Кэтрин Харви - Бабочка

• Название: Бабочка
• Автор: Кэтрин Харви
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87322-055-7

На верхнем этаже дорогого магазина для мужчин на Родео-Стрит расположен частный женский клуб, где красивые и богатые женщины престижного района Беверли-Хиллз могут дать волю любым, весьма смелым эротическим фантазиям.

Самая загадочная из них — это Беверли Хайленд, женщина, создавшая клуб Бабочка. Она сменила имя, внешность, даже акцент, чтобы скрыть свое прошлое и осуществить давнишнюю мечту — отомстить человеку, унизившему ее.

---

Нью-Мексико, 1952 год

Самые ранние детские воспоминания Рэчел: она просыпается среди ночи и слышит, как кричит мать. Она выползает из своей кроватки и с трудом (подгузники мешают) топает через прихожую в другую комнату. Дверь полуоткрыта. Она знает, что мама и папа там. Она входит и видит маму без одежды, на четвереньках на кровати и отца, стоящего сзади. Мама плачет и просит его остановиться.

Рэчел было четырнадцать лет, когда она узнала, чем они занимаются.

Две тайны окружали рождение Рэчел Дуайер. Она не знала об их существовании. Одним знойным днем десятилетняя Рэчел осталась дома одна. Родители ушли в местный бар. Рэчел стало скучно.

Скука ведет к непоседливости, непоседливость рождает любопытство, которое, в свою очередь, может привести к открытию. Иногда к открытию совершенно неожиданному. Так случилось и с потрепанной коробкой из-под сигар, которую Рэчел нашла под кухонной мойкой между тряпками и чистящими средствами.

В десять лет Рэчел была развита не по годам. Конечно, образования у нее никакого не было: не имея работы, отец вечно скитался по городам и весям. Однако она была чрезвычайно способна от природы. Она читала намного лучше, чем большинство ее ровесников. Читать научилась сама от одиночества и отчаянного желания забыть об окружающей нищете и окунуться в сказочную жизнь книг. Кроме того, Рэчел была наблюдательна. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы определить, что коробка из-под сигар не случайно засунута в это покрытое плесенью укромное место. Кто-то намеренно поместил ее туда. Богатое воображение Рэчел разыгралось не на шутку, она уже представляла себе, как находит сокровище.

Она открыла коробку. Ее озадачило скопление ленточек, пожелтевших поздравительных открыток, кольцо и корешки от билетов в кино. Но больше всего Рэчел была заинтригована фотографией и каким-то документом.

Поскольку Рэчел хорошо читала, она вмиг поняла, что это брачное свидетельство. В нем содержались имена ее родителей и название города, о котором Рэчел никогда прежде не слышала, — Бейкерсфилд, штат Калифорния. Дата же заставила ее крепко задуматься.

Согласно справке, отец и мать поженились четырнадцатого июня 1940 года! (Рэчел знала, что родилась в 1938 году). Значит, когда они поженились, ей было два года. Это могло означать только одно: он ей не настоящий отец!

Этот факт так ее обрадовал, что она не уделила фотографии должного внимания. В противном случае она, возможно, сразу бы почувствовала нечто тревожно знакомое в облике женщины на фотографии. Фотография была сделана в больнице, женщина лежала на кровати, выглядела усталой и прижимала к себе двух новорожденных.

Ночью Рэчел лежала, не шевелясь, на своем диване и ждала, когда же наконец заснет отец. Она всегда старалась быть как можно незаметнее в его присутствии, особенно когда он был пьян. Она снова стала думать о фотографии.

Тут ее и поразило, как молнией.

Хотя женщина и выглядела очень молодой, это была ее мать.

Но кто тогда те двое новорожденных?

После полуночи в их доме на колесах (а жили они в трейлере) становилось совсем холодно. Рэчел осторожно слезла с дивана, нашла фонарик, который они использовали, когда отключали электричество, что случалось нередко, и снова достала коробку из-под сигар. Она внимательно рассмотрела новорожденных. Несомненно, один ребенок как две капли воды походил на изображение самой Рэчел, которое мать носила в бумажнике.

Рэчел нахмурилась. Если на фотографии была изображена она, то что это за второй ребенок?

Рэчел терпеливо выжидала удобного момента. К матери Рэчел не всегда можно было подойти с серьезным разговором. Если та не была пьяна и не страдала от похмелья, то сидела в конторе парковки трейлеров и слушала радио. Но в иные времена к миссис Дуайер можно было обратиться. Случалось это обычно во время неожиданных отлучек мужа. Тогда мать Рэчел, кажется, не испытывала необходимости добавлять себе виски в кофе: она начинала следить за собой, завиваться, убирать в трейлере и заводила речь о том, чтобы посадить герань. В такие дни Рэчел даже слышала, как мать напевает что-то вполголоса, морщины исчезали с ее лица, она одевала хорошо выглаженное платье и о чем-то пересмеивалась с соседями. Рэчел обратилась к матери с мучившим ее вопросом именно в один из таких дней, когда та развешивала белье.

Миссис Дуайер часто думала, что дочь была честна себе во вред. И в кого она пошла, что всегда говорила правду? Сегодня опять. Подошла и выложила как на духу, что нашла припрятанную коробку из-под сигар и посмотрела, что там лежит. Не будешь ведь наказывать ребенка за честность, даже если она и признается в том, что совала свой нос в чужие дела.

— Мама, я незаконнорожденная? — спросила она, имея в виду несоответствие даты своего рождения и свадьбы родителей.

— Где ты только выискиваешь такие слова, радость моя? — спросила миссис Дуайер, поглаживая каштановые волосы дочери. — Все это книги, которые ты читаешь. Я раньше и подумать не могла, что ребенок может читать такие книги. — Она наклонилась и нежно обняла дочь за плечи. — Нет, дорогая. Ты законнорожденная. Не имеет значения, когда мы с твоим отцом поженились. Главное, что мы это сделали. Ты Рэчел Дуайер. Он дал тебе свою фамилию.

— Но… — у Рэчел задрожала нижняя губа. Она-то рассчитывала услышать от матери совсем другое. — Ты хочешь сказать, что он мой настоящий отец?

— Конечно, дорогая!

— Я подумала, что если он женился на тебе позже, то у меня был другой отец.

— Я понимаю, дорогая, — сказала мать, принимая и разделяя муки дочери, — но он твой отец. Ты родилась еще до того, как мы решили пожениться. Ты же знаешь, он не из тех, кто хочет остепениться. Ему нравится быть свободным. Но я сказала ему, что он отвечает за меня и за ребенка. Была война, мы подумали, что его призовут, и поэтому расписались.

— Папа воевал? — Рэчел не совсем представляла себе, что такое война, но она слышала, как о войне говорят другие. Из разговоров она сделала вывод, что побывать на войне почетно. Может быть, она обнаружит сейчас что-нибудь такое, за что можно любить отца?

Но мать ответила Рэчел со вздохом:

— Нет, дорогая. Твой папа не прошел медкомиссию. Нашли отклонения в легких. Вот почему он иногда так сердится. Все остальные мужчины были на войне, а он нет.

Когда Рэчел спросила о другом ребенке, по лицу матери пробежала тень.

— Другой ребенок умер, дорогая моя, — произнесла она так тихо, что ветер почти заглушил ее слова. — Вы были близнецы. Но она умерла через несколько дней после вашего рождения. У нее было слабое сердце.

После этого разговора книги помогли Рэчел справиться с болью и разочарованием. Так было всегда. Книги закрывали плохие двери и открывали хорошие. Рэчел не могла вспомнить, когда она прочла свою первую книгу, просто она читала всегда. Однажды ее мать пришла домой с книжками, которые одолжила у соседей, и научила дочь читать.

Можно сказать, что Рэчел не ходила в школу. Некоторое время они жили в Ланкастере, штат Калифорния, еще одном городке среди пустыни. Там Рэчел ходила не то в первый, не то во второй класс. Она не подвергалась насмешкам, как в других школах, — среди ее сверстников были такие же, как она. Но было время, когда отцу удалось заполучить работу на станции обслуживания, и некоторое время они даже снимали настоящий дом. Тогда Рэчел посещала настоящую школу. Вот там-то дети подсмеивались над ней, ведь она ходила босая и в платьях, из которых давно выросла. Рэчел никогда не приносила завтраки из дома и не имела денег, чтобы перекусить в школьном буфете. Учительнице стало ее жалко, и она предложила Рэчел разделить с ней завтрак. Хотя Рэчел была еще совсем маленькая, она остро почувствовала унижение. Ее стошнило. Учительница страшно рассердилась, как будто Рэчел сделала это нарочно, и уже больше никогда не угощала ее.

Но Рэчел недолго пробыла в той школе. Отец, как всегда, потерял работу, весь следующий год жил на пособие, ругал правительство и приставал в барах к каждому человеку в форме.

Чтение было настоящим талантом Рэчел, тем, что она умела делать лучше всего. Она никогда не могла понять, почему для некоторых людей чтение вырастало в целую проблему. В конце концов, если ты получаешь от чего-нибудь удовольствие, то ты этим занимаешься и, естественно, достигаешь хороших результатов. От книг она получала именно удовольствие, может быть, единственное удовольствие, которое знала в детстве. Они переезжали из одного города в другой, лица сменяли друг друга, и Рэчел никогда не успевала привыкнуть к новому месту. Сколько она ни молилась, чтобы отца не уволили и чтобы она успела хоть с кем-нибудь подружиться, все заканчивалось одинаково. Отец приходил домой пьяный и начинал распространяться о мерзавцах, которые его уволили. После этого он неизбежно приставал к матери, и Рэчел вновь слышала крики и мольбу из спальни. Каждый раз ее отчаяние и разочарование лишь усиливались, как росло чувство одиночества и отчуждения от остального мира. Рэчел искала спасение в книгах.