Луиджи Пиранделло - Шесть персонажей в поисках автора

• Название: Шесть персонажей в поисках автора
• Автор: Луиджи Пиранделло
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Драматургия
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19157-7

Луиджи Пиранделло как драматург ставил своей основной задачей воплощение на сцене новых идей о театре как о зрелище, что потребовало от него коренной ломки старых представлений о режиссуре. Именно в эти годы, развивая традиции интеллектуальной драмы Ибсена и особенно Шоу и обогащая их достижениями театра «гротеска», Пиранделло создает свои самые известные философские пьесы: «Шесть персонажей в поисках автора» (1921), «Генрих IV» (1922), «Каждый по-своему» (1924), «Сегодня мы импровизируем» (1930) и др. В этих пьесах с особой остротой ставится проблема отчуждения и невозможности самовыражения человека, противоречия «лица» и «маски», реальности и мечты, относительности истины и т. п.

В пьесе «Шесть персонажей в поисках автора» идея придать действию большую театральность заставила Пиранделло обратиться к приему «театра в театре», популярному еще в эпоху Возрождения. Занавес поднят, на сцене актеры, занятые репетицией новой пьесы. В этот момент из зрительного зала появляются освещенные ярким светом шесть персонажей: Отец, Мать, Сын, Падчерица, мальчик 14 лет и девочка 4 лет. Чтобы отделить персонажей от актеров труппы, драматург использовал прием импровизированной комедии и «надел» на персонажей маски, выражающие суть каждого из них: Отец – угрызение совести, Мать – страдание, Сын – презрение, Падчерица – месть. Персонажи ищут автора, который воплотил бы их в художественные образы, и предлагают режиссеру поставить их драму на сцене. Пиранделло намеренно сталкивает два плана: реальный (актеры, репетирующие пьесу) и нереальный, фантастический (персонажи из ненаписанной комедии). Созданные воображением персонажи, по мысли Пиранделло, так же реальны, как и актеры, и еще более реальны, чем сама жизнь.

---

– Вот, пожалуйста!

– Да он и впрямь шутник!

– Может, лучше развесить, как на выставке?

Отец. Лучше всего, как на выставке!

Директор. Скажите, для чего вам это понадобилось?

Отец. Видите ли, господин директор, может статься, что, когда мы подготовим сцену как надо, не замедлит появиться и мадам Паче, привлеченная предметами своей торговли… (Показывает на дверь в глубине сцены.) Смотрите, смотрите!

Дверь распахивается, на пороге появляется мадам Паче и делает несколько шагов вперед. Это жирная мегера неохватных размеров. На голове у нее пышный шерстяной парик морковного цвета, в который вставлена огненная роза â la Кармен. Лицо густо намазано; платье – темно-красного шелка, самого невиданного покроя; в одной руке она держит веер из диковинных перьев, в другой – зажженную сигарету. При ее появлении актеры и сам Директор опрометью, с криками ужаса, бросятся со сцены вниз по приставным лесенкам и будут бегать по проходам зрительного зала. Падчерица подбежит к мадам Паче со знаками всяческого подобострастия, как полагается при появлении хозяйки.

Падчерица (подбегая к ней). Вот она! Вот она!

Отец (радостно). Она! Я говорил вам! Вот она!

Директор (победив приступ первого страха, с возмущением). Это что еще за чертовщина?

Премьер (почти перебивая его). Где мы, наконец, находимся?

Молодой актер (тоже). Откуда взялось это чудище?

Молодая актриса (тоже). Где они ее прятали?

Премьерша (тоже). Что они, фокусники-иллюзионисты?

Отец (заглушая негодующие голоса). Позвольте, позвольте! Почему во имя вульгарного правдоподобия вы хотите убить это чудо реальности, которое вызвано к жизни самой сценической ситуацией и которое имеет куда больше прав на существование, чем все вы?… Ведь она правдивее, истиннее и достовернее, чем все вы вместе взятые! Кто из ваших актрис будет играть мадам Паче? Пусть внимательно посмотрит на нее – вот она! Согласитесь с тем, что актриса, которой доведется ее играть, будет куда менее жизненно правдива! Взгляните: моя дочь мигом узнала ее! Смотрите, что сейчас произойдет!

Директор и актеры опасливо возвращаются на сцену. Пока Отец и актеры обменивались репликами, сцена между Падчерицей и мадам Паче уже началась. Но шла она пока вполголоса, совсем тихо, чего, разумеется, на настоящей сцене быть не должно. Словом, когда актеры заняли свои места и стали следить за сценой, это уже был тот момент, когда мадам Паче держала Падчерицу за подбородок, стараясь приподнять ей голову и заглянуть в лицо. Некоторое время актеры слушали с напряжением, но, поскольку ничего нельзя было разобрать, начался шум.

Директор. Ну?

Премьер. Что она говорит?

Премьерша. Ничего не разберу!

Молодой актер. Громче, громче!

Падчерица (отходит от мадам Паче, которая продолжает улыбаться, и подходит к актерам). «Громче!» Не обо всем можно говорить громко! Раньше я говорила громко, чтобы пристыдить его. (Показывает на Отца.) Это была месть. Но что касается мадам, то тут дело другого рода: она рискует тюрьмой!

Директор. Здорово! Отлично!.. Но в театре требуется, чтобы слышали все, дорогая моя! А мы на сцене – и то ничего не разберем! Представьте себе положение публики! Нужно говорить громко, отчетливо. Поймите, что вы ничем не рискуете! Считайте, что никого, кроме вас, на сцене нет! Вам должно казаться, будто вы одни в задней комнате ателье и никто вас не слышит.

Падчерица, мило улыбаясь, несколько раз делает отрицательный жест указательным пальцем.

Как так – нет!

Падчерица (вполголоса, таинственно). Есть некто, кто может услышать, если она (кивает на мадам Паче) станет говорить громко!

Директор (становясь в тупик). Еще кто-нибудь должен появиться?

Актеры вздрагивают в испуге.

Отец. Нет, господин директор. Она имеет в виду меня. Я должен находиться за дверью в ожидании, и мадам Паче об этом знает… С вашего разрешения, я займу свое место за дверью… чтобы быть готовым… (Направляется к двери.)

Директор (останавливая его). Постойте! Нужно считаться с законами театра! Прежде чем вы будете готовы…

Падчерица (прерывая Директора). Чего вы тянете! Я горю желанием снова пережить эту сцену! Пусть он идет быстрее, я готова!

Директор (переходя на крик). Но ведь сперва надо отработать сцену между вами и этой мадам! (Показывает на мадам Паче.) Понятно?

Падчерица. Боже мой, господин директор! Она сказала мне то, что вы уже давно все знаете, господин директор… Она сказала, что мамина работа гроша ломаного не стоит, что материал испорчен и его надо выкинуть на помойку и что мне нужно решиться, если я хочу, чтобы она и впредь помогала нам…

Мадам Паче (с победоносным видом, торжественно выступая вперед). Иначе, сеньор мой, я не могу мне позволить… я не хочу профитар… мне не угодно получать выгоду из…

Директор (почти в ужасе). Как, как? Что она городит?

Актеры заливаются смехом.

Падчерица (тоже смеясь). Она испанка, господин директор, и говорит на какой-то забавной смеси…

Мадам Паче. Мне не представляется хороший тон делать смешно, что я говорю плохо ваш язык, сеньор!

Директор. Да нет, нет! Уверяю вас, сударыня! Продолжайте… это будет даже очень эффектно! Чтобы немного смягчить грубость и щекотливость ситуации, лучше ничего и не придумаешь! Продолжайте в том же духе, и все пойдет отлично!

Падчерица. Отлично! Еще бы, господин директор! Если говорить на этакой тарабарщине, то, разумеется, все может показаться веселой шуткой! Конечно, трудно удержаться от смеха, когда услышишь, как «один сеньор рамолитико» хочет «делать амур со мной». (Ударяет себя в грудь.) Не правда ли, мадам дуэнья?

Мадам Паче. Рамолитико, да! Старый рамолитико и такая красотка! Но мехор… лутче для тебя! Если тебе не любится он, зато научит тебя пруденсторожности!

Мать (на глазах у пришедших в замешательство актеров яростно вмешивается в эту сцену. До сих пор на нее никто не обращал внимания; теперь все пытаются удержать ее. Она срывает с головы мадам Паче парик и швыряет на пол. Это вызывает приступ всеобщего веселья). Ведьма! Ведьма! Убийца! Дочь моя!

Падчерица (подбегая к Матери, пытается ее успокоить). Успокойся, мама! Ради бога, успокойся!

Отец (подбегает одновременно с Падчерицей). Успокойся, прошу тебя… сядь, посиди!

Мать. Гоните ее вон!

Падчерица (подоспевшему Директору). Маму нужно увести отсюда!

Отец (Директору). Вместе они не могут оставаться! Именно поэтому мадам не было с нами, когда мы пришли сюда!.. Если они будут вместе, развязка, как вы понимаете, наступит моментально, и все действие полетит к черту!

Директор. Ничего! Ничего! Для чернового прогона и так неплохо! Потом я склею все эти разорванные сценки. (Усаживает Мать на прежнее место.) Возьмите себя в руки, сударыня, успокойтесь, сидите тихо!

Падчерица, снова вышедшая на середину сцены, обращается к мадам Паче.

Падчерица. Продолжим, мадам…

Мадам Паче (обиженно). Ах, но! Мильон благодарностей! Я ни шагу, пока на сцене твоя мадре!

Падчерица. Пошли дальше! Пусть входит «сеньор рамолитико, который хочет делать амур со мной!» (Повелительно.) Эта сцена должна быть сыграна… Давайте, давайте! (К мадам Паче.) Вы свободны, можете идти!

Мадам Паче. Я ушел, ушел… ушел совсем… (Подняв с полу парик и гордо взглянув на актеров, в ярости покидает сцену.)

Актеры провожают ее смешками и шутливыми аплодисментами.

Падчерица (Отцу). Входите, входите же! Что вы там крутитесь? Сделайте вид, будто входите! Вот так! Я стою здесь, скромно опустив голову… Говорите! Говорите так, будто видите меня впервые: «Добрый день, синьорина…»

Директор (поднявшись со своего места). Скажите, кто ведет репетицию, вы или я? (Отцу, который обалдело смотрит на него.) Делайте то, что вам говорят: приготовьтесь к своему выходу.

Отец покорно, как лунатик, выполняет указание. Он очень бледен, но, захваченный реальностью своего перевоплощения, улыбается, словно не подозревая надвигающейся на него драмы. Актеры напряженно следят за сценой.

(Тихой скороговоркой, Суфлеру.) Приготовьтесь записать все, слово в слово!

Сцена.

Отец (выходя на середину сцены, совершенно новым, неузнаваемым голосом). Добрый день, синьорина!

Падчерица (с потупленным взором, с трудом превозмогая отвращение). Здравствуйте.

Отец (пытается заглянуть под шляпку, которая почти совсем скрывает лицо синьорины. При виде ее молодости не может удержаться от восклицания, которое одновременно выражает и радостное предвкушение, и некоторую боязнь возможной неудачи). А… что… скажите, вы здесь не в первый раз? Верно?