Роман Никитин - Пусть люди вымрут!

• Название: Пусть люди вымрут!
• Автор: Роман Никитин
• Жанр: Научная Фантастика

Что делать, если невозможный мир пытаются уничтожить из будущего, сделать его обычным, привычным, прямым как копейное древко? Наверное, нужно спасать этот несчастный мирок. Ведь тому, кто из него родом, родная кривда видится правдой, не правда ли?.. Да, это невозможный мир. Здесь стимпанк на службе регулярных войск Империи, здесь вампиры убивают себе подобных ради торжества людского племени, здесь туземцы-шаманы гекатомбами человеческих жертв достают из-под земли Черных Демонов — а у тех-то задача защищать человечество! Здесь все проявления иномирового зла сведены в единую невозможную схему, а дьявольские козни оказываются искренней заботой о homo sapiens.

---

Остальное было проще простого. Выследить, где черные держат пленников, удалось буквально за день, хотя пришлось отдать дикарям и контуженного галла, и буквально изрезанного на куски центуриона. Но это все ерунда. Главное, что она с командиром. Оболтусом, не сумевшим вовремя свалить с ценнейшими сведениями. Героем фронта освобождения Африки от шаманских племен. Талантливым полководцем, таким умелым, что допустил раздробление и практически полную гибель неслабого отряда. А еще он…

Флавию нечего было сказать в свое оправдание, а слушать дальнейшие обвинения не хотелось. Поэтому просто подошел к девушке, выбил у нее из рук мелькнувшее лезвие и привлек арабеску к себе.

Вслед за жалобно звякнувшим кинжалом рухнул на землю и невозмутимый хашшишин-убийца, оставив стоять свое вместилище: хрупкую фигуру, затянутую в темную одежду. От наводящей на восточные римские провинции легенды смерти осталась просто женщина.

Глава 10. Миллиарды лет боли

Летняя ночь проносится быстро. Когда ее делишь с кем-то — и вовсе пролетает как метеор, оставляя за собой еле видимую и быстро исчезающую дымку чужого тепла и страсти. И уж особенно молниеносна летняя ночь, разделенная с желанным человеком, когда эмоции и чувства прорываются из застойного пруда военной рутины, разбивая плотину стрессов дальних походов и усталости, смывая кровь — свою с доспехов и чужую с рук.

− Забавно, − шепнула девушка. − Месяц назад я бы прирезала любого, кто…

− Тс-с-с-с!

Флавий прикрыл губы девушки тыльной стороной ладони, и Гиза немедленно приняла игру, укусив римлянина за палец. Но тот не поддержал порыв. Флавий внимательно всматривался в травяной потолок там, где внутрь проникла арабеска.

− Или у меня развивается мнительность, или там кто-то был, − заметил воин и поднялся. — Думаю, самое время сделать отсюда ноги. Поддержишь?

− Ммм… я за, но тело противится, − улыбнулась еле заметная фигура на импровизированном из остатков одежды ложе.

− Тело мы уговорим. Как только представится возможность, − пообещал Флавий и нагнулся к своей одежде. — В самом деле, нам пора. Нужно до рассвета найти галла и центуриона.

Воительница поняла, что на сегодня любовные игры кончились и мгновенно переключилась на игры военные.

− Уверена, что с толстяком все в порядке. Но судя по ранам Кельвина…

− Да, я знаю. Герекс рассказал, − оборвал девушку Флавий. Не хотелось лишний раз думать, что ветеран, возможно, уже мертв.

− Тем не менее, хотя бы узнаем, что с ними. Без этого я никуда не уйду, − добавил Флавий уже совсем твердо, и Гиза поняла, что передней именно тот Флавий, который и что-то переключил в ее душе.

В этом он был похож на хашшишинов Востока. Похож — да не тот. Хашшишины — пешки диктатора, а у того никаких целей кроме как продержаться у власти еще сколько-то лет. Да, в глазах пешек горел такой свет нерушимой веры, который и не снился никому из европейцев. Да, их презирали десятки, толпы восхваляли и тысячи боялись. Но только тот, кто провел на Горе тринадцать из тогда еще неполных двадцати лет жизни, кровью своей и врагов завоевав право на звание даи; тот, кого в течение полутора лет жестоко унижали и заставляли играть роль гурий в мистификациях Старца; тот, с помощью кого госпиталиеры смогли захватить неприступную крепость ибн Саббаха — тот человек понимал, что только способность к самопожертвованию ради высших целей выделяет настоящего рыцаря от цепных псов какого-либо режима.

Вот и Флавий — именно рыцарь. А вовсе не кто-то из лидеров ордена госпиталиеров, покоривших всю бесконечность ближневосточных земель и «подаривших» организации хашшишинов нового лидера и новое имя.

Римляне называли организацию наемных убийц Орденом воздаяния и ставили ее вместо опорочивших себя доминиканцев. Ближайшим помощником главы Ордена когда-то была арабская красавица с глубочайшими озерами карих миндалевидных глаз — безжалостный убийца и великолепный воин, урожденная принцесса Гизада Арбан-Адан аль Саджах.

Гиза была не только великолепным воином, умелой любовницей и непревзойденным шпионом, но и просто умным человеком. Благодаря этому успела унести ноги из Ордена раньше, чем за ее голову была объявлена награда. Лидеры любой военизированной, а тем более религиозной организации панически боятся предательства со стороны ближнего своего, в том числе и того, кому они обязаны властью. Нет, тем более со стороны того, кому они обязаны властью. А власть лидеру Ордена преподнесла на блюдечке с витиеватой арабской вязью на каемочке именно арабеска.

С тех пор, а прошло уже без малого десять лет, Гиза оставалась сама себе хозяином. Сама выбирала работу, зачастую грязную и почти всегда кровавую; сама выбирала себе покровителя; сама готовила себя к тому единственному Делу, которое отличит ее от других даи.

Последние полтора года восточная красавица регулярно привлекалась Святым христианским Римом в качестве агента влияния. С десяток не согласных с политикой Рима вельмож старых, еще времен Империи родов, резко поменяли свое отношение к Святому христианскому Риму после того как в их резиденциях появилась странная восточная девица. Всегда под разным предлогом и всегда как-то уж очень сразу. Но и эффект также был постоянен: Гиза быстро и эффективно принуждала заартачившихся к исполнению воли церкви: либо шантажом, либо угрозой смерти близких, а несколько раз − с особо стойкими − и ценой кровопролития.

«Лезвие востока» — так называл Тайный магистрат Престола свое оружие и очень ценил. В другое время клирики сожгли бы чужеземку как ведьму или просто еретика (Гиза по-прежнему принципиально не принимала христианства), но таланты девушки, о коих донес кое-кто из окружения Ордена воздаяния, а впоследствии и продемонстрированные Гизой самолично, заставляли церковных служителей до поры придержать на доске шатрандж эту сильную фигуру.

План побега приняли быстро. Перебивая и дополняя друга, мгновенно перехватывая у соратника нужные мысли и делясь своими, странновато выглядящая пара быстро распределила роли в грядущем поиске своих друзей. Как только место содержания пленников станет известным, Гиза через крышу проникнет в здание и по возможности быстро вырежет охрану. Флавию останется войти внутрь и помочь забрать друзей из плена.

Просто как все гениальное.

И настолько же смахивает на сумасшествие.

* * *

− Ты знаешь, я хотела сказать тебе это еще там, в хижине где…

− Ммм…, - Флавий не мог говорить, окровавленный рот был полон осколками разбитых зубов. Еще раз сплюнув темную дрянь на невидимый теперь пол, римлянин попросил:

− Не нафо, Гифа… Я…

− Заткнись, Рэм Александр, − перебила арабеска. − Я хочу чтобы ты молчал и впредь знал…

Воин поерзал, пытаясь было пошевелить руками. Бесполезно — ответом лишь дикая боль в локтях. Перерезанные сухожилия напрочь лишали подвижности, а в ответ на каждое ее проявление отвечали безумной вспышкой боли, гасящей сознание.

Когда Флавий снова пришел в себя, Гиза уже говорила. Часто-часто, что он никогда не замечал за спокойной и рассудительной воительницей. Видно было, что она хочет выговориться до того, как…

О том, что могло следовать за этим «как», Флавий запретил себе думать. Перестал ворочаться на жесткой деревянной кровати, откинул голову назад − единственная оставшаяся подвижной часть тела. Шею без последствий не перережешь.

Гиза говорила.

− По недосмотру Аллаха именно я дождалась, когда двери твердыни ордена хашшишинов откроются. Я дождалась, Рэм, дождалась! Я — единственная из всех не сдалась и дождалась, чтобы мне открыли дверь! Семнадцать дней без еды, из питья только дождевая влага. Ты знаешь, Рэм, что это — ожидать грозы и благословенного дождя в просушенной насквозь горной пустыне? Вода, падающая с неба, вкусна и холодна как будто уже побывала в этом вашем странном Граале, а серость плачущего неба ты начинаешь воспринимать как теплый взгляд серых глаз вашей странной богородицы.

Я вытерпела, хотя один мальчишка помер, а остальные не выдержали и ушли. Самые стойкие волочили конечности по камню, сдирая руки-ноги до крови, но они уже ничего не чувствовали…. последний из них, странный голубоглазый и светловолосый паренек, на карачках уполз не солоно хлебавши, а впоследствии стал главой Ордена воздаяния. Это ему я отдала цитадель… а потом и себя.

Но он тоже не был моим мужчиной, Рэм. Он не был, не были таковыми и эти обдолбанные травою самоубийцы с горящими глазами, которых меня и еще несколько девчонок заставляли обслуживать. Якобы воин в раю, якобы мы − гурии. Это все не то…

Когда я оставила с носом главу Ордена, он прилюдно пообещал вернуть меня в лоно святой матери-церкви живой или мертвой. И это меня, кто сделал его таковым, каким он стал! Главой самого могущественного церковного ордена! И что хуже всего, я ведь даже не желала ему сдохнуть, как желала всем христианским собакам, разрушившим мой дом и вырезавшим мой народ. Он был единственным человеком, в котором я увидела огонек того самого… той самой Цели, которая ведет человека от рождения к смерти. Говорят…