Нора Филдинг - Приговоренные к любви

• Название: Приговоренные к любви
• Автор: Нора Филдинг
• Жанр: Современные любовные романы

Никогда не считавшая себя красавицей, обыкновенная современная девушка работала в книжном магазине и любила грезить о Пре­красном принце. И он появился! Он вышел из мечты и дождя, но судьба уготовила доверчи­вой Джейн нечто большее, чем жестокое разо­чарование... И вот она, омытая слезами, в не­лепо драматической ситуации сталкивается на шоссе с незнакомцем. Великолепный зеленог­лазый блондин трижды — случайно? — вторга­ется в ее одинокую жизнь, но ничто не предве­щает ей счастья. И только большой говорящий попугай и огромный черный ньюфаундленд ока­зываются парадоксальными союзниками Джейн в ее подчас экстравагантной и полной юмора борьбе за нечаемую награду...

---

Все хорошие чувства, которые у меня когда-либо были, разом меня покинули. Я преврати­лась в форменную стерву. Забыв обо всем на свете и почувствовав, как мои силы удесятеряются, я вскочила на ноги и набросилась на изнеженную красотку.

— Ты, исчадие ада, пальчик тебе поцарапа­ли? Вся кровь вытекла? Я сейчас выжму из тебя ее остатки и выпью!

Красотка завизжала. Не осознавая, что за чушь несется из моих уст, и не отдавая себе отчета в своих действиях, я вознамерилась впиться зуба­ми в ее руку. В этот момент меня сжали стальные клещи. Подбежавший на наш совместный вой Роберт с силой завел мои руки за спину и удер­жал меня от безрассудных действий.

Но бес вселился в меня надолго. Я изловчи­лась и с силой лягнула его. Раздался сдавленный стон. Я умудрилась попасть ему по коленной ча­шечке. Победа придала мне силы. Чем крепче держал меня Роберт, тем яростнее я изворачи­валась и продолжала наносить, судя по издава­емым им звукам, меткие удары ногой. Наконец я сделала ему по-настоящему больно. Он охнул и отпустил меня.

Как только я почувствовала себя свободной, весь воинственный пыл, как воздух из шари­ка, моментально вышел из меня. Мне стало стыдно. Как можно было позволить себе так рас­пуститься? И из-за чего? Ну, вылила эта изба­лованная красотка на тебя стакан воды, и что здесь такого страшного? Может быть, она это сделала из милосердия — хотела, чтобы я по­скорее пришла в чувство, А чем я ей ответила? И все этот попугай виноват! Попугай! Подго­товленное к встрече с сыном Дороти слово вылетело из моих уст:

— Попугай! Попугай! Микки-попугай!

— Сумасшедший дом! Разбирайся с ней сам. Моих сил не хватит, чтобы образумить эту дуру. Пока, Роберт. Позвонишь, когда сдашь ее сани­тарам.

Красотка зацокала своими высокими каблу­ками к двери, а с дивана понеслись радостные крики:

— Попка-дурак! Попка-дурак! Микки — хор-роший мальчик, толстозадый мальчик! — Мик­ки быстро повторял свой репертуар, меняя го­лоса, пока не перешел на арабские ругатель­ства, произносимые низким мужским голосом, принадлежавшим, возможно, его бывшему хо­зяину.

Мы замерли, словно участвовали в извест­ной детской игре, и подчинились команде ве­дущего. Красотка стояла на одной ноге, занеся другую для следующего шага и полуобернувшись. Роберт, согнувшись в три погибели от моего ро­кового удара ногой, слегка выпрямился и изум­ленно оглядывался вокруг. Я, сложив руки так, словно собиралась приступить к молитве, при­села и замерла в этой неудобной позе, как будто не могла решить вопрос — стоит мне падать на колени или еще немного подождать.

Роберт, на лице которого отражалась еще не прошедшая боль, пришел в себя первым. Пре­возмогая страдание, он рассмеялся. Я тоже не­смело улыбнулась в ответ.

— Дороти передала со мною подарок вам, мистер Арлингтон. Это попугай. Он в сумке.

— Так это идиотская птица клюнула меня в па­лец! — вскричала девица. — Только твоя мачеха спо­собна преподнести нечто подобное. Бабе скоро пол­тинник, а ума не больше, чем у этого попугая.

— Тридцать восемь. Исполнится через два ме­сяца, — механически поправил ее Роберт.

Он подошел к дивану, поднял сумку-клетку и стал освобождать попугая.

— Какая прелесть! — воскликнул Роберт, ког­да огромный, несколько помятый попугай был извлечен из сумки.

Красотка продолжала исходить злобой. Она облизнула свои пухленькие губки розовым языч­ком, на кончике которого мне померещилась капелька яда, и набросилась уже на меня:

— А вы зачем согласились везти этого дурац­кого Микки? Хотели на свою голову неприят­ностей?

— Пошла вон, засранка, — немедленно отре­агировал Микки.

Я не смогла удержаться и рассмеялась.

— Представляете, Роберт, этот попугай мол­чал. Дороти не могла добиться от него ни одно­го слова. — От всего пережитого я обращалась к блондину как к старому хорошему другу и не чувствовала никакой неловкости. — А на пограничном контроле он моим голосом стал...

— Ругаться, — закончил за меня Роберт. — Простите меня.

Я благодарно улыбнулась.

— Сама виновата! — заявила наглая девица, обращаясь ко мне.— Могла бы и догадаться, что попугаи — говорящие птицы. Хотя со слабыми умственными способностями понять эту простую истину трудно. Послушайте, как вас там?

— Джейн, — тупо подсказала я нахалке. Ее уколы меня не трогали. Мой блондин попросил у меня прощения. Я стояла и блаженно улы­балась.

— Что вы щеритесь в идиотской улыбке? До­ставили подарок — и до свидания, Джейн! Мы вас больше не задерживаем.

Роберт оторвался от ласкового сюсюканья с птицей.

— Что ты говоришь, Ширли? Джейн приеха­ла сюда прямо с самолета, а ты собираешься ее выгнать, даже не предложив немного отдохнуть?

Роберт поставил клетку с попугаем на стол и бросился ко мне.

— Джейн, ради Бога, еще раз простите. Ширли испытала сильную боль, поэтому не отдает себе отчета в том, что говорит. Садитесь поудобнее и отдыхайте. Ширли сейчас приготовит чай.

— Ты, кажется, забыл, что я тоже пострадав­шая! Кровь сочится до сих пор.

Роберт помог усесться в противоположное от меня кресло и противной Ширли.

— Отдыхайте, милые дамы. Я сам приготов­лю чай.

— И что вы делаете в этом Тунисе? — презри­тельно спросила меня красивая стерва.

Я сделала вид, что не слышу. Она снова повторила свой вопрос. Потом, не выдержав моего молчания, уже совсем по-хамски добавила:

— Идиотка, несчастная! Даже не понимает человеческой речи.

Я проигнорировала второе ее утверждение, зато уцепилась за первое.

— Почему несчастная? Может быть, я сейчас очень счастливая.

— Да кто вы в самом деле такая? И что вас сюда привело? Только ли подарок, который дура-мачеха подарила сынку к помолвке?

От опрометчивого ответа одновременно на все вопросы меня удержало появление Роберта с чайным подносом.

— Ну что, девушки, никак не можете прий­ти в себя от Микки? — шутливо спросил он и продолжил: — Мама обожает делать мне подоб­ные подарки. К моему тридцатилетию препод­несла мне сэра Чарлза. — Его голос звучал весе­ло и дружелюбно.

Я благодарно ему улыбнулась.

— Она тебе не мать, а мачеха, — внесла кор­рективы Ширли.

— Ну и что? Я остался без матери совсем еще маленьким ребенком. Когда отец женился на Дороти, она стала для меня настоящей матерью. Я очень привязан к ней. Правда, она прелесть? — обратился Роберт ко мне.

— Да, — охотно подтвердила я. — Миссис Кол­линз обожают все в консульстве. — А мистер Кол­линз — ваш отец?

— Нет, у нее все-таки плоховато с мозгами. Как мистер Коллинз может быть его отцом, если Ро­берт — мистер Арлингтон? Мистер Коллинз его от­чим. Отец Роберта умер несколько лет тому назад.

Яд, щедро сочившийся с языка Ширли, не действовал на меня. У меня было сильнейшее противоядие — добродушная усмешка Роберта и усталость, которая на меня нахлынула.

Сознание мое еще продолжало трепыхаться. Оно призывало меня задуматься над словами противной Ширли, которая что-то говорила о помолвке. Кого с кем? Ее и Роберта? Сердце заныло, но тяготы дня всей своей массой нава­лились мне на веки. Они закрылись. Только в последний момент в голове мелькнула ковар­ная мысль: помолвка? Ну, это мы еще посмот­рим! А затем появилась и вовсе не относящаяся к делу мыслишка. А кто такой сэр Чарлз? Млад­ший брат Роберта? Я хотела спросить, но не смогла. Язык отказывался задать такой простой вопрос. Я уснула.

ГЛАВА 6

Солнце щедро заливало лучами мое лицо. Я открыла глаза и обнаружила себя в комнате, которая смутно показалась мне знакомой. Не успела я сладко потянуться, радуясь предстоя­щему солнечному деньку, как забытая проза жизни мохнатой черной тучей наползла на меня. Я вспомнила, где я и почему эта комната мне знакома. Я нахожусь в доме, который, как я счи­тала, приобрел для нас Эрик и из которого была с позором изгнана.

Эрик! Как я могла ему так слепо довериться? Он расчетливый негодяй, способный обвести вокруг пальца кого угодно. Что говорить о такой наивной дурочке, как я! А я его еще вдобавок и любила! И, наверное, люблю до сих пор.

Люблю ли? Я стала добросовестно копать­ся в своем сердце, проверяя, сохранилась ли еще любовь к Эрику или нет. Нет! Она прошла. Растаяла как дым. Неожиданно для себя самой я рассмеялась. Какое нелепое избитое сравне­ние, но как точно передает оно мое исчезнув­шее чувство.

Встав на путь самоанализа, я с самозабвени­ем ему предалась. И обнаружила удивительную вещь. Почему я боюсь Эрика? Что за нелепый страх меня гложет? Ведь это он должен меня остерегаться, а не я его. Ему меня преследовать незачем, а вот мне есть зачем. Я могу подать на него в суд за вымогательство денег, доказать, что они были получены с помощью введения меня в преднамеренный обман. Если найму хо­рошего адвоката, то вполне могу выиграть дело. На какой-то момент я поверила в такую воз­можность, но потом осознала, что лучше сми­риться. Ничего я не могу доказать. Я сама прода­ла квартиру, сама дала деньги Эрику, а то, что он присвоил их, известно только ему и мистеру Кларку, который, скорее всего, был его сооб­щником.