Сергей Зайцев - Санитары

• Название: Санитары
• Автор: Сергей Зайцев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074252-3, 978-5-271-37022-9

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Никогда еще в Московском метро не проводилось столь широкомасштабной и тщательно законспирированной операции! Спецслужбы и руководство Ганзы, Полиса, Красной ветки и Четвертого Рейха всерьез озабочены появлением «быстрянки» — непонятного и смертельно опасного генного заболевания, за последний год зафиксированного на самых разных станциях. И хотя пока счет заболевшим идет лишь на десятки, проблема в другом: все они или умирают раньше, чем до них добираются медики, или бесследно исчезают. Есть подозрение, что это дело рук Санитаров — членов тайной организации, по каким-то причинам устраняющей или похищающей таких людей…

---

Но только на миг.

Тугая вспышка подствольной гранаты разорвала тьму, высветив гротескную картину — огромного монстра, нависшего над одинокой маленькой фигуркой стажера, оставшегося без наставника. Сталкер услышал пронзительный мальчишеский крик, инстинктивно рванулся на помощь, но именно в этот момент искалеченное тело предало его, и сознание Олега померкло.

Глава 1 СВЕРХУРОЧНАЯ РАБОТА

— Эй, пацан, уснул, что ли? Замерзнешь, блин, просыпайся!

Димка вздрогнул, распахнул глаза, тут же зажмурился. Спросонья в глаза ударил ослепительно яркий свет лампочки, закрепленной на высоте роста на грубо сложенной кирпичной перегородке. От кошмара, из которого он только что вынырнул, сердце колотилось, как бешеное. Он глубоко, прерывисто вздохнул и выдохнул, словно выпуская весь скопившийся в душе страх, выпрямился на табуретке возле стены, а потом глянул на Федора. Тот деловито выбивал из очередной гильзы, зажатой в пресс-станке, использованный капсюль. Каждый раз, поправляя указательным пальцем старенькие очки, все время норовившие слезть на кончик носа, он бросал на напарника насмешливо-озабоченный взгляд.

— Говорил же, нечего тут торчать. Давно бы уже дрых по всем правилам, без задних ног. Так нет же, сидишь, как попугай.

Федор Кротов был невысокий круглолицый крепыш с коротким ежиком темных волос, обладавший легким, незлобивым характером, любитель пошутить и посмеяться. Несмотря на то что в прошлом месяце ему стукнуло тридцать пять, голос Федора был совершенно мальчишеским. Если отвернуться, запросто можно подумать, что говоришь с подростком или парнем чуть постарше, таким же, как сам Димка, которому на днях исполнится восемнадцать… Димка горько усмехнулся. Не подросток, да. Но и не мужчина. Как был никем, так и остался.

Они находились в слесарке — небольшом, выгороженном кирпичом от общего цехового зала помещении два на два метра, куда заглянули после очередного челночного рейса. Протопав пешком от Курской и порядком устав, Димка и Федор вернулись на родную Бауманскую уже поздно, когда рабочая смена закончилась и люди отправились отдыхать до следующего утра. Поэтому сейчас здесь было относительно тихо — гул голосов от жилых помещений растворялся снаружи, за кирпичными стенами, и самые громкие звуки доносились от станка, возле которого возился Кротов. Металлические постукивания, шорох вращения хорошо смазанных зажимов, скрип направляющих пресса…

Слесарку приспособили для ремонта на скорую руку разных текущих мелочей. Необходимый минимум оборудования — небольшие токарный и точильный станки, массивный верстак, сваренный из кусков рельс, масса стареньких, но годных для использования инструментов, заботливо развешанных по стенам. Запасливый Федор решил перед сном снарядить пару десятков патронов для своей древней и порядком изношенной, но все еще исправной гладкостволки «Рысь-К», благо все необходимое оборудование и материалы здесь, на Бауманской, имелись. А Димка, по укоренившейся привычке, увязался следом. Он не любил оставаться наедине с давно и прочно поселившимися в душе мрачными мыслями и не хотел переться в общую для них двоих палатку без напарника. Все-таки рядом с Федором находиться всегда как-то легче…

Слесарка, естественно, предназначалась только для своих, бауманцев. Чужакам даже в цеху делать нечего, и никто их туда не пустит. Для гостей есть отдельные помещения возле эскалатора — обычные палатки. Впрочем, и материалы для снаряжения патронов — страшно дефицитные порох и капсюли, чуть менее дефицитная дробь и пыжи — выдавались под расписку так же, как и готовые патроны. И за все приходилось отчитываться. С дробью дело обстояло проще, чем с порохом, — аккумуляторов в брошенных машинах на поверхности Москвы все еще хватало, хотя, конечно, их число значительно поуменьшилось со дня Катаклизма, а многие за прошедшие годы просто превратились в труху. И все же «бедный», плохонький аккумулятор еще мог дать сырья хотя бы граммов на пятьсот, а у некоторых зажиточных «собратьев» получалось выжать и до трех килограммов. Свинец нужно было лишь извлечь, что на Бауманке научились делать давно и с размахом. А свинец — это дробь, картечь, пули. Материал жизненно необходимый. Ушлый Федор всегда держал заначку на черный день, причем часть материалов он всегда таскал с собой в рюкзаке, а остальное лежало до лучших времен в палатке.

Димка помассировал лицо пальцами левой руки, разминая затекшие мышцы. Отчего-то стало зябко. Поежившись, он неуклюже запахнул на груди поплотнее старенькую камуфляжную куртку. Конечно, в не отапливаемом двадцать лет метро воздух всегда влажный и прохладный, но к этому все давно привыкли. Дело в другом, во сне температура человеческого тела всегда понижается, отсюда и ощущение холода, когда просыпаешься…

Во сне. Сон. Эта проблема была для Димки очень личной.

Опять этот чертов кошмар. Стоит задремать, и сразу наваливается вязкая темнота поверхности. Одиночество и ужас, притаившийся вокруг, смотрящий на него тысячами невидимых злобных глаз. Когда он в последний раз спал нормально? Риторический вопрос. Год назад. С той самой вылазки, стоившей ему будущего.

Димка снова, наверное, в сотый раз за последнюю неделю, поднял к лицу правую руку, пытаясь с каким-то омертвелым безразличием рассматривать покалеченную кисть. Дыхание против воли сбилось, и он мысленно выругался. Ведь каждый раз обещает себе, что не будет специально смотреть на ЭТО, и все равно с маниакальным упрямством пялится снова и снова. Словно вдруг случится чудо, и все, что произошло год назад, развеется как кошмарный сон, а рука станет прежней.

Не станет.

Потому что вместо двух пальцев — указательного и среднего — пустота. К этому не привыкнуть. Не смириться. Хотя внешне он давно научился не подавать виду и не замечать свою ущербность на людях, внутри всегда звенела напряженная струнка. И это напряжение, наверное, уже не отпустит его никогда. Осколок от взорвавшейся вблизи подствольной гранаты на всю жизнь превратил молодого парня, только начинающего жить, в калеку — начисто, по нижние фаланги, срезал два пальца. А безымянный и мизинец почти не сгибались из-за поврежденных сухожилий на ладони. За год жуткие раны зажили, превратив руку в уродливую клешню. А сам Димка, мечтавший стать сталкером, навсегда остался Стажером — насмешливая кличка прилипла намертво, превратившись во второе, ненавистное имя. Имя, похоронившее все его юношеские мечты…

— Упрям ты, братец! — Федор плавно, привычным движением, нажал на рычаг, дожимая капсюль в гнездо гильзы направляющей пресс-станка. Снял гильзу, вручную досыпал стальной меркой-колпачком порцию пороха (механический дозатор на старенькой «Lee» давно барахлил), вставил картонный пыж. Утрамбовывая, снова дожал на станке, насыпал дробь. В два приема завальцевал на том же станке края картонного патрона в «звездочку». Извлек, полюбовался работой, довольно подкинул в ладони и отложил к уже десятку готовых. Затем взялся за следующую гильзу. За долгие годы работы движения его были отработаны до автоматизма. Димка с застарелой горечью подумал, что когда-то и он справлялся не хуже, пока вдруг не стал неуклюжим. Ненужным.

— Чего молчишь? Опять хандра напала?

— Голова болит, — соврал парень, просто чтобы Федор отвязался с расспросами.

— Ну, раз болит, значит, она есть. Я тебе сколько раз говорил: жизнь это праздник, но не всегда твой. А за черной полосой рано или поздно наступает белая. Просто поверь и держи хвост пистолетом, а то с твоей унылой физиономии меня уже самого пробирать начинает на нехорошие мысли. Выглядишь как мутант с Филевской, у которого только что отобрали последнюю пайку.

Дима вздрогнул и зло ощерился, словно крысеныш, загнанный в угол, но тут же спохватился, заставив себя успокоиться. Сравнение с мутантами больно резануло по душе. Ведь это все из-за них! Паскудных тварей с поверхности, исчадий ада, заполонивших все жизненное пространство над метро, а теперь рвавшихся сюда, к людям! Но Федор ведь не со зла. Он такими шуточками каждый день сыплет, не особо задумываясь над смыслом. И уж тем более никого не старается задеть побольнее.

— Федь, а Федь, — тихо вздохнул Димка, — не надоело тебе эту избитую фигню пороть? Каждый день слышу одно и то же.

— А почему нет? Так жить веселее. И потом, народ это любит. Я в любой компании желанный гость. — Федор заговорщицки подмигнул из-под блеснувших при движении стекол очков. — Вот скажи, что для нас с тобой, челноков, главное? Правильно, вызвать собеседника на разговор, спровоцировать на реакцию, что я и сделал. Так что моя метода работает, Димон.

— Язык у тебя работает, а не метода, — невольно улыбнулся парень. Затем выудил из подсумка на поясе флягу и сделал пару глотков. В метро патроны и вода — твои лучшие друзья. Первые спасают жизнь, вторая — продлевает, потому что обезвоживание подрывает силы не хуже серьезного ранения.