Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение

• Название: Нибиру. Пробуждение
• Автор: Игорь Михалков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49278-7

Пророчества о конце света в 2012 году начинают разом сбываться. Складывается впечатление, что Земля во что бы то ни стало решила избавиться от надоевшего ей человечества. Одна за другой обрушиваются природные и техногенные катастрофы. Необратимо изменяется климат. Люди сходят с ума. Ученые тщетно бьются над разгадкой немилости природы. И только русский археолог Игорь Аркудов, всю жизнь посвятивший изучению тайн древних цивилизаций, сумел доказать, что все происходящее укладывается в один трагический сценарий. Внезапно он умирает, оставляя зашифрованный дневник и письмо, полное смутных намеков на способ предотвращения глобальной катастрофы. Его сын Антон берется расшифровать дневник отца и сразу же попадает в круговорот смертельно опасных приключений. Спецслужбы, преступники и просто таинственные силы устраивают на него охоту. Антон в недоумении: неужели у него в руках единственное средство спасения человечества?! Рискуя собой, он находит ключ к разгадке…

Апокалипсис тем временем приближается…

---

«Ну да, — улыбалась во тьме Мари. — И тогда твой Боженька пришлет тебе облегчение. Ты, дуреха, родственников не теряла. Все они там — во Втором секторе. Сытые и глупые, как ты».

У Мари наверху остался гражданский муж; его имя в списках спасенных не обнаружилось. Нескладный крепыш, служивший в каком-то секретном правительственном ведомстве. Немногословный и всегда ужасно занятой. Но все же теплый и ласковый, когда прижимаешься к нему, приподнимая лицо для поцелуя. Любимый. И… мертвый. Наверное…

«Послушать их, так все погибло. Аравийский полуостров почти целиком нырнул под воду. А вместе с ним ушел Агей… Мне будет не хватать его сильных рук. И мягкого певучего голоса… И… Я больше так не могу! Агей! Забери меня к себе! Уж лучше умереть, чем жить вот так!..»

Мари попыталась вспомнить Агея. С ужасом поняла, что вместо любимого лица память услужливо подсовывает безликий овал. С силой впивалась ногтями в простыню, но тщетно. Затем, кажется, задремала ненадолго, а когда открыла глаза и снова встретилась с темнотой, ощущение утраты навалилось снова.

— Чего-то ты умолкла, — напомнила о себе Лиза. — Спишь?

Мари лишь крепче стиснула подушку. Ужас и боль терзали мозг. Грудь обжигало изнутри. Хотелось вскочить с кровати, разбежаться и броситься на стену. Она бы смогла. Она видела, как таким образом покончил с собой один мужчина из Первого сектора. Просто нагнул голову и прыгнул. Крепко сцепил руки за спиной, чтобы не сработал естественный рефлекс защиты. И ударился со всего размаху. Тихо застонал. Сполз, окровавленный, на бетон. Затрясся в конвульсии и мучительно долго умирал.

«Страшная смерть. Но еще страшнее сидеть в этих казематах. Чего они ждут? Чего от нас хотят на самом деле?»

Мари без оглядки доверяла своей интуиции. «Мамин подарок, — вспоминала с улыбкой, — красота, умение предчувствовать и ум — вот тебе, доченька, на свадьбу». Благодаря шестому чувству бельгийка когда-то сумела избежать страшной аварии. Во время учебы в Брюссельском свободном университете всегда вытаскивала нужный билет. Ушла от первого мужа, догадавшись о его измене. В самые тяжелые моменты жизни интуиция была для девушки опорой. И сейчас она нашептывала, что с Убежищем не все так просто. Косые взгляды охранников, постоянная тишина и отсутствие света, атмосфера таинственности и ожидание беды. Множество мелких нюансов подсказывало Мари: должно произойти что-то ужасное. Намного более страшное, чем Армагеддон на поверхности планеты. Почему? Откуда такое чувство? Поди пойми этот женский дар.

— Если хочешь спать — так и скажи, — громко прошептала Лиза. — Не хочешь? Тогда я расскажу тебе о Боге. Могу поклясться, если ты примешь Бога, то больше не будешь орать спросонья. Надо только поверить и принять Его. Тогда все прошлые трудности превратятся в опыт, а все грядущие — в надежду. Будет не так больно. Слышишь? Только поверь.

«Пошла ты, — мысленно откликнулась Мари. Сомкнула глаза — все лучше, чем таращиться в пугающую тьму. — Поверю, когда над головой вновь засияет солнце».

— Ты что, действительно заснула?

«Чтоб ты так засыпала, болтушка пустоголовая!»

Ловко подкрался тихий сон. В нем был муж — большой и сильный. Агей взял Мари за руку, повел за собой, под ногами шелестела темнота. Впереди, улыбаясь, ждал еще кто-то. Маленький и слабый, но необычайно теплый. И ослепительно белый, как солнце. Любимый. Мама!

Бельгийка зарыдала во сне.

Лиза что-то пробормотала. Пластиковые пружины кровати заскрипели под весом тучного тела.

Ужгород, Закарпатская область, Украина

21 марта 2012

Комнату внезапно наполнили мотивы румбы. Мобильный телефон поерзал на столешнице, остановился, снова зажужжал виброзвонком. В утренней поволоке замигал цветной дисплей.

Антон оторвался от изучения рукописи и поднял мобильник к лицу. Склонился, близоруко прищурился, разбирая номер звонящего. Боком свалился на подлокотник кресла и прижал телефон к уху.

— Тебе не совестно звонить в полшестого утра? — спросил он грозно.

— Полшестого? — ужаснулся слегка нетрезвый голос. — Да ладно!

— Порядочные люди еще спят, — заметил Антон, — а мудаки вызванивают.

— Сам такой, — хмуро буркнули в ответ. — Подумать только: я звонил уважаемому ученому, а трубку поднял настоящий хам. Нет бы — обрадоваться старому приятелю.

— Привет, Олежка. Давай на миг представим, что я твоему звонку очень рад. Так лучше?

— Вроде того, — согласился звонящий. — Но мудака я тебе еще припомню. И другие обиды тоже, профессор недо…

— Слушай, — коротко гавкнул Антон, — ты чего хотел? Давай быстрее говори — я занят.

— Как дела? — поинтересовались деликатно.

Олег Матвиенко был старым другом детства.

Программист, трудоголик, зануда и великий охотник до тайн, как сам себя характеризовал. Работал системным администратором в государственной конторе, обслуживал несколько правительственных серверов в Администрации Президента Украины. Трудился исключительно в темное время суток, днем перманентно спал или пьянствовал с приятелями. Почти не имел любовных связей, признаваясь в единственной и на всю жизнь любви к компьютеру. Кроме асусов, айбиэмов и элджишек любил кого-нибудь достать по телефону, например — Антона. Мог позвонить в три часа пополуночи и пожаловаться, что «упал второй сервер, не знаю, что делать». Возражения в плане «я историк, а не хакер» его не волновали. Главное — моральная поддержка, твердил он.

— Ты звонишь мне с утра пораньше, чтобы спросить, как дела? — фальшиво удивился Антон. Он привык к неожиданным звонкам Матвиенко и воспринимал их как должное. Настоящий друг ведь — один, можно и потерпеть. — Или у тебя опять какой-то там роутер-ресивер полетел?

— Фу, глупости городишь, — ответил Олег таким тоном, будто поморщился. — Не бывает роутеров-ресиверов. Бывают…

— Повторяю, я занят, — оборвал его Антон. — Если у тебя проблемы — можешь мне поплакаться в жилетку чуть позже. Если просто так позвонил — отвали. Мне сейчас своих хватает.

— Малая достает? — участливо справился Матвиенко.

— Вопрос глупый и неверный. Я ведь тебе говорил вчера, что малышку оставил у Юлькиной матери. А сам я сейчас в Ужгороде. Наконец смог вырваться и проведать могилу отца.

— В Ужгороде? — после некоторой паузы поинтересовался Олег. — В доме у Игоря Васильевича?

— А то ты не знаешь, — буркнул Антон. Держа трубку около уха, поднял со стола блокнот и продолжил его изучать. Уже прошло немало времени, но исследование не продвинулось и на шаг. — Так чего ты хотел?

В нем крепчала мысль: выбросить записи к такой-то матери и забыть о глупых загадках. Дома ждало пятилетнее солнышко — Светлана. Настолько любимая, что не видеть дочку даже несколько дней Антону было больно. В душе Антона еще побаливал детский шрам: он отлично знал, что такое жить в неполной семье и недополучать родительского внимания. Антон призадумался. Часть его сознания упорно пыталась вспомнить остров Пасхи, другая часть прислушивалась к звонящему другу.

— Я как раз по поводу твоего отца и звоню, — сообщил Матвиенко.

В трубке послышалось бульканье — вероятно, Олег приканчивал бутылку пива.

— Утренняя свежесть? — спросил Аркудов, посмеиваясь.

Он помнил, что перед сном (а ложился Матвиенко примерно в десять утра) друг предпочитает «лизнуть немного пива».

— Она самая. Забугорная — «Хольштын», — подтвердил Олег. — А ты что, даже не удивился?

— С чего бы это?

— Я говорил о твоем отце, — напомнил программист.

— Ну?

— Какой ты непробиваемый, — вздохнул Матвиенко. — Я-то думал, ты удивишься.

— Слушай, — рявкнул Антон, у которого с похмелья раскалывалась голова, и разговаривать не хотелось. — Говори уже, чего надо!

— Ты Вальку Филатова знаешь?

— Это который Сумасшедший Астроном, поборник идеи летающих тарелочек? Отчего ж не знать. Ты же вроде нас и познакомил.

В динамике зашипело от глубокого вдоха.

— Давно его видел? — спросил Олег. В голосе, даже искаженном помехами мобильной сети, чувствовалось напряжение.

— Иногда переписываемся. Он интересуется древней историей. Просил у меня некоторые фотографии глиняных табличек из Шумера. О фараонах египетских несколько раз болтали. Об Унасе, кажется. А что?

— Тут, понимаешь, какое дело… — пробормотал Матвиенко, видимо, не зная, с чего начать. — Пропал Валька. Возможно, его убили… И в этом, кажись, виноват твой отец.

Антон расхохотался. Даже прихлопнул рукой по столу.

— Ну, ты завернул. Мой старик если в чем и виноват, так в нелегальном вывозе нескольких статуэток да десятка глиняных табличек из древних развалин. А ты его обвиняешь в каком-то исчезновении. Куда твой Валька мог пропасть? Разве что запил. А ты мне — убили… Как же, как же. Мой бедный покойный старик замешан в его исчезновении. Неужели вернулся с того света, до смерти споил твоего Валентина и обратно вернулся на небо?