Сандра Мэй - Между небом и тобой

• Название: Между небом и тобой
• Автор: Сандра Мэй
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2657-0

Лучшие подруги одна за другой вышли замуж. Вот здорово… Ха-ха, так мы и поверили, что это событие хоть одной женщине в мире способно доставить искреннюю радость!

Словом, настроение на нуле, поговорить не с кем — нужно развеяться. А развеиваться лучше всего на Карибах, это всякий знает. Ну или на Багамах… И вот уже жизнь налаживается, Прекрасный Принц появился на горизонте, вот он, идет по белому песочку… Мужчина, да отойдите же, вы мне Принца загораживаете! Мужчина! Это я вам говорю! Мужчина…

И какой мужчина!

---

— Рокко! Эбби! Как же?! А он не знал! Он к вам на свадьбу нелегально…

— Вот придурок! А я и смотрю, что он такой стремный — поздравил и смылся куда-то… Где он?

— Он там… был…

Я вылетела на улицу и превратилась в ледяную статую.

Прямо посреди песчаной дорожки был воткнут большой цветок магнолии, а на песке было написано:

«Люблю, но вместе нам нельзя. Будь счастлива, солнышко. Я убежал».

Я топнула ногой и разрыдалась. В тот момент мне казалось, что это единственное, что я могу сделать…

В себя я приходила два месяца. Сначала у мамы и папы — в полной тишине и покое на Женевском озере, потом — у деда с бабушкой в Ирландии. Там покой мне только снился.

Мои дедушка и бабушка — уникальные люди. Дедуня Тейр рыжий, зеленоглазый и горластый, бабаня Морвен — синеглазая, черноволосая и вкрадчиво-опасная тихоня. Им уже за семьдесят, но дед до сих пор ревнует бабаню, а та уже пятьдесят пять лет подозревает, что Лена О'Брайен строит ее Тейру глазки…

Короче, тишиной в нашем доме в Ольстере и не пахнет.

Если моя мама знает все до того, как я ей что-то расскажу, то бабаня знает все до того, как это со мной случится, поэтому и расспрашивать она меня ни о чем не стала, только фыркнула, как кошка, и свирепо изрекла:

— Смотри, пробросаешься!

Дедуня Тейр немедленно встал на мою защиту и изъявил желание поездить с внучечкой по Ирландии, чтобы, во-первых, отдохнуть душой, а во-вторых, не слышать некоторых недобрых старых ведьм хоть недельку.

А в-третьих, без помех хлестать темное пиво и глазеть на бесстыжих девок, ехидно добавила бабаня Морвен. После традиционного скандала мы мирно пообедали, и дед увез меня на природу.

Дедуне я всегда рассказывала все. Дед Тейр, несмотря на свое грозное и боевое политическое прошлое, оставался в душе развеселым пацаном, верящим в фей и баньши. Из всего моего рассказа ему больше всего понравилась часть про сокровища. Ну, и Джон Огилви…

— Вот что, девочка, как ни противно это признавать, но твоя ведьма-бабка права: такими парнями не разбрасываются. Придется его найти и охомутать. Надо же породу исправлять…

Дедуня до сих пор не мог успокоиться насчет брака мамы с моим отцом. Одно то, что Джонни был ирландцем, делало его в глазах дедуни идеальным женихом.

Неделю мы с дедуней ездили по стране, пили пиво и пели народные песни в придорожных пабах, а через неделю я вылетела в Штаты, провела несколько дней дома в Огайо, сделала всякие необходимые распоряжения — и улетела во Флориду.

Рокко Сальваторе только в середине сентября нашел Джона Огилви — на захолустном ранчо в Техасе — и вручил ему документы об освобождении от всякой уголовной ответственности. Кроме того, Рокко небрежно заметил, что одному его знакомому хозяину отеля на Багамах требуется летчик.

Через неделю Джонни Огилви прилетел на скалистый и прекрасный остров Большой Абако и поступил на службу в отель «Орлиное гнездо»…

Джонни Огилви допил последний бокал и тяжело сполз с высокого табурета. Наоми сочувственно покачала головой.

— Джонни, ты зря так убиваешься, честное слово. Вот подожди, скоро шторма закончатся, в декабре сюда понаедет толпа симпатичных девчонок, ты забудешь свою блондинку, поверь.

— Я ее никогда не забуду, ясно? И вообще, не разговаривай со мной, юная змея. Я этого не заслуживаю. Я — идиот.

— Неправда. Ты красавчик, ты летчик, ты классный парень, и, если бы не Сид, которого я люблю больше всех на свете, я бы давно уже закадрила тебя по самые помидоры, но ты не расстраивайся, а иди домой, ложись и спи, завтра все равно никто никуда не летит.

— Ладно. Спок ноч.

— Чао, красавчик.

— Пока, змея.

Джонни вышел из бара и побрел, спотыкаясь, по крутой тропинке, ведущей на самый верх скалистого утеса, давшего название всему отелю.

«Орлиное гнездо». Вообще-то предполагалось, что в бунгало на вершине утеса будет самый крутой и дорогой номер — но после первого же сезона выяснилось, что дураков, готовых в свой медовый месяц лазить по несколько раз на день высоко в гору, нет, старички со старушками не потянут подобный моцион физически… короче, бунгало стали отводить наиболее физически крепким сотрудникам, например, летчикам.

Джонни работал здесь уже месяц, зарплата была отличная, самолет прекрасный, хозяин отеля ему нравился — однако улыбку на лице Джонни видели очень редко. Только по долгу службы — и то какую-то жалобную. В приватных вечерних беседах хозяин отеля Ричард Гордон, старшая повариха Кларибель, спасатель Пепе и барменша Наоми пришли к единому мнению: бравый летчик Джонни умирает от несчастной любви.

Его окружили нежной заботой и ненавязчивым вниманием — хозяин даже несколько обеспокоился, не сиганет ли несчастный влюбленный прямо со своего удобнейшего утеса в океан? Глубина там приличная…

Джонни ничего этого не замечал, работал, загорал, купался — и больше всего боялся ложиться спать, потому что во сне к нему приходила я…

Итак, Джонни добрался до своего «Орлиного гнезда», выкурил последнюю сигаретку, потом ввалился внутрь и долго стоял под душем, бессвязно обзывая самого себя разными обидными словами и прозвищами. Выйдя из душа, споткнулся обо что-то твердое и острое, шипел, растирал ушибленное место, хотел посмотреть, что это было, но передумал, побрел к широкой кровати и рухнул поверх одеяла как был, голый, мокрый, пьяный и несчастный…

Через несколько минут он замерз, потому что ветер продувал бунгало насквозь, и полез под покрывало. Еще через пятнадцать секунд к спине и всему остальному Джонни Огилви прижалось несомненно женское и явно голое тело… Мое, между прочим.

И были охи, ахи, слезы, стоны, смех, шепот, клятвы, проклятия, громкое дыхание, скрип кровати — чего только не было, а потом Джон Огилви отскочил от меня как ошпаренный, слез с кровати и зашагал по комнате взад-вперед, гневно потрясая кулаками и громко объясняя мне, почему нам никогда не быть вместе…

Я лежала и наслаждалась зрелищем — звуковой ряд был так себе. Я по нему, дураку, очень соскучилась, и в данный момент именно об этом и думала, а вовсе не о том, как мы будем жить дальше. Будем — и хорошо. Мне этого вполне достаточно.

Наконец Джонни выдохся и посмотрел на меня. Я грациозно — ну мне так кажется — слезла с кровати и подошла к нему. Посмотрела в его растерянные и сердитые карие глаза. Провела пальцем по тетке в тунике… потом по иероглифу…

Джонни зарычал и отскочил.

— Джесс! Ты вообще меня не слушаешь, да?

— Ты за кладом летал?

— Нет. Он твой. Это ты его нашла.

— Ой господи, как ребенок прям…

— Джесс, ты слышала, что я сейчас говорил?

— Слышала, глупости ты говорил. Значит, ты так и не летал за кладом?

— Да нет же!

— А я летала.

— Ну и… Что? Одна?

— Почему одна? Наняла прогулочный катер, отправилась ловить рыбу. Они меня высадили и вернулись через три часа.

— И… что?

— Поймала двух тунцов и какую-то мелочь.

— Я не про рыбу!

— А про что? Ах про клад… ну да, и его вывезла.

— И… где он?

— Сапфиры с жемчугами подарила Эбби, ей идет. Рубин Монике. Изумруды маме. Себе взяла топазы и то ожерелье.

— И…

— А все остальное здесь. Это тебе.

— Что?!

Я зажгла свет и подняла с пола тот самый сундучок — Джонни об него и споткнулся у самой двери. Я поставила его на широкий подоконник и откинула крышку. Сверкнули камни, теплым светом засияло золото.

Джонни Огилви выпрямился и покачал головой.

— Мне не нужны сокровища. Мне нужна только ты. Но я никогда не смогу быть с тобой…

— Ой, как ты мне надоел, Джонни Огилви! Почему теперь-то? Ты невиновен, я свободна…

— Ты богата, а я…

— Ой, держите меня! Последняя моя профессия — официантка в баре! Откуда богатство?

— А это?

— Ах это… Ну если только оно мешает тебе сделать мне предложение…

И я небрежно столкнула сундучок с окна в бушующую пропасть…

Постскриптумы…

Венчаться мы летали в Ирландию, само собой. В Дрохеду. Дедуня Тейр устроил моему Джонни такой мальчишник, что на следующий день бабаня Морвен опять подала на развод.

Мама и папа привезли из Женевы свадебный торт — ума не приложу, как им это удалось. Мама Гвен рассеянно сообщила, что мою комнату уже начали перекрашивать, стены будут и розовыми, и голубыми, но кроватки покупать пока рано. Я решила, что лучше ничего не уточнять…

Ноябрь в Ирландии лиричен, в Англии — омерзителен, в Огайо — скучен, а на Багамах — слишком бурен, так что мы махнули в путешествие по Африке. Нет-нет, никаких кораблей! Все по-взрослому — машина, палатка, москитные сетки и куча прививок, от которых болит зад.

Где-то в районе веселого города Канкан (это в Гвинее, мне там очень понравилось, хотя Джонни укусил крокодил) меня начало тошнить по утрам. Мы ели всякую дрянь, так что я не очень обращала на это внимание, но потом приехали в одну чудную деревушку на берегу реки Джолибы (где, собственно, Джонни и укусил крокодил. Совсем маленький, не волнуйтесь. По-моему, он просто испугался), и местная колдунья благословила меня особенным способом. Джонни снимал это на камеру, а когда показал эти съемки неделю спустя знакомым археологам во Фритауне, те немедленно начали его и меня поздравлять. Выяснилось: так в Африке благословляют беременных женщин. Джонни очень радовался, потом ругался, что мы опять не проедем до конца всю Африку, потом опять радовался — в результате мы все-таки поплыли на корабле и на обратном пути заехали в Англию, к леди Треверс и лорду Бакберри…