Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

• Название: Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
• Автор: Григорий Кисунько
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5–270–01879–9

Мало кто знает, что еще в 1961 году у нас был успешно испытан первый образец противоракетной системы, из которой могла бы вырасти мощная и надежная система ПРО для всей нашей страны. Почему спустя тридцать пять лет мы так и не имеем ее, рассказал в своих воспоминаниях генеральный конструктор этой системы Григорий Васильевич Кисунько.

Сын «врага народа», а в сущности просто рабочего-машиниста, расстрелянного в 1938 году якобы за подготовку вооруженного восстания против советской власти, он с юных лет жил, учился, воевал и работал под тяжким гнетом «разоблачения», не теряя при этом достоинства, принципиальности и не жалея здоровья и сил на создание надежного оружия для защиты своей Родины от ракетно-ядерного нападения.

Из этой книги читатель узнает не только о трудной судьбе строго засекреченного в недавнем прошлом талантливого ученого и организатора, но и много интересного об известных и малоизвестных людях, с которыми он работал и встречался — в том числе и в кремлевских кабинетах, — Сталине, Берия, Рябикове, Ванникове, Куксенко, Королеве, Устинове и других, ставших неотъемлемой частью нашей истории.

---

По прибытии в ГУ ПВО меня, к моему удивлению, направили (как и моих попутчиков) в Главное политическое управление Красной Армии, где нас по одному принимал какой-то капитан. Мне он дал нашу листовку на немецком языке, предложил ее прочесть вслух с переводом каждой фразы на русский язык. Сделал я это, прямо скажу, с грехом пополам, ибо это совсем не то, что читать по-немецки научные тексты по физике, наполовину пересыпанные формулами. И уж совсем неудачной оказалась попытка капитана поговорить со мной по-немецки. Впрочем, если бы я даже в совершенстве владел немецким, то предпочел бы «провалиться» на этом экзамене, который (как я понимал) имел своей целью выявить возможность использования меня как военного переводчика.

Из ГлавПУра меня с засургученным личным делом направили обратно в ГУ ПВО, а оттуда согласно предписанию я отбыл для дальнейшего прохождения службы в 337-й отдельный радиобатальон (орб) ВНОС.

ПРИКАЗ ПО 337 орб ВНОС

№ 73 от 7 марта 1942 г.

Полагать налицо:

1. Прибывшего с 5.3.42 г. из Штаба Моск. Корп. Района ПВО воентехника 2 ранга Кисунько Г. В., назначить на должность начальника станции РПО № 1 4 роты, зачислить в списки части и на все виды довольствия согласно аттестатов и направить на расчет в г. Химки.

Основание: Ком. предп. МКР ПВО № 118/04.

(ЦАМО, ф. 337 орб, оп. 144517, д. № 1, л. 94)

Триста тридцать седьмой орб ВНОС входил в состав Московского фронта ПВО и обеспечивал радиолокационную разведку воздушной обстановки в зоне ответственности МФ ПВО. В начале 1942 года он располагал десятью станциями радиообнаружения (РО) самолетов, дислоцировавшихся в Калуге, Малоярославце, Можайске, Мытищах (станция РУС-2), в Клину, Павшине, Серпухове (станции РУС-2с), в Кубинке, Внукове, Химках (станции МРУ-105).

Станция МРУ-105, на которую я был назначен ответственным за ее техническое состояние и эксплуатацию, была одной из трех английских радиолокационных станций, прибывших в декабре 1941 года в качестве личного дара Сталину от Черчилля. По рассказам наших специалистов, английские инструкторы, высококвалифицированные знатоки своего дела, по окончании своей миссии убыли, оставив лишь фрагменты описаний и инструкций к станциям МРУ-105. Хорош сюрприз для меня, замкомвзвода по технической части!

В старину у казаков был простой и надежный способ оповещения о приближении вражеского войска. В степи на расстояниях прямой видимости выстраивались смотровые вышки — деревянные помосты на высоких сваях с охапками сухой травы, которую дозорные казаки поджигали, заметив приближение врага. Вспыхнувшая трава, политая коптящей жидкостью, давала огненно-дымный столб, его замечали на других вышках, и там зажигались новые сигнальные огни, а дозорные вскачь неслись к своим, чтобы на словах рассказать о том, что видели своими глазами и что не могло быть передано на языке костровых сполохов.

Нечто похожее по своей примитивности существовало у нас к началу войны для оповещения о налетах вражеской авиации: это была служба воздушного наблюдения, оповещения и связи (сокращенно — служба ВНОС). Она имела разветвленную сеть наблюдательных постов — НП ВНОС, размещенных на территории, разбитой на строго пронумерованные квадраты, и каждый НП ВНОС был зашифрован под номером своего квадрата.

Бойцы-наблюдатели постов ВНОС были вооружены винтовками и ручными гранатами, но главным оружием были бинокли, плакаты с силуэтами наших и вражеских самолетов и другими опознавательными их признаками, а также средства связи с вышестоящими постами ВНОС. Но условия видимости и погоды не всегда благоприятствовали ведению наблюдений за воздухом, и в этих случаях бойцов выручали «ямы подслушивания»: бойцу, сидящему в такой яме, легче было отличить идущий сверху рокот самолетных моторов от мешающих звуков, издаваемых наземными источниками.

Сведения о пролетающих, самолетах, обнаруженных визуально и/или на слух, передавались от НП ВНОС по телефонным, телеграфным линиям и по радио на ротные, батальонные, полковые, дивизионные, корпусные посты ВНОС и на Главный пост ВНОС, располагавшийся в глубоком подземелье в Москве. Все эти данные обрабатывались, сличались между собой и наносились на карты-планшеты воздушной обстановки.

Однако вся эта система могла действовать только при наличии территориального пространства между обороняемым объектом и линией фронта, обеспечивая своевременное оповещение о налете с учетом приведения в боевую готовность зенитной артиллерии, истребительной авиации ПВО, прожекторных частей, объявления воздушной тревоги для населения. В частности, по мере приближения фронта к Москве, и особенно к Ленинграду, вследствие ликвидации сети постов ВНОС на оккупированной территории, становилась совершенно невозможной эффективная противовоздушная оборона этих городов, рассчитанная на столь примитивные средства ВНОС. Трудно представить себе, что было бы с этими городами, если бы их системы ПВО после начала войны не были в считанные недели оснащены новыми по тому времени средствами ВНОС — радиолокационными станциями или — как их тогда у нас называли — радиоулавливателями самолетов (сокращенно — РУСы). В отличие от НП ВНОС, способных фиксировать самолеты только при пролете буквально над НП, РУСы позволяли не только видеть, но и определять местоположение самолетов на расстоянии 120-150 километров за линией фронта.

Первый вариант отечественных РЛС ПВО под шифром РУС-2 (он же — «Редут») был принят на вооружение приказом НКО от 26 июля 1940 года по результатам совмещенных полигонных и войсковых испытаний опытных образцов. Аппаратура РУС-2 состояла из излучающей и приемной установок, смонтированных каждая на отдельном автошасси в поворотных кабинах, на крышах которых устанавливались соответственно излучающая и приемная антенны. Во время боевой работы обе кабины с закрепленными на них антеннами синхронно вращались, обеспечивая круговой обзор воздушного пространства, обнаружение самолетов, определение их дальностей и азимутов на расстояниях до 120-150 километров в зависимости от высоты полета.

Станций РУС-2 («Редут») было изготовлено всего 12 образцов в качестве опытной партии, после чего станции автомобильного типа выпускались только в одноантенном варианте, который отличался размещением передающей и приемной аппаратуры в одном (неподвижном) автофургоне и наличием совмещенной на прием и передачу вращающейся антенны на выносной мачте. Первые опытные образцы одноантенной РУС-2 были изготовлены в Ленинграде в августе 1941 года и вместо полигонных испытаний сразу же были включены в боевую работу в системе ПВО Ленинградского фронта. По результатам этой работы на основании заключения командующего ПВО Ленинграда одноантенная РУС-2 Постановлением ГКО была принята на вооружение в конце 1941 года. Всего к концу войны было выпущено 132 станции этого типа.

Наиболее массовым типов РУСов (выпущено к концу войны 432 комплекта) были станции РУС-2с (заводской шифр «Пегматит»). Эти станции отличались от одноантенных РУС-2 тем, что их аппаратура представляла собой сборно-разборные комплекты, перевозимые в ящиках и развертываемые в небольших стационарных помещениях (например, в землянках, избах). До начала войны их было изготовлено 10 опытных образцов, из которых два в мае 1941 года были предъявлен заказчику на полигонные испытания. По результатам испытаний в начале июня 1941 года станция РУС-2с была принята на вооружение.

Таким образом, наша промышленность к началу войны и даже в первые ее месяцы едва успела закончить лишь опытно-конструкторские разработки станций РУС-2 и РУС-2с. Поэтому развертывание серийного производства РУСов, поставку их в войска промышленности приходилось делать в условиях эвакуации заводов и НИИ на Восток. В свою очередь формирование специальных радиолокационных организационных структур в войсках и освоение ими принципиально новой техники, выработку тактики ее боевого применения — все это довелось проводить войскам непосредственно в ходе боевых действий. Это были самые первые и самые трудные шаги по внедрению радиолокации в войсках ПВО, шаги, мало кому известные из-за вполне понятной в то время их строжайшей засекреченности. Долгое время даже сам факт существования РУСов считался глубоко засекреченным, и даже сейчас по инерции тех времен радиолокационные войска ПВО остаются в своем названии прикрытыми фиговым листочком радиотехнических войск.

Для периода Великой Отечественной войны в условиях малочисленности станций РУС-2 и РУС-2с характерной войсковой единицей при их боевом применении был радиовзвод ВНОС, представлявший собой боевой расчет с приданной ему станцией. В своем большинстве это были отдельные радиовзводы ВНОС со статусом отдельных войсковых частей в подчинении соединений ПВО или истребительной авиации. Однако в системах ПВО Москвы и Ленинграда для выполнения задач разведки воздушного противника были созданы соответственно 337-й и 72-й отдельные радиобатальоны ВНОС, вооруженные станциями дальнего радиообнаружения (15 июня 1943 года 337-й орб ВНОС был реорганизован в 18-й радиополк ВНОС — первый в Красной Армии радиолокационный полк).