Ольга Денисова - Вечный колокол

• Название: Вечный колокол
• Автор: Ольга Денисова
• Жанр: Альтернативная история

Какой была бы Новгородская земля, если бы не крещение Руси?Начало шестнадцатого века. Млад Ветров - преподаватель Новгородского университета, шаман и волхв - не верит в пророчества и считает, что будущего не знают даже боги: не только боги, но и люди вольны его изменять. Захватывающая история о тайных врагах и открытых битвах в конечном итоге ставит вопрос об ответственности человека перед миром, в котором он живет. А начинается она с видения юного новгородского князя: тот уверен, что знает все об убийстве своего отца. Сорок волхвов должны подтвердить его правоту, и только Млад Ветров сомневается в правдивости гадания…

---

Он вышел в столовую и, не зажигая света, рванул вверх тяжелую крышку сундука. Пояс с оберегами - тяжелый, звенящий - застегнулся на нем с первого раза, хотя обычно приходилось сильно подтягивать живот и выдыхать воздух из груди. Широкая пятнистая шкура рыси - покровителя их рода, унаследованная от деда, - легла на голые плечи и, как всегда, словно приросла к телу. Трехфунтовое ожерелье из оберегов, больше похожее на доспех, слегка согнуло шею. Тонкие железные обручи стиснули запястья. Млад хотел снять валенки и надеть обручи на щиколотки, но вовремя одумался: это можно сделать у костра. Бубен. Маска. Не облака гнать - некогда разводить огонь трением, для подъема в белый туман сойдет огниво. Топор. Дрова из поленницы - некогда рубить живые сучья. Он - не Ширяй, ему этого хватит.

Млад не подумал о том, что кто-нибудь может увидеть его в шаманском облачении - обычно он одевался в лесу и по профессорской слободе в маске и шкуре, звеня оберегами, не разгуливал. Но сейчас ему было не до того. Он не дошел даже до своего обычного места - не все ли равно где? Он мог подняться наверх и из собственной спальни!

Костер вспыхнул сразу, бездымным прозрачным пламенем. Легкое помутнение в голове сыграло только на руку. И не ел он больше суток. Бубен сам дрогнул в руках, когда Млад остался босиком - между раскаленными языками огня и обжигающим холодом снега. Бубен сам зашуршал, заныл, звякнули обереги, по телу прошла волна, выгибая позвоночник, и ворс на шкуре приподнялся - как у зверя.

Привычные движения, неторопливые вначале, с первых мгновений погнали по спине мурашки. Легкие удары пальцев рождали тихий шелест бубна, и огонь притих, затрепетал, выбрасывая синеватые язычки в такт бряцанию оберегов. Морозный воздух зыбился, черный лес сгибался все ниже, словно в поклоне…

Только познав женщину, Млад понял, что его шаманская пляска чем-то похожа на любовь. Но во много раз сильней и шире. В такие минуты он любил мир. И мир этот был прекрасен.

Тяжесть в груди ушла вверх, уступая место легкости и ощущению скорого взлета. Пальцы все сильней сотрясали кожу бубна, и тот отвечал все звонче и звонче. Огонь поднимался выше, хлопая и подвывая, тело постепенно разворачивалось, и пятки мерно ударяли в землю, заставляя ее гудеть и содрогаться. Металл оберегов рождал звук уже не звонкий, а клацающий, сочный, тугой, и первые слова песни слетели с губ, вторя оберегам.

Восторг. Восторг поднимался из мрака души, с самого ее дна, и песня несла его черному лесу, ледяному воздуху, тусклым звездам… Тело изогнулось, повторяя движения огня, тело зашлось в этом восторге, дрогнуло, и что-то внутри прорвалось, словно плотина.

Ступни перестали чувствовать холод. Земля, воздух, огонь - все плясало в едином ритме, и Млад не знал - это он задает им ритм или всего лишь подыгрывает их биению. Так одна струна заставляет петь другую, и одно легкое прикосновение долго раскачивает ветку, и бегут широкие круги от маленького камешка, брошенного в воду.

Он изо всех сил рвал струны этого мира, а мир в ответ раскачивал темноту и глубину внутри него. Широкий поток, похожий на полноводную реку с упругим течением, рождался под его ступнями и лился вверх сквозь его тело. Млад купался и захлебывался в нем: даже слезы выступали на глазах. Мир вокруг менялся и в то же время оставался прежним: огонь оживал, голос его становился понятным, хотя и не был облечен в слова - он манил, соблазнял, он советовал. Земля говорила глухо и толкала, толкала бившееся в пляске тело, и тело делалось все легче, словно растворялось в воздухе, становилось воздухом.

Ритмичный грохот - бубна, оберегов, собственного голоса, дрожавшей земли и мечущегося огня - пьянил сильней хмельного меда. Песня тонким звериным воем взлетала ввысь и утробным рыком стелилась вокруг костра. Искры взметнулись в небо, когда по углям ударили голые пятки, - жар пошел снизу вверх, вливаясь в поток восторга и силы, руки разошлись в стороны, распахивая объятья, и мир раскрылся им навстречу: в ушах нарастал тонкий звон, перед глазами сгущалась чернота, голова бешено кружилась, дыхание стало глубоким, легким, свободным, а потом оборвалось вмиг, и невесомость подхватила тело, подхватила и понесла вперед.

Ради этого стоило пройти и сотню пересотворений! Ни хмель, ни любовь к женщине не могли сравниться с этим упоением, с этим ощущением полета, свободы и всемогущества.

Иная явь выплывала встречь, и холодный рассудок взял верх над восторгом. Клочья белого тумана, влекомого не ветром - бесконечным, непрерывным движением бытия, - оседали на лице отрезвляющими ледяными каплями.

Сегодня никто не вышел навстречу Младу, но шум боя он услышал задолго до того, как туман расступился и открыл ему место пересотворения. И первый, кого он увидел, был огненный дух с мечом: дух сражался. Против него стояли двое - дух темного шамана из рода лосей с бубном в руках и дух воина, вооруженный обломком сабли. За их спинами прятался Миша - немного испуганный, бледный, но отстраненный и равнодушный. Смерть не изменила его облика, только наложила свой отпечаток на его взгляд: он еще не оправился, не понял, что с ним произошло и где он оказался; он не догадался, что те двое, что прикрывают его своими спинами, - его отец и дед.

Духи, совершавшие пересотворение, разошлись широким кругом, наблюдая за схваткой, но даже не пытались вмешаться. А двое явно уступали мечу Михаила-Архангела, медленно двигаясь назад, к кромке белого тумана. Бубен служил неважным щитом, обломок сабли мог только отразить удар, но нечего было и думать, чтоб идти с ним в наступление. Но они стояли мертвой стеной, молча, угрюмо глядя огненному духу в глаза. И их решимость отражала удары меча не хуже, чем их жалкое оружие.

- Что тебе надо здесь? - раздался окрик над самой головой Млада.

Млад оглянулся и увидел человека-птицу.

- Я должен помочь им… - выдавил Млад не очень уверенно.

Человек-птица рассмеялся, и смех его подхватили остальные.

- Возвращайся назад. Теперь это не твое дело и не наше.

- Это - мое дело! - вскинулся Млад. - Мое! Я не прогнал его раньше, я прогоню его теперь.

- Возвращайся назад. Не лезь в дела мертвых, они тебя не касаются. И не пытайся исправить то, что можно было изменить вчера. Вчера - но не сегодня! Мальчик тебе никто.

- Он мой ученик…

- Твой ученик сдался в первые же минуты испытания. Хорош же был его учитель… - снисходительно ответил человек-птица. - Возвращайся назад, ты ничем им не поможешь.

- Это нечестный бой… - Млад проглотил упрек. - Михаил-Архангел - слуга чужого бога, он тоже не смеет вмешиваться в дела мертвых! Почему вы стоите? Почему не прогоните его?

- Мальчик был обещан чужому богу, - пожал плечами человек-птица.

- Но еще раньше он был обещан нашим богам! Он родился шаманом! Наши боги звали его!

- Мало родиться шаманом, нужно еще им стать. Теперь только его род имеет право забрать его к себе, только род может защитить его.

- Имеет право? Кто это лишил меня права защитить своего ученика? Кто посмеет запретить мне сражаться за него?

Духи рассмеялись - негромко, свысока.

- Человек! К нам явился Человек! - дух в облике медведя смеясь покачал головой. - Он сам берет себе любые права, он сам решает, что ему можно, а что - нельзя. Люди - безумцы, они не чувствуют вечности, не верят в необратимость. Пусть сражается и погибнет. Это его дело.

Человек-птица наклонил голову и посмотрел Младу в глаза.

- Когда ты ребенком лежал передо мной на подушке белого тумана, а я рвал на куски твое жалкое тело и еще не знал, пройдешь ли ты испытание, я уже любил тебя. Как всякого, над кем совершал пересотворение. И я говорю тебе: отойди в сторону. Смирись. Мертвым дух не причинит вреда, всего лишь отбросит туда, откуда они пришли. Ты живой.

В этот миг тупо звякнул меч Михаила-Архангела, и обломок сабли вылетел из руки духа воина. Тот прикрылся рукой, меч описал огненную дугу, но натолкнулся на руку и высек сноп искр, будто она была из камня. Лицо воина лишь исказилось немного и тут же разгладилось, обретая прежнюю решимость. Как же темные шаманы сражаются с духами? Млад ощутил беспомощность и уязвимость собственной плоти…

- Они долго не простоят, - услышал он шепот за спиной, - они слабеют. Чужак заберет мальчика.

- Это не наше дело… - ответил другой голос.

Млад окинул взглядом круг духов: лось-прародитель, отец рода лосей, стоял опустив голову, исподлобья глядя на схватку.

- Темные шаманы носят другие обереги, - отчетливо сказал дух шамана, запоздало отвечая на вопрос Млада, - но наши духи не имеют мечей. Они сражаются голыми руками.

Лопнула кожа бубна-призрака, лопнула с громким треском и свернулась в два тугих свитка. В ту же секунду дух воина сделал выпад вперед, метя кулаком в голову огненного духа, но меч опередил его - воин упал на колени, и старик-шаман выступил на шаг вперед, прикрывая его собой и хрупким обручем бубна.