Виктор Мясников - Черный Паук

• Название: Черный Паук
• Автор: Виктор Мясников
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Детектив

Альпиниста, фанатично любившего горы, не интересовала повседневность. Но уличная банда жестоко расправилась с его матерью, а жизнь парня оказалась сломана. И тогда появился Черный Паук – таинственный ночной мститель, неслышно скользящий по стенам и крышам. И однажды он узнает такое, что события принимают стремительный и неожиданный оборот. Беззастенчиво откровенные схватки с врагами. Крайне тяжелое торжество добра. И здесь читатель снова встретит опера Ямщикова из повести "Цейтнот"

---

Ориентируясь на высокий столб огня и дыма, все трое бежали к корпусу параллельными ходами между ящиков и штабелей. Второй боец тоже нашел себе подходящую штакетину и воинственно размахивал ею на бегу. Когда добрались до корпуса, пламя хлестало уже из всех окошек. Стеклоблоки не выдержали адского жара, полопались. Остатки расплавились и стекли вниз.

Загораживая выставленным локтем лицо от нестерпимого жара, Чума высунулся из-за ящика. На земле валялся обугленный труп и тихо курился сизым дымком. Кто это такой, понять было абсолютно невозможно. Ни одежды, ни волос, ни татуировок – сплошная поджаристая корочка. Чума потянулся к нему багром, надеясь, что это проклятый Паук затушился без соли и перца. Но не вытерпел жара, отпрянул обратно за ящик, передняя стенка которого тоже начинала дымиться.

Рядом блевал молодой боец, непривычный к подобным малоаппетитным зрелищам. И даже красный пожарный лом бросил. Под ногами перекатывались маленькие гильзы от расстрелянных сигнальных ракеток и виднелись следы крови. Чуть дальше валялся клочок носового платка, пропитанный кровью. Ноздри Чумового раздулись, как у овчарки, учуявшей след.

– Искать! – рявкнул он, беря наперевес тяжелый багор. – Тут где-то гасится Паук хренов! Похоже, подранили гада. Он мне живым нужен. Я с него сам хочу шкуру спустить!

Боец, корчившийся рядом, вытирая рот тыльной стороной ладони, подцепил свой лом и поплелся в проход между ящиками. Второй уже скрылся с глаз, рубя штакетиной воздух. Через минуту раздался его победный вопль:

– Сюда! Все сюда! А-а, попался, гнида!

Славка не мог убежать. Перетянутая ремнем простреленная нога слушалась плохо и ступать на неё было больно. В изорванной одежде, ввесь окровавленный, он сидел на земле, вытянув ноги и привалившись спиной к деревянной стенке. Пребывая в полубесчувственном состоянии, он никак не отреагировал на появление врагов. Полный упадок сил, безразличие, слабость во всем теле – вот и все ощущения. Перед глазами все плыло, в голове звенело.

Подбежал запыхавшийся Чума, присел на корточки, ткнув в землю багор. Поглядел с жадным любопытствои и злобно ощерился:

– Ты, что ли, и есть тот Паук? Больно плюгавый какой-то. Знаешь, что я сейчас с тобой делать буду?

– Леня, – запыхтел над ухом боец, – давай его, суку, в огонь закинем. Пускай сгорит, как мамуха евонная.

– Пшел вон, – Чума не глядя отпихнул бойца, – без сопливых разберусь. Ну что, козел, – снова уставился на Славку, – думал, все, смотался, да? Думал, уцелел, жить будешь? – Он ткнул его в грудь острым концом багра. Эй, не больно что ли? Вот гад, – поднялся на ноги, – не чует ни хрена. Сдохнуть, никак, собрался?

Тут где-то поблизости раздались громкие крики. Люди старались перекричать рев пламени. Это звено пожарной разведки искало подходы. Следом шли пожарные с рукавами для подачи воды.

– На ящики лейте, чтоб не загорелись! Один ствол на крышу для охлаждения! Пену в окно! Давай машину ближе!

Славка оставался по-прежнему безучастным. Туповатый багор не пробил насквозь кожаную куртку, но удар был сильный. А боль ощущалась приглушенно, её не надо было преодолевать. Помутившимся сознанием Славка понимал, что жить ему осталось недолго, и нисколько не расстроился, приняв это как данность. Если бы, взойдя на вершину, он на спуске сломал ногу и лежа в снегу решал, что делать, то принял бы самое простое и очевидное решение расслабиться и не сопротивляться. Быстрей замерзнешь – раньше отмучаешься. И он закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Голова кружилась, сознание покидало его.

– Хватайте эту падаль и волоките за мной! – скомандовал Чума, вскинул багор на плечо и потопал в сторону высокого навеса.

Его бойцы, побросав дреколье, схватили Славку за руки и прямо по земле поволокли следом. Похоже, прославленный Паук находился при последнем издыхании и был абсолютно неопасен. Под железной крышей навеса располагалась площадка для погрузки-выгрузки мелких грузов. Крупногабаритное должен был ворочать козловой кран на главной площадке. А здесь по центру слегка выгнутой крыши была закреплена рельс-балка с мощным тельфером.

Славку бросили на грязный асфальт прямо под тельфером. Метрах в трех над ним висел крюк. А вот пульт управления находился в противоположном конце площадки. Кабель от него к двигателю тельфера был подвешен на кольцах к проволоке, натянутой вдоль рельс-балки.

Чума схватил стальной багор за конец и, крякнув, вскинул над собой, ловко зацепив кольцом за крюк. Славка безразлично смотрел, как над ним раскачивается острие с приваренным сбоку крючком, тоже заостренным. Над ним склонился Чума, морщинистый, в свои тридцать семь выглядевший на все пятьдесят – наркотики ведь не омолаживают. Он щелкнул кнопочным ножом. Коротенькое лезвие, всего сантиметров шесть-семь длиной, чтобы в случае чего эксперты не признали холодным оружием, было отточено остро, как бритва.

– Ты понял, змей гадючий, что я с тобой сейчас делать буду? Я с тебя шкуру буду снимать. Всю спущу и голым в Африку пущу! Жалко, соли нет, а то бы я тебя ещё сольцой посыпал или перчиком красным. Вот бы ты сплясал напоследок! Эй, – обернулся к своим бойцам, – где-то там должна быть коробка такая с кнопками. Давай, найди, понажимай, крючок опустить надо.

– Какие кнопки-то? – непонимающе спросил один из бойцов.

– Вот, блин, волки дикие! – рассердился Чума. – Сразу видать – на промзоне не торчали, ни хрена не мурмулят в механике. Ты найди их вначале, кнопки, а потом выступай. Тут ещё рубильник может быть выключен, тоже ищите.

Он ещё поругался, не обращая на Славку внимания, даже вовсе повернулся к нему спиной. Похоже, понял, что тот больше не воин. К гулу пламени бушевавшего неподалеку пожара присоединилось шипенье воды, заливаемой в огонь.

– Ну, нажал! – донесся крик из дальнего конца площадки. – Есть, что-нибудь?

– Чего ты нажал, блин? – раздраженно заорал Чума, сделав в его сторону несколько шагов. – Клопа давишь, что ли, в натуре!

– Тут написано "вперед"! – донеслось издали.

– А на хрен мне вперед? – разъярился Чума: – Ты мне крюк вниз опусти, чтоб я этого фусмана подвесить мог в натуре! Кнопку "вниз" дави, понял? Где "вниз" написано! – пояснил ещё раз, добавив для ясности полдюжины матерков.

– Ну, давлю! – послышалось в ответ. – Один хрен – ни хрена!

– Тогда рубильник ищите. Неясно, что ли, – фаза вырублена! – брызгал слюной Чума. – Лохи колхозные, шевелить надо рогом, а не клопа давить грязной задницей!

Радостный вопль и громкий щелчок известили, что рубильник найден и включен. Почти тут же над головой Славки с лязганьем дернулся тельфер, загудела лебедка, и багор пошел вниз, медленно вращаясь вокруг оси: в одну сторону, замер, начал вращаться в противоположную.

– Хорош! – заорал Чума, когда острие багра заколыхалось в полуметре от славкиной груди.

Естественно, его боец на окрик среагировал с запозданием. Когда лязгнули контакты, и лебедка выключилась, красный пожарный багор почти упирался в грязную кожанку лежащего Славки. Рядом уже стоял другой подручный Чумы, который бегал к рубильнику.

– Ну, вот, – удовлетворенно ухмыльнулся Чума, – сейчас ты, как рыбка, на кукан воткнешься. Жалко, здесь пилорамы нет, а то бы я тебя, падлу, на шпон распустил и фанерок паркетных склеил. – Он хотел схватить Славку за волосы, но они были слишком короткие, выскользнули меж пальцев, и Славка стукнулся затылком об асфальтовый пол. – Ладно, – с угрозой сказал Чума, за ребро подвешу, в натуре. Понял? А глотку заткну, чтоб не орал. Так что, ежели сказать чего хочешь, говори, потом такого случая уже не будет. Я, конечно, твоих последних желаний выполнять не собираюсь, а послушаю с удовольствием. Особенно, если ты расскажешь, где мои денежки лежат. Я, может, тебя и мучить не стану после этого. Чик по горлышку, – он поиграл ножом перед глазами у Славки, – и отдыхаешь. Так я слушаю уже, – он наклонился, повернулся ухом, приладив к нему ладонь.

– Отпечатки… – прошептал Славка.

– Чего, чего? – Чума наклонился ниже. – Чего бормочешь? Не понял.

– Отпечатки… на рубильнике, – прошептал Славка, – пальцы…

– Во, блин! – восхитился Чума. – Об нас заботится! Ты, – повернулся к бойцу, – не просекаешь, что ли? Бегом на рубильник и оботри свои пальчата, чтоб их менты потом не сняли оттуда.

Славка приходил в себя. Звон в голове утихал, зрение приобретало резкость. Какое-то количество крови он, конечно, потерял, но порезы и раны запеклись, а простреленную ногу он вовремя перетянул ремнем. Он уже чувствовал все свое тело, руки и ноги слушались его. Вот так же он приходил в себя после приступов горной болезни, когда от недостатка кислорода, пониженного атмосферного давления, мороза и усталости наступал полный упадок сил и абсолютное равнодушие к своей судьбе, а потом, когда, преодолевая собственное бессилье, все же спускался ниже по склону горы, снова появлялись силы и желание жить.