Екатерина Гринева - Гений страсти, или Сезон брачной охоты

• Название: Гений страсти, или Сезон брачной охоты
• Автор: Екатерина Гринева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51196-9

Влада всего добилась сама. Она тщательно оберегала и любовно выстроенный бизнес – рекламное агентство, и личную жизнь – без серьезных отношений. Все рухнуло в один миг: исчез ролик, от которого зависела карьера Влады. А потом на нее напали бандиты на джипах и потребовали… тот самый ролик! Но зачем он неожиданно всем понадобился? Как бы то ни было, у Влады есть неделя, чтобы найти его и спасти не только свою репутацию, но и жизнь! Она привыкла действовать сама, но на этот раз через ее тщательно охраняемое одиночество прорвался новый знакомый – Олег Шаповалов, и он, похоже, готов взять проблемы Влады на себя!

---

Я заполняла свою жизнь конкретными делами и составляла «графики» свободных вечеров, чтобы не чувствовать себя одинокой и неприкаянной, а быть при деле – как Тамара Петровна, например, была всегда при своем муже и сыне. Но и это в последнее время мне не помогало. Где-то, в чем-то моя жизнь давно уже дала трещину, и она все углублялась и углублялась…

Я отбросила все свои сомнения и решила не терзаться попусту. Пусть потом на мою голову свалятся всевозможные неприятности и я набью себе новые шишки, но этот вечер – мой, и его никто у меня не отнимет. И лучше уж я проведу его вместе с сумасбродным, шумным, бесцеремонным Шаповаловым, чем посмотрю еще один фильм и поставлю еще одну «галочку» в своем списке развлечений.

Когда я приняла это эпохальное решение, мне сразу стало легче. В конце концов, самое трудное – это принять решение. Пусть все идет, как идет!

Мать уволокла сумки на кухню. Они были очень тяжелые, но она героически справилась с этой задачей. Маша продолжала нахально нас рассматривать. В ее мозгу явно происходила какая-то сложная «мыслительная работа».

Но Шаповалова, похоже, ничем смутить невозможно. Прежде я таких людей на дух не переносила, но в это момент готова была кардинально изменить свое мнение.

– Тапочки у вас есть? – загремел Шаповалов.

– Есть! – откликнулась Машка и каким-то сложным образом наклонилась, присела на корточки, так что сверху открылся отличный обзор: она продемонстрировала гостю свой бюст с ложбинкой между грудями. Машка подала тапочки гостю, сидя на корточках и призывно улыбаясь: – Вот, возьмите.

Шаповалов, словно не заметив всех ее сложных маневров, втиснул ноги в тапочки, которые ему явно были малы, и прошлепал в комнату.

– Еда скоро будет готова? – прорычал он уже оттуда. – Накормите, наконец, голодного мужчину!

– Скоро, скоро, – донеслось из кухни. – Маша! Займи пока гостя, чтобы он не скучал.

– Одну минуту, – пропела Машка.

Мы с сестрой прошли в комнату. Шаповалов уселся и вытянул ноги, откинувшись на спинку стула. Стул под ним затрещал. Мебель явно не была рассчитана на его габариты и вес. Ему, похоже, нужна чугунная мебель – или выточенная из цельного дуба. Он и сам мне чем-то напоминал дуб – массивный, кряжистый.

– А они у вас… забавные, – тихо говорит Шаповалов и внимательно смотрит на меня.

Я криво улыбаюсь. Да уж – забавные! Еще какие забавные!

Через несколько минут Маша вплыла в комнату. Она уже успела причесаться, и от нее уже издалека несло дешевыми приторными духами. На губах – яркая помада, глаза подведены «стрелками». Она уселась рядом с Шаповаловым и повернулась к нему.

– Мы с вами так и не познакомились толком. Олег… можно на «ты»? – спросила Машка, нервно теребя бахрому скатерти.

– Конечно, – спокойно ответил он и закинул руки за голову. Но он по-прежнему смотрел на меня.

– А вы… чем занимаетесь? То есть ты? – Машка подперла голову рукой и призывно улыбнулась ему.

– А всем понемногу. Такой всеядный дядя.

Я не выдержала и фыркнула. Машка бросила на меня злобный взгляд.

– Очень смешно! – А это упрек в мой же адрес. – А я сейчас нигде не работаю, – с некоторым вызовом заявила она. – Пытаюсь познать себя и свое место в мире… каждому человеку нужно познать себя. Ты не находишь?

– Очень глупо, – лениво процедил Шаповалов, не отводя взгляда от меня.

В его темно-карих, каких-то горячечных глазах словно плавится золото. Они манят, притягивают к себе, околдовывают… Сто лет на меня не смотрели – вот так! И я чувствую, как сладкий озноб пробегает по позвоночнику и комком застревает в горле. Я судорожно сглатываю и провожу рукой по волосам. Это мой защитный жест, но сейчас он почему-то не срабатывает…

– Я пойду на кухню, – я встала с дивана. – Помогу маме.

Готовка была в полном разгаре. Мать металась от плиты к раковине и обратно. Ее лицо раскраснелось, и, как только я появилась в дверях, она, обмахиваясь полотенцем, воскликнула:

– Слава богу, хоть одна из вас додумалась помочь матери! А то я здесь одна пашу, надрываюсь…

Когда мы с ней вплыли в комнату с двумя подносами, полными еды, Машка уже чуть ли не сидела у Шаповалова на коленях. А он даже не повернулся к ней, словно она была надоевшей ему кошкой, которую просто лень прогнать.

Мы ели в полном молчании. У меня все буквально застревало в горле, а Шаповалов, напротив, поглощал котлету за котлетой и то и дело просил добавки. От напряжения и усталости у меня дрожали руки. Я пронесла вилку мимо рта, и жирный кусок мяса упал на юбку. Я вышла в ванную комнату, застирать пятно, а когда вернулась к столу, ни Машки, ни Шаповалова в гостиной уже не было.

– Где они?

– Вышли покурить на лестничную площадку, – сообщила мне мать, отправляя в рот большой кусок постной ветчины.

Я вышла на площадку. Машка сидела на подоконнике и что-то тихо говорила Шаповалову, а он лениво улыбался. Меня охватила злость, даже ярость: как она смеет кокетничать с ним?!

– Вы что-то здорово спелись! – сказала я своим фирменным «железным голосом», выразительно прищурившись. – В компанию не возьмете?

– Ты, как всегда… не вовремя, – заметила сестра.

– В самом деле? Маша, тебя мать зовет.

– А, да пошла она!

– Вот пойди и сама скажи ей это.

Машка спрыгнула с подоконника, при этом Шаповалов поддержал ее, и она на секунду (или на целую вечность?) задержалась в его объятьях. Улыбнулась, глядя при этом ему в глаза. Мне захотелось завизжать и выругаться и еще – врезать Машке по лицу, чтобы стереть с ее губ эту нахально-призывную улыбку, этот ее «сексапил», которым всегда славилась моя сестренка.

– Спасибо, – улыбнулась она ему в сотый раз подряд. Они посмотрели друг на друга. Интересно: если бы меня не было, они бы слились в долгом счастливом поцелуе? Или трахнулись бы тут же, прямо на подоконнике?

– Вас ждет мама, – бесстрастным тоном произнес Шаповалов.

– Ах, да! – Машка, двигаясь, как во сне, одернула халатик и пошла к двери. Я оказалась напротив Шаповалова. При этом он смотрел не на меня, а куда-то в сторону.

– Ну? – грозно вопросила я.

– Что?

– Вы уже кокетничаете с моей сестрой? Куда это годится? – чуть ли не заорала я. – Вы соображаете, что делаете?! Где ваша порядочность?

– Я лично в порядочные не записывался, и вам тоже не советую. Времена нынче такие, станешь порядочным – тебе руку по локоть откусят и не поморщатся.

– Не учите меня ведению бизнеса!

– А я и не учу. Советую. Курить будешь?

– Нет! То есть… да! – выпалила я.

Он достал сигареты и подал мне одну. Я протянула руку к форточке, но не достала. Шаповалов распахнул ее, и свежий ветер овеял мое разгоряченное лицо. Я зажмурилась.

– Весна! – тихо сказал Шаповалов.

– Да. Как вам Маша? – задала я очень глупый вопрос.

– Хорошая девочка!

– Ленивая и глупая, – мстительно сказала я. – И еще она нигде не работает.

– Ну… хорошеньким женщинам многое простительно.

Шаповалов буквально навис надо мной, и я почувствовала себя какой-то маленькой и совсем беспомощной. Он чиркнул зажигалкой. Моя рука затряслась, как последний осенний лист, дрожащий на ветке под порывами ноябрьского промозглого ветра. Он перехватил мою кисть, и я оцепенела. Дышать – невозможно, словно мою грудь стиснул железный обруч… Надо прикурить. И сделать это с достоинством. А где мне его взять, это достоинство? Мне вдруг показалось, что я – не я, а какая-то другая женщина, озабоченная лишь извечными «бабскими» проблемами: клюнул ли ее мужик на ее сестренку-гадюку?

– Господи, какая гадость! – простонала я.

– Вы о чем?

– О сигарете, конечно же! – я сердито сверкнула на него глазами. – Столько раз зарекалась – не курить, а бросить не могу…

– Дайте себе волю.

– Что? – я вздрогнула.

– Вы слишком напряжены, не умеете расслабляться.

– Что вы имеете в виду? – шепотом спросила я.

– Что вы берете на себя слишком много! Так же нельзя! Вы все-таки женщина. Нельзя же абсолютно все контролировать, все держать в уме, иногда надо дать себе волю.

– О чем это вы?

– О жизни…

Где-то наверху хлопнула дверь, постоянно тянет сквозняком. У меня внезапно возникло искушение: все ему рассказать – о пропавшем ролике, о том, что на меня недавно напали, о своих сотрудниках, среди которых затесался предатель, и я не знаю – кто это, и даже думать об этом не хочу, потому что у меня мгновенно разболится голова. Для меня до сих пор все это – дурной фильм, и нет никакой возможности его остановить или перемотать ленту назад, до самого начала, когда еще все было в полном шоколаде.

Мы же всегда были одной семьей, одной командой! А теперь оказалось, что это не так. Но я справилась с искушением поплакаться на плече у Шаповалова. Я не могу раскисать, я – железная женщина, Влада Вешнякова, и не должна ни при каких обстоятельствах быть нюней и плаксой! Эта роль – не для меня.

– Жизнь бывает разной, – уклончиво заметила я, и он оглушительно расхохотался, да так задорно, что мне стало неловко, словно я сморозила явную чушь.