Лино Альдани - Луна двадцати рук (сборник)

• Название: Луна двадцати рук (сборник)
• Автор: Лино Альдани
• Издательство: «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1967

Сборник научно-фантастических рассказов итальянских авторов.

---

— Знаешь, сегодня ночью мне приснилось, будто мимо нашего дома должен пройти Динозавр, — как-то сказала Цветок Папоротника, — великолепный Динозавр, принц или король Динозавров. Я прихорошилась, обвила ленту вокруг головы и подошла к окну. Я старалась привлечь внимание Динозавра, сделала ему реверанс, но он не обратил на меня внимания, даже взглядом не удостоил.

Этот сон по-новому раскрыл передо мной душу девушки, и я понял, что она думала обо мне: должно быть, приняла мою робость за презрительное высокомерие. Сейчас, воскрешая в памяти прошлое, я вижу, что мне достаточно было не разубеждать ее в этом еще какое-то время, сохраняя видимость гордой неприступности, и я бы ее окончательно завоевал. Но рассказанный сон до того растрогал меня, что я со слезами на глазах бросился к ее ногам:

— Нет, нет, о Цветок Папоротника, все не так, как тебе представляется, ты лучше любого Динозавра, в сто раз лучше, я чувствую себя настолько ниже…

Цветок Папоротника опешила, отступила на шаг.

— Да ты понимаешь, что ты говоришь?

Нет, не этого она ждала: она растерялась, сцена показалась ей отталкивающей. Я понял это слишком поздно; я поспешил сделать вид, будто ничего не случилось, но все равно между нами что-то уже нарушилось, появилось чувство взаимной неловкости.

То, что произошло вскоре, заставило нас забыть это недоразумение. В поселке появились выбившиеся из сил гонцы. Динозавры возвращаются? На равнине было обнаружено обезумевшее от стремительного бега стадо неведомых чудовищ. Если оно будет продвигаться с той же скоростью, назавтра поселок окажется в осаде.

Можете себе представить, какие чувства всколыхнуло в моей душе это известие: вид, к которому я принадлежал, не вымер, я мог воссоединиться со своими братьями, снова зажить былой жизнью! Но воспоминания об этой жизни, проснувшиеся в моем сознании, представляли собой бесконечную цепь поражений, отступлений, опасностей; начать все заново — значило, быть может, лишь то, что я на время вернулся бы к прежним мучительным сомнениям, вернулся к этапу, который, хотелось верить, пройден раз и навсегда. А ведь к этому времени я наконец достиг здесь, в поселке, некоего душевного равновесия, и мне жаль было терять его.

Новых тоже обуревали противоречивые чувства. В их душах панический страх сменялся желанием восторжествовать над давним врагом, и в то же время они считали, что коль скоро Динозавры выжили и теперь наступают, мечтая о реванше, значит, никто не может их остановить, и не исключено, что победа Динозавров, как бы жестоки ни были победители, послужит ко всеобщему благу. Иначе говоря, Новые хотели и защищаться, и спасаться бегством, и уничтожить врага, п оказаться побежденными; и неуверенность эта сказывалась в той неорганизованности, с какой они готовились к обороне.

— Стойте! — крикнул Дзан, — Среди нас лишь один способен взять на себя командование! Самый сильный из всех нас, Урод!

— Правильно! Нами должен командовать Урод! — хором откликнулись остальные. — Да, да, пусть Урод принимает командование! — И они вытянулись передо мной по стойке смирно.

— Да нет, неужели вы хотите, чтобы я, чужестранец, я не достоин… — возражал я. Но переубедить их было невозможно.

Что оставалось делать? В ту ночь я не сомкнул глаз. Голос крови повелевал мне дезертировать и присоединиться к братьям, тогда как чувство долга по отношению к Новым, которые приняли меня и приютили, подсказывало, что я должен оставаться на их стороне. Но в то же время я прекрасно знал, что ни Динозавры, ни Новые не заслуживали того, чтобы пальцем ради них шевельнуть! Если Динозавры стремились восстановить свое господство путем нашествий и кровопролития, значит, опыт ничему их не научил, значит, они выжили лишь по ошибке. А Новые — это было очевидно, — возложив на меня командование, нашли наиболее удобный выход из положения: всю ответственность взвалили на чужестранца, и этот чужестранец мог стать их спасителем, а в случае поражения — козлом отпущения, коего не жалко выдать неприятелю, чтобы задобрить его, мог, наконец, стать изменником, который, предав Новых врагу, осуществил бы их тайную мечту оказаться под властью Динозавров. Одним словом, я не желал знать ни тех, ни других; мне было на них на всех наплевать — пусть себе перебьют друг друга до последнего. Я должен был, пока не поздно, бежать, оставить их вариться в собственном соку, не вмешиваться в эти старые дрязги.

В ту же ночь, крадучись в темноте, я выбрался из поселка. Первым побуждением было убраться подальше от поля боя, вернуться в мои тайные убежища; но любопытство оказалось сильнее: мне хотелось увидеть себе подобных, знать, что они победили. Я укрылся иа вершине скалистых гор, высящихся над излучиной реки, и стал ждать рассвета.

Когда занялось утро, на горизонте показались какие-то фигуры. Они стремительно приближались. Еще раньше, чем мне удалось их как следует разглядеть, я мог поручиться, что передо мной не Динозавры: чтобы хоть один Динозавр бежал вот так, неуклюже, это для меня исключалось. Когда же я узнал Носорогов, я не ведал — смеяться мне или плакать. Да, то было стадо первых Носорогов, крупных, нескладных, покрытых роговыми наростами, но совершенно безобидных, — им бы только пощипать травки. Так вот кого Новые приняли за древних Царей Земли!

Стадо Носорогов пронеслось с шумом, подобным грому, остановилось подкрепиться кустарником, вновь устремилось к горизонту, даже не заметив укреплений рыбаков.

Я бегом вернулся в поселок.

— Вы ничего не поняли! Это не Динозавры! — возвестил я. — Носороги, вот это кто! Они уже ушли! Опасность миновала! — И добавил, желая оправдать свое ночное дезертирство: — Я ходил в разведку! Чтобы все выяснить и сообщить вам!

— Мы могли не понять, что это были не Динозавры, — спокойно заметил Дзан, — зато мы поняли, что ты не герой, — и он показал мне спину.

Разумеется, они разочаровались — и в Динозаврах, и во мне. Теперь их рассказы о Динозаврах уступили место анекдотам, где страшные чудовища выглядели комическими персонажами. Но меня больше не трогало это убожество Новых, я оценил, наконец, величие духа, заставившее нас предпочесть исчезнуть с лица земли, чем жить в мире, который нас не устраивал. Если я еще жил, то лишь потому, что Динозавр продолжал чувствовать себя Динозавром среди этого народишка, прикрывавшего банальными шуточками царивший в нем страх. Да и какой другой выбор оставался Новым, кроме выбора между насмешками и страхом?

Но у Цветка Папоротника было свое отношение к Динозаврам. Как-то она рассказала мне очередной сон:

— Там был Динозавр, неуклюжий, зеленый-презеленый, и все издевались над ним, дергали его за хвост. Тогда я вышла вперед и заступилась за него, увела, приласкала. И я поняла: при всем том, что он был такой смешной, это было самое грустное создание на свете, и из его красновато-желтых глаз ручьями лились слезы.

Что испытал я при этих словах? Было ли мне унизительно отождествлять себя с героем сна? Отвергал ли я чувство, которое, казалось, с неких нор основывалось на жалости? Или находил возмутительным стремление девушки унизить достоинство Динозавра?

Меня обуяла гордыня, я похолодел, я презрительно бросил ей в лицо:

— Вечно ты пристаешь ко мне со своими детскими снами! Тебе и присниться-то ничего путного не может, одни глупости!

Цветок Папоротника расплакалась. Я повернулся и ушел, пожав плечами. Это случилось на плотине, мы были не одни; рыбаки, правда, не слышали нашего разговора, но заметили, что я был вне себя, заметили ее слезы.

Дзан счел своим долгом вмешаться.

— Ты кем это себя возомнил, — спросил он резко, — что позволяешь себе невежливо обращаться с моей сестрой?

Я остановился, но не ответил. Если он собирался драться, пожалуйста, я готов. Но в последнее время в поселке появилась новая мода — они все обращали в шутку. Из толпы рыбаков кто-то крикнул фальцетом:

— Катись, катись, Динозавр!

Я знал, что это шутливое выражение, недавно вошедшее в обиход и означавшее: «Не петушись, не перебарщивай» или что-нибудь в том же духе. Но меня оно только распалило.

— А я и есть Динозавр, ежели вам угодно знать, — вскричал я, — да, да, именно! Если вы никогда в жизни не видели Динозавров, то вот один из них перед вами, полюбуйтесь!

Раздался дружный хохот.

— Я вчера видел одного, — сказал кто-то из стариков, — он вылез из-под снега.

Все тут же замолчали. Этот старик недавно вернулся из похода в горы. Оттепель растопила старый ледник, скрывавший скелет Динозавра.

Весть разнеслась по поселку.

— Пошли смотреть Динозавра! — Все устремились на гору, и я тоже.

Миновав морену, покрытую поваленными стволами, скелетами птиц, я увидел широкую котловину. Первый лишайник зеленил валуны, освобожденные ото льда. Посреди котловины, вытянувшись, будто во сне, покоился скелет гигантского Динозавра: просветы между позвонками удлинили его шею, огромный хвост извивался змеей. Грудная клетка вздымалась дугой, как парус, и когда ветер ударял в гладкие полукружия ребер, казалось, что под ними все еще бьется невидимое сердце. Череп был повернут назад, пасть разинута, словно в последнем крике.