Андрей Платонов - Том 6. Дураки на периферии

• Название: Том 6. Дураки на периферии
• Автор: Андрей Платонов
• Жанр: Драматургия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9691-0480-8

Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.

В этот том классика русской литературы XX века Андрея Платонова вошли его пьесы, в том числе неоконченные «Избушка бабушки» и «Ноев ковчег», а также киносценарии.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

В зале шум.

Евтюшкина. Разведусь!

Лутьина. Очень культурно!

Судья. Ма-а-лчать!!.. (Дьячит.) …алименты гр. Башмакову, И. Пе, на воспитание рожденного по обязательному постановлению вышереченной комиссии младенца в размере одной трети ежемесячного жалованья без прочих доходов каждого узкого члена комиссии…

Из толпы. А широкого?

Судья. Что широкого?

Из толпы. А широким и кооптированным членам не нужно платить?

Судья. Нет. Молчать!.. (Дьячит.) Постановление суда окончательное и может быть обжаловано в двухнедельный срок,

Иван Павлович. Я вполне праводоволен.

Ащеулов. Товарищ судья, объясните своими словами, что я — отец только по действию или только по чистому закону? И меня не сократят за принадлежность к отцовству?

Судья. Суд не входит в природное рассмотрение отцовства. Раз вы решили ребенку тому быть, то вы и есть виновники происхождения. Суду не подведомственно знать, кто природный отец.

Комиссия в обалделом трепете. Пауза.

Милиционерша. Встать! Суд уходит!

1-й крестьянин. А когда же наше дело оправдаешь? — Ведь корень лежит-сохнет.

Судья. Какой корень?

2-й крестьянин. А вон он у тебя лежит как факт.

Судья. Корень? Корень нам не обязательно, чтоб свежий. Нам дорого нарушение закона на чистом месте. А на корень глядеть нечего.

Евтюшкина. Разбойники! Разведусь! Будет, пожила с ответственным мужем!

Евтюшкин. Комиссия… Члены!

Евтюшкина. Разбойники!..

Акт III

Помещение узкой комиссии охматмлада — среднерусское учреждение. Посреди комнаты громадный стол для заседаний, и вообще пусто, Лозунги. Дверь приперта конторкой.

Евтюшкин и Лутьин сидят рядом на столе и тоскуют.

Евтюшкин. Мы по закону поступили или нет?

Лутьин. По закону-то по закону, а получается одна слитная тьма.

Евтюшкин. Против молотка лоб не подставишь, хоть мы и идем вдоль справедливости. Хоть бы Ащеулов скорей пришел. Лутьин. А твоя баба как?

Евтюшкин. Да как и твоя — вторую ночь здесь от нее спасаюсь.

Лутьин. Неужели разведутся?

Евтюшкин. Факт — разведутся. Вбить им в голову сочувствие власти никак не возможно. Это же империалистические существа.

Лутьин. А моя пятый день даже не ругается — вот что самое паршивое.

Евтюшкин. И моя.

Лутьин. Значит, у них все в голову поднялось. Надо полагать, разведутся.

Стук в дверь.

(Растерянно.) Опять бабы! Великомученики мы с тобой!

Евтюшкин (безразлично, ко всему готовый). Кто там? — не пустим!

Ащеулов (из-за двери). Пустите. Это я — член Ащеулов.

Оба поспешно отставляют конторку. Дверь отворяется — и оба пятятся в сторону. Ащеулов входит бритый до омоложения и втаскивает за собою узлы.

Евтюшкин. Ты что? — Это ты?

Ащеулов. Я. А что?

Лутьин. А где твоя наружность?

Ащеулов. А я ее сбрил. А то все сразу узнают, что я настоящий член охматмлада… Что в городе производиться — уму не понять!.. Нас все за разбойников считают и даже за хороших людей, как мы на сторону принципиально деньги жертвуем. А зеленей не топчем. Очень большие в городе разногласия… А вы осаду можете снять. Ваши бабы в загс пошли — зачеркиваться. И вот ваше приданое прислали… А с бородой я жить не могу.

Евтюшкин и Лутьин (вместе). Чего?!

Ащеулов. Да вот бурьян снял с личности.

Евтюшкин. Да мы не про бурьян, а про жен.

Ащеулов. Теперь осаждаться не надо, — говорю, пошли расписываться и вот — вещи вам прислали.

Лутьин. В загс?

Ащеулов. Конечно, в учреждение. А то куда же?

Евтюшкин. А это наши вещи?

Ащеулов. Они.

Пауза.

Евтюшкин и Лутьин садятся по-прежнему рядом и понуро на стол.

Лутьин. Мы — что же теперь — холостые, значит?

Евтюшкин. Да-с, послужили… Вместо пользы дела и покоя вышло усложнение процесса. Установку держали на размножение, а сами сиротеем.

Ащеулов. И самое главное — все нас в городе за разбойников считают. Мальчишки за мной бандами носятся, а в спину из калиток бабы-стервы выглядывают. Пришлось обриться.

Пауза.

Дожились!..

Евтюшкин. Прямо хоть коллективным рапортом механически сокращайся.

Ащеулов. Сокращаться не надо. Все-таки лучше за власть держаться, чем за бабу. Баба дело текущее. Вы не унывайте. Все-таки выгодней алименты платить, чем в низовую деревню возвращаться, там одни массы, а более нет ничего.

Евтюшкин. Конечно, к грунту из государства возвращаться не стоит…

Пауза.

Ащеулов. Члены, принимайте вещи, давайте расписки.

Евтюшкин. И нужно же было ребенку происходить!

Ащеулов. Я что — теперь занятий нет. Пишите сначала расписки в сохранности вещей, а я в загс схожу, посмотрю, что на улице движется, он же во втором этаже.

<утрачено 1/5 листа. — Ред.>

Лутьин. И посмотри, как у них выражения лиц.

Ащеулов. Я смотрел. Выражение лиц скудное. Ёвтюшкина Капитолина меня по горбу узлом огрела, когда вещи вручала, как приспешника. А я ваших делов не знаю. А в загс пошли с зонтиками, чтобы на них не капало.

Евтюшкин и Лутьин передают расписки.

Поставь число. Расписались непонятно. Волнуетесь, а лебединых хвостиков нарисовать не забыли. Не запирайтесь — я сейчас!

Ащеулов уходит. Евтюшкин и Лутьин сидят по-прежнему и тоскуют. Пауза.

Евтюшкин. Все-таки запереть надо на всякий случай и вывесить объявление, что прием окончен вследствие рационализации…

Лутьин запирается и садится на прежнее место на стол заседаний.

И может быть, вот в этот самый текущий момент я перевожусь на холостую должность. Лучше бы она меня три недели пилила деревянной пилой, утром и вечером по три часа, а в середине дня по часу… Пускай бы далее на службу ходила мешать заниматься…

Лутьин (очень грустно). И все выходит из-за голой идеи.

Евтюшкин. Вот их тут попробуй и надень, когда они не вещи, а отношения, эти самые идеи…

Лутьин. Отношения ничего не значат, Карп Иваныч, это не силы природы, это не…

Стук. Оба бегут отпирать. Входит деревенская женщина с продуктовым узелочком — жена Ащеулова, отставшая от мужа в культурном развитии.

Ащеулова. Муж-то здесь аль скрылся?

Евтюшкин. Какой муж?

Ащеулова. Товарищ Ащеулов, выдвиженец в начальники.

Лутьин. В какие начальники?

Ащеулова. Да он, сказывают, заведующий над матерями, что ли, по всему уезду… Аи нет?

Евтюшкин. Над ними. Мы тоже заведующие.

Ащеулова (конфиденциально). Касатики, обтолкуйте мне… Сказывают у нас в деревне, будто мой-то в компании с жуликами разбой учинил, — будто втроем они одну бабочку оскоромили, — и будут платить за это большие деньги… Я ему пышек принесла, небось уж всю жалованью отбирают…

Евтюшкин. Преувеличения. Это все для должности делается.

Лутьин. Для науки и знания, гражданка.

Ащеулова. О! Неужли для нее? — и действительно — родили?

Входит Ащеулов.

Ащеулов. Готово — разведены! Покупай пшеничной климовки! (Увидав жену.) Алена Фирсовна, — это ты, или так?

Лутьин и Евтюшкин покорно садятся на стол, на первобытные места.

Ащеулова. Батюшка, Василий Степаныч, ужли ж это вы?

Ащеулов. Я.

Ащеулова. А где же ваша личность?

Ащеулов. Это я ее сбрил для пользы дела, для санитарности. При должности с бородой невозможно.

Ащеулова. Аи неволят?.. А тебя без бороды не рассчитают? Тебя за бороду и в город взяли…

Ащеулов (целуя с превосходством жену). Алена, здесь присутствие, а не квартира.

Ащеулова. А я тебе зато пышек напекла. (шепотом.) Говорят, ты разбой совершил над женщиной. Наши мужики велели сказать, что — ничего, мол, чтоб прибегал в деревню, мужики тебя утаят… велели непременно сказать…

Ащеулов. Пока еще не требуется. Я живу на рыск.