Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба

• Название: Посмертные записки Пиквикского клуба
• Автор: Чарльз Диккенс
• Жанр: Классическая проза

Роман «Посмертные записки Пиквикского клуба» с момента его опубликования был восторженно принят читающей публикой. Комическая эпопея, в центре которой неунывающий английский Дон-Кихот — эксцентричный, наивный и трогательный мистер Пиквик. Этому герою, как и самому писателю, хватило в жизни непредвиденных случайностей, не говоря уже о близком знакомстве с тюрьмой, судом, постоялыми дворами и парламентскими дебатами.

«Пиквикский клуб» сразу вознес Диккенса к вершинам литературной славы.

С этого романа и его румяного и пухлого главного героя началась блистательная карьера того, чье место в литературе читатели определили с присущим английской нации лаконизмом, наградив его прозвищем «The Inimitable» — «Неподражаемый».

---

Одним из основных начал пиквикистской теории была доброжелательность, и этому благородному принципу мистер Треси Тапмен следовал с большим рвением, чем кто бы то ни было. В протоколах клуба почти в невероятном количестве упоминаются случаи, когда этот превосходный джентльмен направлял объекты благотворительности к другим членам клуба за поношенным платьем или за денежным пособием.

— Я бы с удовольствием одолжил вам для этого дела свой костюм, — начал мистер Треси Тапмен, — но вы худощавы, тогда как я…

— Толстоват — как Бахус в зрелом возрасте — снял листья, слез с бочки и облачился в сукно, а? — Ха-ха! Не валяно, а напялено? Переправьте бутылку.

Задел ли мистера Тапмена повелительный топ, каким было выражено требование переправить вино, с которым незнакомец тут же покончил, или он весьма справедливо почувствовал себя шокированным тем, что влиятельного члена Пиквикского клуба нагло сравнили с Бахусом, слезшим с бочки, — этот вопрос достаточно не выяснен. Он передал бутылку, кашлянул дважды и несколько секунд пристально смотрел на незнакомца; но, так как этот субъект оставался вполне спокойным и совершенно безмятежным под его испытующим взглядом, он постепенно смягчился и снова вернулся к теме о бале.

— Я хотел сказать, сэр, — начал он, — если мой костюм вам широк, то костюм моего Друга мистера Уинкля, пожалуй, будет впору.

Незнакомец взглядом снял мерку с мистера Уинкля и, просияв, удовлетворенно бросил:

— В самую пору!

Мистер Тапмен огляделся вокруг. Вино, возымевшее снотворное действие на мистера Снодграсса и мистера Уинкля, отуманило мозг мистера Пиквика. Сей джентльмен постепенно проходил все те стадии, какие предшествуют летаргии, вызванной обедом. Он прошел все этапы, спускаясь с высот бурной веселости в глубины отчаяния, а из глубин отчаяния снова возносясь на вершины веселья. Подобно уличному газовому фонарю, когда ветер задувает в трубку, он на момент вспыхнул неестественно ярким светом, затем потускнел так, что едва можно было его различить, после короткого перерыва снова разгорелся, опять замигал и замерцал и, наконец, угас окончательно. Голова его поникла на грудь: и только непрерывный храп да наступавшие время от времени короткие вдохи, напоминавшие припадки удушья, оставались единственными доступными слуху указаниями на присутствие великого мужа.

Желание попасть на бал и оценить красоту кентских леди томило мистера Тапмена. Желание захватить с собой нового знакомого было не менее сильно. Города и его обитателей он не знал, а новый приятель настолько был в курсе дела, что казалось, жил в этих краях с самого детства. Мистер Уинкль спал, а мистер Тапмен был достаточно опытен в таких делах и знал, что в момент пробуждения тот — согласно природе вещей — способен только на одно — рухнуть в постель. Он пребывал в нерешительности.

— Налейте себе и передайте бутылку, — напомнил неутомимый гость.

Мистер Тапмен совершил то, что от него требовалось, И добавочный стимул последнего стакана подсказал ему решение.

— К Уинклю можно попасть через мою спальню, — сказал он, — если я его сейчас разбужу, все равно он не поймет, что мне от него нужно; но я знаю, что у него в саквояже есть фрачная пара, и если вы ее наденете на бал, а затем, когда мы вернемся, снимете, я уложу ее в саквояж, вовсе не беспокоя его по этому поводу.

— Превосходно, — одобрил гость, — великолепный план — глупейшее положение — четырнадцать костюмов в багаже, а приходится надевать чужой — замечательная идея — весьма!

— Нужно купить билеты, — решил мистер Тапмен.

— Не стоит дробить гинею — бросим жребий, кому платить за обоих — я называю; вы пускайте — раз — женщина, женщина, очаровательная женщина! И соверен упал кверху драконом[21] (из любезности наименованным женщиной).

Мистер Тапмен позвонил, купил билеты и приказал подать свечи. Через четверть часа новый знакомец был полностью облачен во фрачную пару мистера Натэниела Уинкля.

— Это новый фрак, — объяснил мистер Тапмен, пока гость с большим удовлетворением разглядывал себя в стенное зеркало. — Первый фрак со значком нашего клуба! — И он обратил внимание приятеля на большой позолоченный значок, в центре которого красовался бюст мистера Пиквика, а по сторонам его инициалы П. К.

— П. К.? — спросил тот. — Странное украшение — портрет этого старикана и П. К.? Что это значит П. К.? Прескверный костюм, а?

Мистер Тапмен с важностью и не без раздражения раскрыл таинственные инициалы.

— Талия коротковата? — сказал новый знакомец, вертясь перед зеркалом, чтобы разглядеть пуговицы на талии, которые пришлись чуть не на середину спины. — Как у почтальона — смешные у них кафтаны — одного размера — без примерки — таинственное предопределение — малорослым достаются длинные кафтаны — высоким короткие.

Болтая без умолку, новый приятель мистера Тапмена оправил свой фрак, вернее фрак мистера Уинкля, и в сопровождении мистера Тапмена поднялся по лестнице, ведущей в зад.

— Ваши фамилии, сэр? — спросил лакей у двери.

Только что мистер Тапмен собрался сообщить свое имя, как вмешался его товарищ.

— Никаких имен! — И затем зашептал мистеру Тапмену: — Не надо имен — не известны — славные имена, но широкой публике не известны — для маленькой вечеринки превосходные имена, но на балу не произведут впечатления — инкогнито, вот что надо! — Джентльмены из Лондона — знатные путешественники — вот!

Дверь распахнулась, и мистер Треси Тапмен с незнакомцем вошли в зал. Это была длинная комната со скамьями, обтянутыми малиновой материей, и со стеклянными люстрами, в которых торчали восковые свечи. Музыканты были тщательно спрятаны на закрытой эстраде, и несколько пар отплясывало по всем правилам кадриль. В соседней комнате расставлено было два ломберных стола, за которыми сражались в вист четыре пожилых леди и соответствующее число толстых джентльменов.

Кадриль кончилась, танцующие стали прогуливаться по залу, и мистер Тапмен с приятелем поместились в углу, чтобы обозреть собравшихся.

— Очаровательные женщины! — заметил мистер Тапмен.

— Погодите минутку, — сказал незнакомец. — Сейчас здесь забавные типы, — которые познатней, еще не пришли, — странное местечко — портовые чиновники, которые повыше рангом, знать не хотят портовых чиновников рангом пониже — чиновники рангом пониже знать не хотят мелких помещиков — мелкие помещики знать не хотят купцов — начальник порта знать не хочет никого.

— Кто этот мальчишка с красными глазками, блондин, в маскарадном костюме? — спросил мистер Тапмен.

— Тсс! — Красные глазки — маскарадный костюм — мальчишка — чепуха — прапорщик Девяносто седьмого полка — почтенный Уилмот Снайпс — благородная фамилия — Снайпс — весьма!

— Сэр Томас Клаббер, леди Клаббер и мисс Клаббер! — громовым голосом провозгласил лакей.

По залу прошел шепот, когда показались высокий джентльмен в синем фраке с блестящими пуговицами, объемистая леди в синем шелковом платье и две молодые леди, столь же объемистые, в модных платьях того же цвета.

— Правительственный комиссар — начальник порта — важная особа — весьма важная особа, — зашептал новый знакомый в ухо мистеру Тапмену, пока благотворительный комитет провожал сэра Томаса Клаббера с семейством в почетный угол зала.

Почтенный Уилмот Снайпс и другие избранные джентльмены бросились приветствовать двух мисс Клаббер, а сэр Томас Клаббер стоял прямой, как палка, и величественно взирал поверх своего черного галстука на собравшееся общество.

— Мистер Смити и миссис Смити с дочерьми, — доложил лакей.

— Кто такой мистер Смити? — прошептал мистер Таимен.

— Служит в порту, — ответил новый знакомец.

Мистер Смити почтительно поклонился сэру Томасу Клабберу, а сэр Томас Клаббер с подчеркнутой снисходительностью ответил на поклон. Леди Клаббер бросила через лорнет высокомерный взгляд на миссис Смити с семейством, а миссис Смити в свою очередь пронзила миссис Как-ее-бишь, чей муж вовсе не служил в порту.

— Полковник Балдер, миссис Балдер и мисс Балдер! — так возвестили о вновь прибывших.

— Начальник гарнизона, — шепнул приятель мистера Тапмена в ответ на вопрошающий взгляд последнего.

Две мисс Клаббер радостно встретили мисс Балдер; с чрезвычайной горячностью приветствовали друг друга полковница Балдер и леди Клаббер; полковник Балдер и сэр Томас Клаббер позаимствовались друг у друга понюшкой табаку и при этом очень походили на двух Александров Селькирков[22] «повелителей всего, что объемлет глаз».

Пока городская знать — Балдеры, Клабберы, Снайпсы — блюла свое достоинство в почетном конце зала, другие классы общества подражали ее примеру в других частях зала. Менее аристократические офицеры 97-го полка уделяли свое внимание менее важным семьям портовых чиновников. Жены законоведов и жена винного торговца возглавляли общество рангом пониже (супруга пивовара бывала у Балдеров); а миссис Томлинсон, содержательница почтовой конторы, казалось с общего согласия, предводительствовала купечеством.