Александр Лебедь - За державу обидно

• Название: За державу обидно
• Автор: Александр Лебедь
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Признаться, я несколько растерялся. Мой батальон, мой боевой кулак, который я любовно растил и пестовал, безжалостно разогнули на пальцы, и пальцы те расшвыряли в разные стороны. На вопрос находящемуся на хозяйстве зам по тылу: "Это куда же мне в такой ситуации податься?" - получил честный ответ: "А черт его знает! Наверно, в Анаву. Там командир полка, там Грачев. Там третий батальон с твоей ротой, там твоя резервная рота".

Я так и сделал: экипировался надлежащим образом и подался на вертолетную площадку ловить попутный борт. Мне пообещали, что я взлечу примерно через час. Я принялся терпеливо ждать. Минут через 10 приземлился вертолет, из которого первым спрыгнул на землю Юрий Викторович Кузнецов. Я представился по случаю возвращения из отпуска.

- Здоров?

- Здоров!

- Молодец! А куда это ты, дружок, собрался? - спросил Кузнецов.

- В Анаву!

- Не-е-т! Там бездельников без тебя хватает. Это что же, балду гонять и водку кушать?

- Какая водка, там две роты.

- Там у меня Пал Сергеевич и, судя по всему, не скоро выберется. Так что ты у меня, приятель, попашешь здесь заместителем командира полка. А балду - в другой раз и в другом месте. Разворачивай оглобли! И в полк шагом марш!

- Товарищ подполковник, я ...

- Прекратить разговоры! Я сказал - шагом марш! У меня главная головная боль здесь.

Он был прав, Юрий Викторович. За те три недели, которые я исполнял обязанности заместителя, я морально устал. Людей в полку осталось катастрофически мало, а вводные сыпались, как из рога изобилия. Некем было менять: караул, наряд по столовой, по КПП. Солдаты и офицеры валились с ног от усталости и умудрялись засыпать стоя. Никакие окрики и понукания здесь помочь не могли, да и язык не поворачивался. Пришлось менять режим службы, наращивать дополнительное питание. Систематически прибывали бывшие раненые и больные, все из разных подразделений. Организовали сводные отделения и взводы и пристроили их к делу. Вышел из строя рефрижератор-продсклад. Деваться некуда: разогнали занимавшую рядом позиции афганскую зенитную батарею и оборудовали продсклад в их прохладной казарме. В батальоне материального обеспечения 108-й мотострелковой дивизии сгорел хлебозавод, развернули собственный, определив в хлебопеки вчерашних стрелков и даже одного механика-водителя, под руководством неуверенно чувствовавшего себя прапорщика. Хлебную проблему решили.

Всплыли еще десятки вопросов, связанные с несением гарнизонной службы, с выполнением санитарно-эпидемичес-ких мероприятий. Короче - это было то, что называется дурдом! Постепенно все более или менее утряслось. Из Анавы вернулись две мои роты. Я снова стал комбатом, но с возложением на меня обязанностей заместителя командира полка.

Вернулся командир полка и с ним разведрота и ряд других подразделений. Жизнь все более и более входила в привычное русло. Прокатилась волна приказов по армии, разносящих в пух и прах отдельных командиров частей за разгильдяйство, несобранность, слабую боевую подготовку подчиненных. Приказы требовали повысить, подтянуть, добиться, достичь, ну, а чтобы всем было понятно и наглядно видно, как это делается, предписывали провести цикл показных занятий.

Проведение их командир полка возложил на меня, обосновав это примерно следующим образом:

- Ты восемь лет прослужил в училище, значит, методист! Учебная дырочка у тебя почти заросла, но кое-что осталось, и потом, ты у меня заместителем работаешь.

Я погряз в показных занятиях. Чего я только не показывал! Как спешиваться на ходу, как развертываться, как свертываться, как выносить раненых, как методически правильно штурмовать кишлак, разминировать минные поля.

Планы-конспекты я пек, как блины, командир полка утверждал их, не читая. Как правило, в течение суток, а то и менее, готовил то или иное занятие, и показывал, показывал, показывал...

Где-то в начале июня я, сидя за столом спиной к двери, корпел в своей комнатешке над очередным конспектом.

Дверь скрипнула и кто-то вошел. Не оборачиваясь, я пробурчал: "Выйди, и зайди, как положено!" За спиной раздалось:

- Ну, ты встречаешь командира полка!..

Я вскочил. Мою конуру почтил своим посещением Юрий Викторович. Это было неспроста - за этим что-то стояло. Судя по внешнему виду, командир полка был в великолепном расположении духа. Он чем-то напоминал счастливого кота, которому щедрая хозяйка отвалила чрезмерное количество сметаны, и только что не мурлыкал и не облизывался.

- Чем занимаешься?

- Конспекты готовлю.

- Бросай. Пошли ко мне.

Пошли - это значит по какому-то поводу пить. Пить мне было некогда, да и не хотелось. Я вежливо отказался: "Спасибо, но некогда, надо..."

Холерическая сущность Юрия Викторовича проявилась мгновенно. От ласкового кота не осталось и следа.

- Капитан, смирно! Приказываю: следовать за мной!

Это было что-то новое.

- Есть, товарищ подполковник!

В овеваемой кондиционером комнате командира, достаточно просторной, был накрыт по афганским меркам просто роскошный стол. За этим столом уже сидели заместители командира полка, наиболее уважаемые начальники родов войск и служб. Сидели, перешептывались, переглядывались. Да оно и понятно, из праздников - первая среда на этой неделе.

Командир с таинственным видом занял место во главе стола. Встал начальник политотдела. Развернул лист бумаги и максимально торжественно, кося под Левитана, начал читать:

- Указом Президиума Верховного Совета СССР. За... командиру 345 ОПДП подполковнику Кузнецову Юрию Викторовичу присвоено звание Героя Советского Союза.

Все стало ясно. Командир сиял, наслаждаясь произведенным эффектом, обстановка за столом как-то сразу стала удивительно непринужденной. Вспоминали различные боевые эпизоды, вычленяя в них смешную сторону. Говорили тосты, поздравления. К хорошей закуске было много выпивки. И как-то все пили, не особенно хмелея. Где-то в полдвенадцатого начальник политотдела подполковник Кудинов произнес риторическую фразу:

- Мы здесь гудим, а полк-то о таком событии ничего не знает!

Чем сунул неслабую ложку дегтя в командирскую бочку меда. На такой черный прокол Юрий Викторович отреагировал мгновенно:

- Зам, иди строй полк!

Я воспротивился:

- Куда строить! Люди полтора часа как отбились. Завтра утром доведем.

На меня дружно обрушилось все застолье.

- Ты! Тебе Герой Советского Союза приказывает, а ты!

Юрий Викторович от возмущения временно утратил дар речи.

Я сдался и пошел строить полк.

По дороге меня обуревала досада. Я находился в состоянии подпития чуть выше среднего, и всегда был жестким противником любого управления войсками в таком состоянии. Но тут делать было нечего. Приказ командира полка, да еще Героя Советского Союза!

Я собрал вместе дежурного по полку и оперативного дежурного и поставил им задачу: "Спокойно, без всякого шума-гама и объявления тревоги поднять все подразделения полка и без оружия построить их на плацу в линию ротных колонн, для доведения чрезвычайного сообщения. Включить все прожекторы".

Дежурные принялись за дело. Циркулярно оповестили все подразделения, но тут дело застопорилось. Солдаты, а особенно офицеры, были битые: "Раз среди ночи подымают, да еще для какого-то сообщения, это не зря! Прибежишь без оружия - скажут: дурак! беги назад!" Поэтому роты и взводы валом валили на плац полностью экипированные и вооруженные до зубов. Все мои увещевания, попытки дежурных объяснить, что оружие ни к чему, натолкнулись на стену непонимания. "Ночью подняли, как это я без родного огнемета в строй стану!"

Пока я строил, ровнял ощетинившийся сотнями стволов полк, рычал в ответ на недоуменные вопросы - тайну выдавать было нельзя, - я основательно проветрился. Продолжалась вся эта чехарда минут тридцать. За это же время в комнате у командира существенно добавили и несколько перешли, мягко выражаясь, известную грань. Что такое состояние "перепил"? Это когда выпил больше, чем мог, но меньше, чем хотел. Когда я пришел докладывать, все были хо-ро-ши, ну, хо-роши!

Кудинов попытался мне объяснить, что, пожалуй, я был прав и довести сообщение надо бы утром.

Я возмутился: "Полк построен, а теперь пусть кто-нибудь другой пойдет и скажет людям, что мы пошутили, что поставьте, ребята, оружие и ложитесь спать дальше. Спокойной ночи, малыши!"

Довод возымел действие. Командир полка и начальник политотдела отправились на плац, им было тяжело, но они мужественно проделали путь до трибуны и взобрались на нее.

Я подал команду: "Смирно!" Начальник политотдела полка Сергей Михайлович Кудинов, несмотря на щуплое телосложение, пить умел. Перебор проявлялся в нем несколько странным образом: четко произносимые им слова отделялись от его рта с интервалом в 3-4 секунды между ними. В таком темпе он взялся читать Указ. Пока он читал, Юрий Викторович молча стоял в углу трибуны, в глазах его блестели слезы, изредка он поясно кланялся. Полк понял и простил состояние командира и его заместителей. В свете прожекторов лица офицеров и солдат были серьезны, сосредоточенны и торжественны! А еще в них была гордость за свой полк - полк нелегкой судьбы, дробимый волей начальства на части, но, как капельки ртути, стекавшийся и собиравшийся в один кулак. Полк, способный решать любые самые сложные задачи. И они правильно понимали, что в звании Героя, присвоенном командиру полка, материализовался их коллективный солдатский труд, их мужество, доблесть, воля, и гордились этим.