Бронюс Яунишкис - От Альп до Гималаев

• Название: От Альп до Гималаев
• Автор: Бронюс Яунишкис
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

Эта книга — документальная повесть о литовском юноше, для которого религиозные родители избрали путь монаха-мис­сионера. Юноша был направлен для работы в одну из католиче­ских миссий в Индии. Смутные сомнения в правильности избран­ного им пути постепенно перерастают в протест против фарисей­ства христианских миссионеров. Он порывает с церковью и воз­вращается на родину уже убежденным атеистом.

---

— Это давно всем известно, — стал постепенно раздражать­ся ксендз. - Скажи-ка лучше, где Викторас учится. В ремес­ленном училище?

— Где уж нам! Денег бы не хватило. Книжки, тетради, форма, да еще плата за учебу... Он посещает курсы во Дворце труда. Записался на отделение самообразования и даже уже экзамены сдает...

— Ну и сколько он окончил классов?

— Точно не знаю. Уже третий, а может быть, четвертый год посещает курсы. Викторас, кончай играть, подойди сюда. Ска­жи, сколько ты этих классов окончил?.. Однако, святой отец, я его вам не отдам. Подучится сам, может, и младшим помо­жет. Мы хотим, чтобы дети получили хотя бы немного обра­зования.

Я стоял, скосив глаза на сутану ксендза, и молчал. — Так все же, сколько классов? - спросил священник, приподняв мой подбородок.

— Почти четыре, — отвечал я, насупившись. — Не сдал лишь немецкий язык. Перепутал роды и падежи. Поэтому и удостоверения не получил. Но я его сдам, дружок обещал помочь.

— Это удостоверение ты обязательно получишь, — заверил меня священник. - А сейчас ступай, забирай из дому свои вещи и пойдешь со мной. Я миссионер салезианской конгрега­ции Скелтис. Антанас Скелтис.

— То есть как, вот так сразу и забираете ребенка? — Отец был поражен таким оборотом дела. — Ведь это я его на курсы самообразования направил. Хотя бы малость возместили мне за учебу...

Миссионер Скелтис метнул на отца сердитый взгляд и резко ответил:

— Мы его будем учить в монастыре. Определим в гимна­зию. Даром, без всякой платы. И не здесь, в Каунасе, а в Ита­лии. Мы подготовим из него миссионера. Обращая язычников в Христову веру, он не только сам заслужит царство небесное, но и вам, родителям, откроет его врата. Как же вы этого не цените?! Такое счастье редко кому выпадает...

— Но наша семья его потеряет, — не сдавался отец. — Уве­зете мальчика куда-то, и может статься — мы его больше ни­когда не увидим.

— Постыдились бы так говорить! - возмущался миссио­нер. — Не можете пожертвовать богу одного сына. Странный вы человек, а еще католик. Другие родители и за учебу до­плачивают, и пожертвования шлют, лишь бы только их детей приняли. Иметь в своей семье миссионера — это большая честь.

Посмотрев исподлобья на миссионера, я решительно за­явил:

— Никуда я не поеду. Мне и здесь хорошо.

— Неужели ты не хотел бы повидать теплые страны?.. — стал уговаривать меня Скелтис, обняв за плечи. Какие там города! О-о... Венеция неповторимая — прекраснейшие зда­ния, построенные на воде. По ее улицам-каналам плавают лодки, называемые гондолами. Повсюду звучат гитары, льются песни. А Рим, этот музей восхитительных памятников! А остров Сицилия с действующим вулканом... Ты увидишь неописуемые прелести мира! А потом, закончив учебу, может быть, направишься в Африку или Азию... Поедешь верхом на слоне в джунгли. Тебе выпало большое счастье. Не восполь­зуешься им — потом горько пожалеешь. Подумай, пока еще не поздно.

— Нет!.. — отрезал я и, освободившись от объятий миссио­нера, вернулся к стоящим поодаль братьям.

— Ну, если уж направите учиться, тогда берите, — услы­шал я голос отца. — Перестань играть! — прикрикнул он на меня. — Ступай и собирайся в дорогу!..

Я притворился, что не слышу этих слов и стал бороться с братьями, лишь бы только взрослые от меня отстали побы­стрее. Но отец крикнул сердито:

— Викторас, кому сказано?

Он не любил дважды повторять одно и то же. Ослушаешь­ся — ждут тебя розги. Сказал, — значит, надо собираться. Да к тому же, если говорить честно, мое воображение поразили слова монаха о джунглях, слонах, неописуемой красоте городов.

Авторитет родителей часто определяет судьбу детей. Для многих она складывается счастливо. Но со мной было иначе. Если бы я тогда воспротивился отцовской воле, се­годня не пришлось бы сожалеть о том, что довелось пере­жить.

В сопровождении Скелтиса мы пришли домой. Мать, увидев входящего в комнату священника, стала суетливо прибираться. Миссионер остановил ее.:

— Не беспокойтесь, мы ненадолго. Вот лучше сына быст­рее соберите! С отцом мы договорились: определим маль­чика в миссионеры...

— Святой отец, откуда нам такое счастье?.. - мать припа­ла губами к руке Скелтиса. Потом, открыв цветастый сун­дук, стала собирать мне чистое белье. - Вероятно, сам архан­гел Михаил привел вас в нашу семью. Это же несказанная радость! Я ведь и мечтать не смела... И вдруг какая небесная благодать. Миссионером!

— У господа бога все равны. Он выбирает того, кто ему больше нравится. Помолитесь же за сына и за меня.

— Я каждый вечер буду горячо молиться, - отвечала сия­ющая мать. — В часовне святой Гертруды я на коленях буду ходить вокруг чудотворного креста. Никогда не забуду вас, нашего благодетеля, в своих молитвах, каждый день стану за вас бога молить.

Я залез на чердак и отыскал потрепанный отцовский че­моданчик. Мама уложила в него старое пальто, поношенную рубашку, штопаные носки. Я рассовал по углам чемодана конспекты по самообразованию, парочку тетрадей, карандаш. Потом простился с матерью, отцом и братьями. Когда мы уже собирались уходить, младший братишка протянул мне само­дельный лук со стрелами и сказал:

— Бери, мы новый себе смастерим.

Его глаза наполнились слезами, подбородок дрожал. Да и у меня в горле застрял комок. Дрогнувшим голосом я ска­зал ему:

— Береги лук. Когда вернусь, мы еще поиграем...

Чтобы не видеть слез братьев, я вышел раньше миссионе­ра. Душа моя была в смятении: меня, конечно, манил бес­крайний, неведомый мне мир, но одновременно я испытывал страх перед новой жизнью и поэтому мечтал о том, чтобы улица, по которой мы шли, никогда не кончалась.

Но вот и площадь Ратуши. Свернув направо, мы подошли к костелу Святой Троицы, за которым виднелись крыши салезианского монастыря и зеленые верхушки деревьев.

Войдя в костел, мы преклонили колени у главного алта­ря. По указанию Скелтиса я возблагодарил Иисуса Христа за то, что он призвал меня стать миссионером.

Помолившись, мы встали и прошли через другую дверь в монастырский двор. Затем повернули к зданию, находяще­муся рядом с костелом. Поднявшись на второй этаж, мы во­шли в комнату, где было уже несколько ребят. Миссионер, указывая на меня, сказал им:

— Вот еще одного товарища я вам нашел. Будьте все как братья.

Когда Скелтис оставил нас, я оглядел своих будущих то­варищей. Одни были старше меня, другие — еще совсем дети. Некоторые одеты в гимназическую форму. Видимо, они были из зажиточных семей. Чуть поодаль стоял рослый паренек с угловатым лицом, одетый во все коричневое. Я подошел к нему, дружески улыбнулся и сказал:

— Как тебя звать?

— Ромас Юодейкис.

— Из Каунаса?..

— Нет!.. Из Казлу-Руды.

— Как ты попал в монастырь?..

— Меня продали.

— Как так — продали? — не понял я.

— Продали, да и только. Родители продали. А что, разве не могут продать ребенка?! Отец говорит, что меня бес принес и подкинул. Я, видишь ли, какой-то непутевый. Не боюсь даже с безбожниками говорить. А они ведь поносят бога. Умею ходить по натянутому канату, могу даже сделать двой­ное сальто. Говорят, что я неугомонный и неуправляемый. Думаю, что мне здесь не место.

— Если не нравится в монастыре, тогда иди в цирк, - ска­зал я, пораженный его талантами.

— Как же уйдешь, если отец истратил те денежки, кото­рые получил у миссионера? Откуда их взять, если бы даже он захотел их вернуть?

— Сколько же за тебя уплатили? - спросил я с удив­лением.

— Не знаю сколько, — Ромас пожал плечами. — Лошадь наша пала, так вот за эти деньги мы другую купили. Черную, у цыган...

— Так ты в монастыре все же останешься?..

— Не знаю. А куда податься? А ты?.. Убежишь?..

— Может, и убегу! Здесь как-то неуютно... Внезапно мне стало очень грустно, я так затосковал по братьям и родителям, что слезы сами хлынули из глаз...

2

Утром нас разбудил тихий звон колокольчика. Кто-то резко сдернул с меня одеяло. Я не сразу сообра­зил, где нахожусь. Протерев глаза, увидел, что все ребята стоят на коленях и молятся. Я вскочил и тоже стал на колени рядом с ними.

Перед нами на стене висел большой писанный красками портрет, на котором был изображен основоположник салезианского ордена святой Боско. Лицо его было спокойным, над головой — сияние. Рядом со святым, подобно нам, стояли на коленях несколько юношей. Один из них был негром, дру­гой, чуть посветлее, — метисом, остальные — с узкоглазыми восточными лицами. К коленопреклоненным юношам с одной стороны приближался индус в тюрбане, с другой - индеец, голову которого украшали разноцветные перья. Над ними витали два ангелочка, игравшие на трубах, два других держа­ли полотнище, на котором было начертано: «Omnia instau-rare in Christo» («Все возродим во Христе»).

Вскоре появился Скелтис и отвел нас в часовню.