Сандра Мэй - Ничего личного

• Название: Ничего личного
• Автор: Сандра Мэй
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-7024-2064-0

Белинда и Мэтью принадлежат к разным кругам. Но однажды они оба оказываются гостями на празднике, где все равны. И на целых пять дней, сказочно прекрасных, наполненных удивительными событиями и любовью, скромная служащая Белинда становится Прекрасной Бель, а глава крупной фирмы Мэтью Карлайл — ее возлюбленным Мэтом. И лишь одна мысль омрачает счастье Белинды: что ожидает ее, когда праздник закончится?..

---

Она приказала себе перестать думать о глупостях. Карандаш автоматически скользил по строчкам. Вычитывать документы, приготовленные на подпись, она умела, что называется, с закрытыми глазами, во всяком случае, мозг в это время запросто мог заниматься чем-то другим. Многолетний опыт плюс врожденная грамотность…

Она стала думать о своем доме. О единственном месте на свете, где она всегда чувствовала себя в безопасности. Более того, дома она не была пожилой уродиной, неловкой и несуразной теткой в старомодных и потрескавшихся туфлях на дурацкой, хотя и удобной колодке.

Когда она приходила домой с работы и запирала дверь, мир преображался, преображая и ее саму. Даже воспоминания о белокурой стервочке Сэнди не тревожили Белинду в этих стенах.

Шесть лет назад, после смерти мамы, она впервые в жизни получила возможность делать то, что ей нравится. Покрасить стены. Накупить тканых половиков. Вплести в соломенную циновку на стене засушенные травы и цветы, вырастить на окне мелкие розовые лилии и китайский карликовый жасмин. Поставить на старинную этажерку круглый аквариум и запустить туда разноцветных рыбок.

Выбросить застиранное постельное белье — мама считала, что старые простыни мягче и легче стираются, а кроме того, новое покупать накладно. В результате Белинда всю свою взрослую жизнь спала на полупрозрачных, сероватых тряпках, при малейшем движении сбивавшихся в неаппетитные комки.

Да, готовить она теперь тоже могла, что хотела. Не капусту и морковь на пару, не вонючий чай из шалфея и ромашки, не скользкую кашу на воде — мясо и курицу, жареную молодую картошечку, спагетти, посыпанные тертым пармезаном…

Белинда немедленно ощутила укол совести. Получается, что смерть матери стала ее… освобождением? Мысль была кощунственной, Белинда всегда гнала ее от себя, хотя…

До смерти папы мама была совсем другой. Веселой, смешливой, кокетливой, симпатичной. Жарила блинчики с кленовым сиропом, запекала удивительную, золотисто-коричневую индейку на Рождество и День благодарения. Делала бусы из ракушек, которые они все вместе собирали на побережье, куда каждое лето ездили отдыхать.

Оставшись вдовой с маленькой дочкой на руках, миссис Карр резко переменилась. Сколько Белинда помнила, мать всегда боялась остаться без средств к существованию. Учителей не так рано отправляют на пенсию, но для миссис Карр призрак увольнения стал настоящим кошмаром, переросшим в навязчивую идею. Она стала экономить на каждой мелочи, продала почти всю мебель и хорошую одежду, а когда ее все-таки уволили, посвятила все свое время воспитанию дочери.

Она и постарела-то резко, в каких-то два-три года. Потом, на нервной почве, открылась астма. Белинда переживала за маму, училась отлично, легко поступила в колледж и закончила его тоже с отличием. Работала она с восемнадцати лет, за десять лет сменила несколько мест работы, пока не попала в «Бэгшо Индепендент».

Тогда, десять лет назад, она уже не чувствовала себя молодой. Вернее сказать, никак себя не чувствовала в принципе. Матери становилось все хуже, характер у нее совсем испортился, но Белинда считала вполне естественным, что вся ее жизнь вне работы посвящена маме. Иначе и быть не могло, она и сейчас была в этом уверена, вот только…

Только иногда, совсем редко, когда особенно наваливалась усталость, Белинда тихо плакала по ночам от обиды. Потому, что за все их прожитые вдвоем с мамой годы она ни разу больше не слышала ласковых или просто ободряющих слов. Только претензии и нравоучения.

Соседи судачили между собой, что это просто позор, как старуха Карр обращается со своей дочкой. Та ведь и мухи не обидит, всегда тихая, ласковая, приветливая, работает, как вол, а старуха Карр только попрекает ее да требует лекарств и новомодных очищающих диет. Ничего этого Белинда не слышала, потому, что и не слушала.

За год до смерти мамы они смогли выкупить маленький домик в свою полную собственность.

Белинда очень хорошо помнила день похорон мамы. Она вернулась в пустой дом, зашла в мамину комнату, пропахшую резким старушечьим запахом лекарств и болезни, опустилась на узкую и жесткую кровать — и зарыдала. Страшно, без слез, с воем и поскуливанием.

Потом пришли слезы и стало легче, но зато она проплакала весь день и всю ночь, а на следующее утро у нее не открывались опухшие глаза. Хорошо, что мистер Бэгшо, дал ей отпуск на неделю и не надо было в таком виде тащиться на работу…

А еще через два дня Белинда туго замотала голову косынкой, вооружилась самыми разнообразными инструментами и принялась за свой дом.

Она выбросила все, что напоминало о страхе перед нищетой. Старое тряпье, серые простыни, склад пакетиков и отмытых картонок из-под молока. Стеклом отскребла почерневшие полы и сама покрасила их лаком (чуть не задохнулась). Пока полы сохли, совершила кошмарный по расточительности рейд по магазинам и блошиным рынкам Чикаго, накупив всяких мелочей, которые на самом деле ей хотелось иметь всю жизнь.

Она яростно избавлялась от прошлого, одновременно чувствуя вину перед матерью, и два этих чувства раздирали ее душу. Возможно, именно тогда она настолько погрузилась в собственные переживания, что не заметила какого-нибудь Прекрасного Принца — ведь ездят же они еще по улицам в поисках своих Синдерелл!

А потом она просто влюбилась в свой дом. Бежала туда с работы, запиралась в нем от всего света и блаженствовала в его тепле и уюте. И все больше отдалялась от мира реального, большого, иногда враждебного и почти всегда — равнодушного к страданиям и радостям Белинды Карр.

Конечно, она сама виновата в том, что с ней сейчас происходит. Сознательно построив стену между собой и остальным человечеством, она лишила себя шансов на…

На что? На любовь мужчины? Она не знала, что это такое.

На счастье? Но она была искренне счастлива у себя дома.

На будущее? Но будущее есть у каждого живущего на свете человека по определению.

Так почему же она так страдает из-за выходок Сэнди, из-за собственной неуклюжести, почему у нее нет подружек, с кем можно поболтать в обеденный перерыв?!

Карандаш с хрустом переломился в тонких пальцах. Белинда охнула, попыталась поймать улетевшие обломки, в результате свалила неудобную пластиковую подставку, и все карандаши и ручки полетели на пол. Белинда наклонилась — и в этот момент зацепилась за стул другим, целым чулком.

Проклиная чулки, карандаши и собственную неуклюжесть, она полезла под стол, в этот момент отчаянно завидуя худеньким дивам из секретариата. Эти могли спрятаться за шваброй и под стол слазить, даже не сбив дыхания.

Через несколько секунд над ее головой раздался мужской голос, исполненный искреннего изумления, и Белинда от испуга резко выпрямилась под столом, врезавшись в него самой маковкой. В ушах зазвенело, на глазах выступили слезы.

А еще хуже было то, что голос принадлежал Хью Бэгшо.

Хью подошел к столу Белинды Карр и некоторое время не без интереса наблюдал, как она ползает под столом. Привлекли его внимание в основном ноги — потому, что женские ноги всегда привлекали внимание Хью. Ноги Тумбы Карр оказались неожиданно очень даже ничего. Сильные икры, тонкие щиколотки… Кабы не драные, вдрызг колготки да не допотопные туфли исполинского размера, ноги были бы вполне пристойные…

Хью откашлялся и начальственным баском негромко рявкнул:

— Мисс Карр, вы уже закончили под столом? У меня к вам важное дело.

Раздался глухой звук удара, и из-под стола показалась Белинда Карр. Хью даже умилился: нет, какая прелесть эта Сэнди! Поистине гениальная идея пришла в ее хорошенькую и глупенькую головку. Карлайл проведет пять дней в аду — ведь его чертова корректность не позволит ему просто удрать от этой страхолюдины.

Хорошо бы, она еще пару лет не мыла голову и не меняла костюмчик!

В этот момент Хью встретился с Тумбой глазами — и оторопел.

Здесь надо пояснить относительно Хью Бэгшо. Он, конечно, был избалованным шалопаем и бабником, работать не любил и не умел, огромное значение придавал внешнему виду и статусу тех, с кем сводила его злодейка-судьба, и искренне считал, что умирать стоит в тридцать, от силы тридцать пять лет, потому, что дальше — старость и кошмар. Однако были у него и достоинства.

Например, Хью Бэгшо не был злым. Интриги — прекрасно, злые шутки — ради бога, но настоящим злодеем он не был. Возможно, просто по слабости характера, возможно, потому, что искренне любил своего прадеда, а тот был хорошим человеком… Нет, Хью Бэгшо мог подставить человеку ножку, но никогда не смог бы добить упавшего.

А еще Хью Бэгшо искренне и со знанием дела любил женщин. Он и вырос среди бесконечных теток, двоюродных бабушек и разнокалиберных сестер, он хорошо знал женскую душу, а со временем стал истинным экспертом и по женским, так сказать, телам. И как ни странно, проявлял в этом вопросе объективность.