Майкл. Гилберт - Искатель. 2009. Выпуск №1

• Название: Искатель. 2009. Выпуск №1
• Автор: Майкл. Гилберт
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 2009 г.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Владимир Благов. ПСИХАДЖ роман

Михаил Федоров. ЖЕСТОКИЙ БАРЬЕР рассказ

Анатолий Герасимов. В «ЗОНЕ МАЯТНИКА» рассказ

Майкл Дж. Гилберт. НАСЛЕДСТВО ПОЛУЧИТ ОДИН… рассказ

---

— Хорошо, пусть так, но ты уверен, что личность конкретного человека, его «Я», когда-нибудь повторится?

— Всенепременно и обязательно. «Я» человека, его «эго», определяется особым, присущим только ему сочетанием элементов коры головного мозга. Их число ограничено. Повторение такого сочетания в данное время на земле по теории вероятности исключительно мало. Но в бесконечности Вселенной, на бесконечном количестве планет с разумными существами, да еще и в бесконечности времени оно неизбежно происходит.

— Еще один вопрос, можно?

— Давай, давай, милок, ты за этим и пришел ко мне. Хочешь спросить, что такое зло, можно ли его перебороть и что в силах сделать, к примеру, ты, чтобы остановить «маятник»?

Я опешил.

— Откуда ты понял, что я собираюсь спросить про зло?

Мирон посмотрел на меня светлыми, слегка насмешливыми, глазами.

— А как же? Думаешь, вот дед твердит тебе о добре, о совершенстве. Но ведь так в природе не бывает. Где свет, там и тень, если есть добро, то должно существовать и зло. Так ты думаешь?

— Ты прав. Сам говоришь, что природа сбалансирована. Но для этого надо, чтобы те понятия, о которых ты только что сказал, существовали вместе. Значит, зло также необходимо, как добро, и это тоже закон всемирного Разума, то есть Бога. Недаром церковь остерегает людей от дьявола и другой нечисти, которые соблазняют их и препятствуют проявлению совести. Может, в этом есть рациональное зерно?

— Ошибаешься, мил человек. Вот ты, говоря о природе в целом, употребил термин «сбалансированность». Но, по сути, ты сразу поместил Вселенную в «зону маятника», и даже в «сектор неопределенности», в шаткую взаимозависимость, где добро равноценно злу. Это не соответствует мудрой конструкции Вселенной. В ней царит гармония и целесообразность, а твой «баланс сил» — это из области политики ваших руководителей, которые стремятся сохранить свою власть. Зла, как такового, в природе нет вообще. Это понятие чисто человеческое. Люди говорят о зле относительно своих личных переживаний и представлений. Но с позиции высшей, вселенской целесообразности даже гибель конкретной человеческой цивилизации не есть зло. Значит, ее развитие зашло в тупик, не имеет никакой общей пользы и она нежизнеспособна.

Что же касается дьявола и другой нечисти, то это выдумки церкви, которая не слышит слова самого Христа, прописанные в Евангелии от Марка: «Кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Все это зло извнутрь исходит, и оскверняет человека». Никакой нечисти не существует, но в каждом греховном человеке сидит свой собственный дьявол, который постоянно искушает его. Если слаба совесть, дьяволом человека становятся его необузданные желания. Они постепенно захватывают человека, низводят его на уровень ниже животного. У всякой твари есть природные ограничительные барьеры, что дает возможность выживать. У человека свобода выбора позволяет ему переступать через любые барьеры. Здесь, касатик, кроется ответ и на твой не заданный пока вопрос. Люди должны осознать, что право выбора, дарованное Богом, это не только привилегия, но и ответственность. Бог как бы задает этим вопрос: «Хотите вы быть людьми или вам лучше оставаться животными?» Потому что человек без морали и есть животное. Если люди в массе своей дают отрицательный ответ, то включается механизм самоуничтожения их цивилизации и Бог находит другое вместилище для вызревания душ. Так что, милок, от спасения каждого зависит общее спасение.

— Мирон, ты нарисовал мрачную картину нашего будущего. Да и что люди могут успеть сделать за оставшееся нам ничтожное время? Что в силах сделать я, например?

— Маятник показывает историческое время, поэтому при большом желании его еще можно остановить. Вам сейчас пытаются помочь многие и общаются не только с тобой. Мне известно, что ты пишешь. Так напиши об этих встречах. Этим ты и внесешь свой вклад.

— Хорошо, Мирон, я попробую, но думаю, что этого никто не напечатает. Фантастика какая-то!

— А ты все равно напиши. Даже рукопись твоя обязательно попадет в общее информационное поле, а там, глядишь, и достучится до чьих-то умов.

— Я все сделаю, Мирон, обещаю. Позволь, если можно, задать тебе последний вопрос.

— Задавай.

— Ты все время говоришь о Боге, но имеешь в виду всемирный Разум. Тогда почему при этом ты ссылаешься на пророков, на Евангелия от Луки и от Матвея, на Христа? Они что, на самом деле жили?

— Я не был сам свидетелем их жизни, но думаю, что они реальные личности. Бог может избирать своих проповедников и наделять их знаниями. Бог может воплотить свою ипостась и в плоть человека через земную женщину. Тем самым Он получит не только абстрактную, но и чувственную информацию о людях. Но, думаю, что миссия богочеловека Христа была в другом. Он прошел через все тернии. Испытал любовь, преклонение, искушения, недоверие и предательство. Проповедями Он приобрел много учеников и последователей. Разбудил умы и сердца на века вперед. Но правители не хотели прозрения народа, и для Христа настал момент истины. Он мог отречься от своего учения и учеников, предать их и остаться в живых. Но Христос на своем примере показал людям путь к спасению даже в крайних ситуациях, используя свое право выбора. Ибо крайним проявлением такого выбора может быть даже смерть. Кажется, милок, я ответил на все твои вопросы. Или есть еще?

— Самый последний, из чистого любопытства. Можно?

— Задавай.

— У нас некоторые теоретики считают, что в параллельном мире человек может повстречать самого себя. Это возможно?

— У этих теоретиков не хватает ни воображения, ни логики. Подумай сам. Ты встречаешь в другом слое самого себя. Вы здороваетесь. Но ты не в нем, а смотришь на него со стороны. У него свое «Я», у тебя свое. Значит, ты уже не он. У вас разное самосознание. Иначе ты должен ощущать себя одновременно и в его теле, и в своем, а это уже раздвоение личности. Такое раздвоение ты должен был бы чувствовать, даже не встречаясь с ним, а находясь в разных слоях или на разных планетах. Я ответил на твой вопрос?

— Да, вполне. Спасибо тебе, Мирон. Спасибо за науку, за путь к спасению, за угощенье.

Я встал и поклонился ему в пояс. За время разговора мы с Мироном незаметно сумели съесть весь мед, огурцы и выпить два кувшина медовухи. В голове у меня немного шумело. Я переживал одновременно и смятение от услышанного, и надежду на едва теплящийся выход из трагической ситуации. Я понял, что мы не изолированы, нас не бросают на произвол собственного несовершенства, а стараются помочь. Нам дают последний шанс.

Мы вышли на крыльцо. Собаки подбежали ко мне, обнюхали, но больше не лаяли, а лишь виляли хвостами.

— Прощай, милок, храни тебя Бог! — Мирон, видимо по привычке, осенил меня широким крестом.

— Прощай, Мирон. Спасибо тебе еще раз.

Я повернулся и, не оглядываясь, пошел к лесу. Дорога оставалась открытой. На этот раз меня не сопровождал туман. Прямая тропа вела через лес, и вскоре я вышел к знакомым посадкам молодняка. Тут я машинально оглянулся.

Тропинка, которая привела меня сюда, исчезла.

* * *

Лопать между тем постепенно умирала. Один за другим уходили в мир иной сельчане. Молодые и старые. Болезни, водка, несчастные случаи, убийства и самоубийства косили людей без разбора. Хоронили часто, чуть ли не каждый месяц. С крестьянских подворий исчезла последняя скотина. «Товарищество» сократилось до нескольких человек во главе с Наумычем, которые и захватили всю оставшуюся, бывшую совхозную собственность. Очень «кстати» сгорела контора со всей финансовой документацией. Сгорели школа и общежитие для сезонников. Уехала единственная медсестра, и фельдшерский пункт закрыли. Оборудование пилорамы продали и пропили. Та же участь постигла остатки поселка для рабочих.

Там продали стенные блоки и рубероид с крыш. Выломали даже цементные плиты, покрывавшие дороги. Начали продавать на вывоз и на дрова брошенные хозяевами дома. Таяло на глазах и стадо. Когда-то подступавшие к нашей околице поля, где рос хлеб, сплошь заросли молодыми деревцами, и обрамляющие их лесополосы сомкнулись. Из пруда и речушки выгребли сетями всю рыбу. В дополнение ко всему в лесу исчезли грибы. Последние три года их не было вообще. Жить в Лопати стало трудно и неинтересно. Продать дом в такой глухомани было проблематично. Но бросать просто так налаженное хозяйство было жалко. За эти пятнадцать лет мы обросли всем необходимым для автономной жизни. Поэтому нашли в Москве многодетную семью переселенцев из бывшей братской республики и за символическую плату переоформили дом на них, оставив там весь свой скарб.

С той последней встречи с Мироном больше я никогда не виделся ни с ним, ни с теми, кто до него старался объяснить мне меру личной ответственности за все происходящее. Острота впечатлений от этих встреч постепенно стиралась. Иногда даже возникали сомнения, были ли они вообще или мне все привиделось. Только в душе появилась и не исчезала странная напряженность, граничащая с тревогой; ожидание грядущих перемен, последствия которых я не мог представить. Казалось, что во мне заработал внутренний таймер и тяжкой ношей балансирует маятник в «секторе неопределенности» нашего и моего бытия.