался в этом хаосе.

— Я просмотрел список возможных кандидатов, но всех отверг. Один связан с людьми, пытавшимися убить меня девять лет назад, другого обвиняют во взяточничестве, хотя прямых доказательств и не имеется, третий слаб здоровьем…

— Есть ли в вашем списке Замбен из Джомпеи?

— Первый раз слышу это имя. А кто он?

— Главный надзиратель за дорогами и мостами в провинции Нефритовых гор. Говорят, он прекрасно умеет управляться с людьми.

— Как ты о нем узнала? — подозрительно спросил император.

— Он двоюродный брат моей первой придворной дамы. Она уже давно превозносит его достоинства. Я особенно не прислушивалась к ее ходатайствам, зная, что государь не любит, чтобы мои придворные использовали свое положение в интересах собственной родни. Но в вашем теперешнем затруднительном положении вы могли бы хотя бы посмотреть на него.

— Прекрасно, пусть его покажут.

Таким образом Замбен из Джомпеи стал первым министром. Бывший надзиратель за дорогами и мостами был лет на десять моложе императора. Красивый, веселый, очаровательный и беззаботный, он скоро сделался популярным при дворе, — если, конечно, не считать тех, кто возненавидел нового фаворита. Цотуга, правда, уличал Замбена в легкомыслии и говорил, что тот с недостаточным уважением относится к тонкостям дворцового этикета. Но Замбен проявил себя как способный администратор, и вскоре государственная машина заработала без сбоев.

Однако, как говорится, самая плохая крыша во всей деревне у кровельщика. Император не подозревал, что Замбен и императрица Насако были тайными любовниками. Впрочем, они стали ими еще до его возвышения. Прежде обстоятельства препятствовали удовлетворению их страсти, они могли лишь изредка встречаться в одном из летних павильонов Насако на холмах.

В Запретном дворце встречаться стало еще труднее. Дворец кишел слугами, которые мгновенно разнесли бы сплетни. Влюбленной парочке приходилось прибегать к «военным хитростям». Как-то раз Насако объявила, что удаляется одна в летний дом, чтобы сочинить поэму. Ко всему прочему Замбен неплохо писал стихи, он заранее сочинил за нее поэму, а затем спрятался в летнем доме, дожидаясь ее прибытия.

— Этого стоило так долго ждать, — сказала императрица, надевая одежды. — Толстый дурак Цотуга уже год не прикасался ко мне, а для женщины с горячей кровью, вроде меня, необходимо часто подбрасывать дрова в огонь. Представляешь, он даже не посещает своих хорошеньких молоденьких любовниц, хотя ему нет еще и пятидесяти.

— Почему? Он до времени одряхлел?

— Нет, просто боится, что его убьют. Какое-то время он пробовал заниматься этим сидя, чтобы иметь возможность оглядываться в поисках возможных убийц. Но с тех пор, как он не расстается с кольчугой, любовные занятия с ним никому не доставляют радости. И он отказался от них совсем.

— Разумеется, мысль об ударе кинжалом в спину угнетает не только дух мужчины. Но если — да хранят императора боги — что-нибудь все же случится с Его небесным величеством…

— Каким образом? — спросила Насако. — Никакой убийца не посмеет и приблизиться к нему, пока у него есть веер.

— Куда он прячет его на ночь?

— Под подушку. И спит, сжимая сокровище в руке. Надо быть по меньшей мере крылатым демоном, чтобы добраться до него, когда он плавает на матрасе по пруду из ртути.

— Против стрелы из далеко бьющего арбалета или выстрела веер бессилен…

— Нет, императора слишком хорошо стерегут, чтобы стрелок мог подобраться достаточно близко, к тому же он спит, не снимая кольчуги.

— Ладно, поглядим, — сказал Замбен. — Тем временем, Нако, любовь моя, не повторить ли нам?..

— Ты несравненный любовник! — воскликнула Насако, сбрасывая одежды, в которые только что облачилась.

В последующие два месяца при дворе отметили, что Замбен снискал подлинное расположение императора. Он действовал так ловко, что вытеснил Рейро-нищего и сам сделался закадычным другом властителя. Замбен даже занялся историей искусств, чтобы восхищаться любимыми безделушками Цотуги со знанием дела.

Недоброжелатели фаворита ворчали, что дружба с министром — это попрание закона. Это нарушает мистическое равновесие пяти элементов, к тому же у Замбена могут появиться узурпаторские намерения, а эта дружба дает ему возможность осуществить их. Но никто не рискнул обсудить эту тему со вспыльчивым Цотугой. Придворные только пожимали плечами и говорили:

— В конце концов, предупредить его — долг императрицы, а если она этого не может, то мы и подавно.