Юлия Климова - Счастье на тонких ножках

• Название: Счастье на тонких ножках
• Автор: Юлия Климова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51185-3

Первая любовь обрушилась на Настю Ниагарским водопадом – она потеряла покой и сон! Павел Акимов – вот кто должен стать ее мужем. Обязательно! Точно! Раз и навсегда! Разве можно прожить без этого удивительно красивого парня хотя бы один день? Разве можно отказаться от шанса стать счастливой? Конечно, нет!

Но судьба плетет свою интригу, и мечтам не так-то просто стать реальностью.

Настя бедна, а Павел – богат. Она – сирота, а он – сын состоятельных людей. И к тому же есть тайна, мимо которой нельзя пройти…

---

Да, я была худющей и какой-то угловатой. Лилька сравнивала меня то с новорожденным жеребенком, неуверенно передвигающимся на длинных тонких ногах, то с богомолом, а то и с инопланетянином. Однажды она притащила журнал, раскрыла его и ткнула пальцем в репродукцию картины, на которой была изображена хрупкая болезненная девушка в длинном платье с рюшами. Ну, мне она, во всяком случае, показалась болезненной. «Это ты! – объявила Лилька и добавила: – Одно лицо! А у тебя аристократов в роду не было? Ланье – фамилия-то странная. Ты бы у тетки еще разок спросила…» Я спросила и получила вполне ожидаемый ответ: «Фамилия у тебя такая дурацкая, потому что в роду у тебя все были дураками! А если не веришь, то в зеркало на себя посмотри». Тетя Тома всегда умела хорошо объяснять – дополнительные вопросы уже не возникали.

Лилька, наоборот, выросла совсем немного, зато налилась, как спелое яблоко, отрастила волосы и отвоевала у родителей и бабушки право пользоваться косметикой. Мы с ней представляли странную пару – негармоничную, но для нашей дружбы это не имело никакого значения.

Отношения с противоположным полом (конечно, громко сказано) тоже претерпели изменения: появились недосказанность, смешки, полувзгляды, полувздохи. Вообще-то, это все появилось у влюбчивой вороны – Лильки, я же никем не интересовалась, лишь изредка доставала из дальнего угла шкафа шарф Павла, складывала его в который раз и убирала обратно на полку. Делала я это автоматически, точно это был ритуал, стараясь не вспоминать и не мечтать. Так как собственная внешность мне казалась малопривлекательной и даже странной, я не ожидала внимания от мальчишек и всегда удивлялась, когда кто-то крутился возле меня и краснел. «Их прямо-таки пучит рядом с тобой!» – восклицала Лилька, взмахивая руками. Пожалуй, в это я еще могла поверить.

К лету рядом со мной уже никого не «пучило», куда-то все подевались, и я осталась наедине с книгами. Герои по-прежнему влюблялись, женились, расставались, опять влюблялись и совершали подвиги и глупости. Я была уверена: жизнь спокойно потечет дальше, и никакие удивительные события со мной не произойдут – ни сейчас, ни потом. Но затишье оказалось ложным, и глаза на происходящее мне открыла Лилька. «Неужели ты ничего не замечала? Совсем ничего? Впрочем, я тоже… но все наши давно в курсе!»

Самым настоящим открытием стало то, что меня уже пару месяцев считали девушкой Славки-Шамана, и именно поэтому ряды моих друзей поредели. Парни, опасаясь получить по шее, предпочитали держаться в стороне, девчонки, видимо, тоже пережидали, хотя некоторые неожиданно приглашали к себе или на прогулку (наверное, желали получить «горячие новости с полей»).

Я не могла понять, как такое получилось… Уж если Лилька ничего не заметила, то о чем тут говорить! Но, проведя тщательный анализ, встряхнув хорошенько память, мы пришли к выводу, что двух таких слепых клуш на свете больше нет. Последнее время я часто встречала Славку: и по дороге в магазин, и возвращаясь из школы, а иногда он проходил мимо моего дома. Н-да, раньше это случалось гораздо реже… Мы не разговаривали, обменивались лишь взглядами и дежурным «привет». Причем этот «привет» Шаман произносил первым. Он давным-давно меня не мутузил, еще год назад потеряв интерес к «Ланье-е-е» (потому что я перестала быть малолеткой и превратилась в богомола и инопланетянина одновременно), каких-то особых контактов между нами не было.

– Настька, а че теперь делать-то? – волновалась Лилька.

– Понятия не имею. – Я пожимала плечами, продолжая считать ситуацию фантастической.

Внешне Славка тоже изменился – возмужал и вырос. Длинная челка падала на глаза, тонкие губы почти всегда были сжаты. Рубашку с первым весенним теплом он носил наполовину расстегнутой и навыпуск, потертые джинсы, рваные на коленях, трещали по швам. Он сильно отличался от наших с Лилькой сверстников и производил впечатление взрослого человека, которому море по колено. Тетя Тома называла его «убивцем» и чуть в обморок не упала, когда соседки сообщили ей, на кого он засматривается и кого себе выбрал…

– Господи, да у Настьки моей даже задницы нет, чтобы вертеть! Грудь – как две пуговицы после утюга! Да за что ж нам напасть такая!

По крайней мере, тетя Тома не считала меня виноватой, а это была большая редкость…

Славка завел привычку сидеть с Доней напротив нашего дома – на скамейке Тимохиных, под старым кривым кленом. Они щелкали семечки, молчали, болтали, курили, стряхивая пепел в траву, и неторопливо уходили, не проявляя ко мне совершенно никакого интереса. В такие моменты тетя Тома или важничала, будто уже пришли просить моей руки и от нее зависит «счастье молодых», или пряталась в кухне, опасливо поглядывая из окна на «будущего зятя». Мне она запрещала общаться с Шаманом и обещала проклясть, если я позволю себе лишнее. «Если ты все же обнаружишь у себя задницу, то не вздумай ею вертеть!»

В мае тетя Тома влюбилась в Глеба Аркадьевича – плотника, жившего на другом краю деревни. На моей улице случился праздник, потому что наступили относительно спокойные деньки без ругани и злости. Тетя Тома ради такого случая перетрясла все свои чемоданы-сундуки, приоделась и шокировала деревню новенькими городскими нарядами. Она не боялась, что кто-то ее сглазит или, завидуя, накличет беду, – наконец-то она была счастлива. Лилька говорила: «Настька, твоя тетка расцвела, точно роза перед грозой…»

А в середине июня Глеб Аркадьевич втрескался по уши в продавщицу Лиду и повел ее под венец. Все вернулось на круги своя (если не считать погрома, учиненного тетей Томой в доме разлучницы, и хмурого милиционера, который приходил к нам трижды и грозил судом и штрафом).

Июль выдался жарким, и мы с Лилькой, прихватив немного еды, гуляли с утра до ночи: с удовольствием купались, загорали и просто болтали, наслаждаясь каникулами. Подумывали о том, кем станем, смеялись и мечтали. И в один из таких теплых вечеров одна мечта – тайная, заветная – самым неожиданным образом сбылась, перевернув мою душу вверх тормашками…

– Колька говорит, что ночью из этого озера на берег выходят утопленники, – Лилька лежала на траве, раскинув руки в стороны, и смотрела на небо. – Врет.

– Ага, – кивнула я, разламывая булку на две части. – Никто же здесь никогда не тонул.

– Точно! Да и стали бы здесь жить Акимовы, если бы к ним в полночь в ворота мертвецы стучались? Ясно же, что не стали бы.

– Колька вечером здесь с парнями костер разводит, вот и придумал эту историю, чтобы народ не шастал да не мешал им. На трусов рассчитано, – подвела я итог.

– А давай его напугаем! – Лилька оживилась, села и убрала челку со лба.

Я уже догадалась, какие слова она произнесет в следующий момент, и, хитро прищурившись, сама быстренько предложила:

– Зайдем с того берега, подплывем к огню, выйдем и завоем!

– Я из дома бинты притащу, мы их на руки намотаем – получится страшно!

– Можно еще лицо сажей измазать…

– Не, лицо должно быть белое, – со знанием дела возразила Лилька. – Мелом лицо нужно натереть! Мелом!

Поздно вечером, когда на небе уже горели звезды, а тишина обволакивала и лес, и поле, и наши с Лилькой деревни, мы тайно выбрались из своих комнат и устремились к озеру. Пожалуй, затею можно было назвать дикой и опасной, но отступать никто не собирался.

Встретившись на развилке, мы долго не могли успокоиться – смех так сильно разбирал нас, что мы сгибались пополам и прикрывали ладонями рты, боясь разбудить всех птиц и насекомых в округе. Наверное, у нас случился нервный шок.

– Он упадет в обморок… – шептала Лилька.

– И Витька с Серегой тоже…

– Ага! Не представляю…

– У-у-у… надо выть погромче.

Только добравшись до озера, заметив вдалеке костер и неясные тени, мы наконец-то поняли, во что ввязались. Во-первых, в темноте мысли об утопленниках перестали быть такими уж забавными – нам предстояло залезть в воду… А во-вторых, утром Колька вместе со своими друганами наверняка захочет отомстить…

Переглянувшись, потоптавшись на месте, мы проглотили свои страхи и, не желая демонстрировать друг другу испуг, быстренько разделись, оставив на себе лишь майки и тренировочные штаны, закатанные до колен.

– Мы ненормальные, – наконец-то выдохнула Лилька, завязывая на моей руке полоску бинта.

– Да, – согласилась я, стараясь не думать о раздутых стеклянноглазых ходячих утопленниках.

Вода оказалась теплой, и это подействовало ободряюще. Оглядевшись, я смогла отметить царившую кругом спокойную красоту, коротко улыбнулась и поплыла. Наверное, мое лицо, натертое мелом, светилось не хуже луны, потому что Лилька, повернув голову, округлила глаза, демонстрируя наигранный ужас. Я ей ответила тем же.

Выбравшись на берег, мы бесшумно юркнули за высоченную, разросшуюся траву, отдышались и на секунду замерли. Лилька сжала мою руку, и я почувствовала дрожь. Тянуть не имело смысла.