Виктор Мясников - Месть Черного Паука

• Название: Месть Черного Паука
• Автор: Виктор Мясников
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Детектив

Второй роман дилогии об альпинисте Славке Пермякове ("Черный Паук", "Месть Черного Паука"). Игрушечный пластмассовый паучок – "черная метка", которую оставляет на окнах своих врагов альпинист-одиночка. А мстит он своим врагам жестоко и изобретательно. Потому-то взбешен вице-мэр большого города, получив эту "черную метку". И отборные головорезы из бандитского спецназа начинают охоту на Черного Паука. Это настоящие профи, от которых еще никто не уходил…

---

В общем-то, дело было самое заурядное. Университет, как рассадник всякого вольнодумства, нуждался в острастке. Подвернулся случай и его использовали. Партийная организация вовремя пресекла идеологическую диверсию, комсомол очистил ряды, студенты получили предметный урок. А то, что парню жизнь поломали, никого не тронуло, кроме его родителей.

Мать плакала, отец ругался. Валера пошел в армию. Этот случай прибавил ему ума, поэтому в военкомат он явился в линялой стройотрядовской форме. На спине зеленой курточки ярко выделялось название отряда – "Журналист". На областном сборном пункте надпись сразу заметили. Пока новобранцы входили в армейскую жизнь: мыли в казарме полы, чистили от снега огромный плац, а потом занимались строевой, Горелов делал в клубе стенгазету. Он сразу постиг одну из Великих Армейских Мудростей: "Незаменимых нет, но есть необходимые".

Ни разу за два года службы ему не пришлось "заплывать" на полах, подметать плац и стоять в карауле. Чертежнику (читай – писарю) при штабе округа ПВО это не полагается. Ему полагается ежегодный отпуск, увольнения по выходным и праздникам, усиленное питание и свободный график. Можно было, конечно, и в военную газету пристроиться, но Валера правильно вычислил, что солдат в редакции – это в первую очередь уборщица, а потом уже корреспондент.

В штабе уборщиков хватало, а вот плакатным перышком красиво водить было некому. Не офицерское это дело, и даже не прапорское. А графики и таблицы для совещания должны быть готовы в срок. Если что, генерал голову ведь не солдатику оторвет, а майору. Так что ещё неизвестно, кто от кого больше зависит.

Таким образом закончил Горелов срочную службу в звании старшего сержанта, с полной грудью значков, кучей благодарностей от самого высокого начальства и великолепной характеристикой, годной для поступления в Академию генерального штаба, а не только для восстановления в университете. Самое смешное, что в армии он стал кандидатом в члены КПСС.

При этом от начальства не скрывал, что его выперли из комсомола за идеологическую диверсию. Замполит полка катался от смеха, когда Горелов наизусть пересказывал статьи из колхозного "Правдеца". На второй день службы его снова приняли в первые ряды молодых строителей коммунизма, выписав новый комсомольский билет. Посоветовали поменьше вспоминать о былом, но под настроение начальники нередко просили рассказать про "Правдец", сопровождая повествование своими ядреными шутками. Только самые большие замполиты ничего не знали об этой истории и легко пропустили штабного писаря в партийные кандидаты.

Сам Горелов рассматривал свою партийность как прививку от бешенства с нею безопасней собачиться с кем бы то ни было. Кстати именно так это и воспринималось большинством сознательных коммунистов. Пожалуй, только те, кто дожил до бессознательного возраста, считали, что занимаются строительством коммунизма. Впрочем, находясь на пенсии, наверное, коммунизм строить даже приятно, это тебе не кирпичи класть на морозе ради воскресничка.

Валера был благодарен судьбе за то, что столь безвременно оказался в армии. Он теперь понимал, каким был дураком, и что правы оказались бывалые однокурсники, смешавшие его с грязью на памятном комсомольском собрании. Непыльная штабная служба оказалась настоящей школой жизни. Где бы ещё он постиг искусство общения с начальством? И вовсе не дембельский альбом с фотографиями в бархатном переплете привез домой сержант Горелов, а "Кладезь мудрости", изложенную в кратких афоризмах на страницах потертой записной книжки.

Командующий только подписывает приказы, а пишут их другие. По каждому вопросу может быть два мнения: одно – начальства, другое – глупое. Прежде, чем взяться за дело, подумай, чем оправдаешь его провал. Выказывая собственную глупость, подчеркиваешь ум начальника. Вот за что любят дураков. Чтоб в казарме был порядок, не пускай туда солдат. Отвечай не то, что спрашивают, а что хотят услышать.

Десятки, если не сотни, подобных сентенций складывались в стройную систему под условным названием "Как добиться успеха в советском обществе". Знаменитому Карнеги со своими американскими советами тут нечего было ловить, только повеситься от бессильной зависти.

Еще Горелов понял, что великий, могучий Советский Союз на грани краха. Только в армии он с удивлением обнаружил, что чечены не выносят осетин, а азербайджанцы ненавидят армян, и наоборот. Экономика социализма, похоже, с трудом выживала, а талоны на продукты существовали везде, кроме Москвы и столиц республик. Родительские посылки из глухой российской глубинки, приходившие солдатикам, могли исторгнуть слезу жалости.

Да и в самой армии царила повальная показуха, показатели боевой учебы бессовестно подтасовывались. Уж это штабной писарь знал наверняка. Когда на Красной площади приземлился спортивный самолет немецкого пилота-любителя Руста, пацана, имевшего всего несколько десятков часов налета и облапошившего тем не менее, всю систему советских войск ПВО, усиленно прикрывавших Москву и особенно Кремль, показалось, что начнут наводить порядок. Полетели папахи вместе с головами, ринулись в боевые части толпы проверяющих, разыскивая недостатки и провалы, раздавая взыскания и отстраняя от должностей.

Виноватых, как водится, нашли, дисциплину подтянули, политико-воспитательную работу усилили. В штабных кабинетах товарищи офицеры в дружеском кругу рассказывали то, что не было включено в результаты расследования. Руст, оказывается, совершил промежуточную посадку где-то на нашей территории, отдохнул и дозаправился, потом полетел дальше на Москву. Но поскольку командование ПВО заявило, что полностью отслеживало полет Руста над территорией СССР, этот момент замяли, а все записи и съемки радиолокационных станций подделали. Как это обстряпать, знает любой оператор первого года службы.

Так что скандальный перелет блестяще подготовили и провели спецслужбы НАТО, отрабатывая систему доставки малогабаритных грузов, например, электромагнитных бомб для выведения из строя систем связи и слежения. И совсем уже шепотом говорили, что вся Советская Армия – фикция. Сухопутные войска на самом деле небоеспособны и нужны лишь для устрашения братского соцлагеря, чтоб не разбежался. Не зря же солдат не то что воевать, толком стрелять не учат. На самом деле советская военная доктрина строится исключительно на применении стратегического ядерного оружия. Если кто рискнет напасть, шарахнем ракетами – и вся война. На кой хрен ещё какая-то армия? Ведь не зря постоянно сокращается количество боеприпасов, отпускаемых на стрельбы, и горючего для техники. То-то и оно, смекай, брат…

В армию уходил романтический и немного наивный студент Валера, а через два года возвратился сержант Горелов – циник, приспособленец и эгоист. Эти качества у советской молодежи считались отрицательными, но именно они позволяли человеку продвинуться в жизни. На обленившуюся и расслабленную страну надвигалась горбачевская перестройка, партия порывалась строить социализм с человеческим лицом и нехотя признавала ошибки прошлого. Пахло демократией и гласностью.

Первое, что увидел Горелов в университетском коридоре, была стенная газета "Правдец" N16. Стало слегка обидно. Но встретили его как героя. И те же самые люди, что два года назад пинали на собрании. И даже показали его затрепанный "Правдец", сохраненный в парткоме и тщательно отскобленный от всех подчеркиваний и гневных надписей. Мстительно улыбаясь, Горелов свернул газету в рулончик и унес домой.

Он восстановился на заочное отделение. Слишком интересное наступило время, чтобы расходовать его на бессмысленное сидение в аудитории, слушая идиотскую "Экономику сельского хозяйства" или "Историю КПСС". Горелов уже понял, что журфак не дает ни образования, ни профессии, только "вышку" диплом о высшем образовании. На журналиста учиться вовсе не обязательно, иди и делай газетные материалы, если способности есть.

С работой определился быстро. Взяли внештатником в областную "молодежку". Без оклада, на одних гонорарах, зато свободен. Всех обязанностей – одиннадцать материалов в год. Учитывая свое героическое прошлое, специализироваться стал на политике. Раньше это считалось самой гнилой работой – сплошная партийно-комсомольская жизнь и будни райкомов. Но сейчас появились благодатные темы – неформалы, белые пятна прошлого, созидательное творчество масс, самоуправление и альтернативные выборы.

Потом все завертелось с такой скоростью, что Горелов и сам не понял, как оказался одним из руководителей "левомолодежного крыла" в КПСС, а, может, "праворадикального". Путаницы хватало, сами понять ничего не могли. Потом шумно вышел из партии и стал трудиться в предвыборном штабе одного из местных демократических лидеров. Лидер успешно прошел в Верховный Совет СССР, сделал в Москве карьеру и пропал с глаз. А на базе штаба образовалось "Бюро социальных технологий".