Тамара Воронина - Жил-был сталкер

• Название: Жил-был сталкер
• Автор: Тамара Воронина
• Жанр: Научная Фантастика

Истории молодого сталкера Маркиза. Написано по мотивам рассказа "Пикник на обочине" А. и Б. Стругацких.

---

Маркиз им про Зону рассказал, это штука не местная, о ней можно и поговорить. Про подарки рассказал и даже показал. Ему любезно разъяснили, что «пустышка» – средство связи, палочка - универсальный аккумулятор для техники, которую на Земле еще не скоро изобретут, «брызги» – свертки пространства (это как?), кольцо – подзарядка для роботов и ни в коем случае его нельзя крутить на пальце.

Это Маркиз знал и без Конвенции. Впервые придя в Зону и найдя кольцо, он именно так и сделал – крутанул на пальце и завороженно уставился на сияющий диск. Напарник колечко снял, подождал, когда Маркиз очухается, и сводил его на экскурсию к Памятнику. Лет много назад нашли этот Памятник сталкеры в таком виде: сидит на полянке свой брат, такой же сталкер, головку на коленки положил и на пальчик смотрит. А на пальчике колечко крутится. Звали – не отзывается, толкали – не шевелится. Колечко сняли – сидит. Так до сих пор и сидит третий десяток лет, не живой вроде бы и на мертвого не похож. Пальчик рассматривает. Не пылится, от дождя не намокает, рубашка клетчатая не выцвела. Памятник сталкерской глупости.

Потом и сам Маркиз так же щенят учил. Окаменевает человек, а когда в себя придет – ничего не помнит. Святая заповедь Зоны: не пей – козленочком станешь.

Сколько человек должно было погибнуть, перестать быть людьми или просто покалечиться, прежде чем остальные усвоили, что «ведьмин студень» опасен, что от радужного излучения нужно драпать со скоростью света, что от серебряной паутины видимого вреда нет, но лучше бы ее избегать…

Сталкеры долго не живут. Или живут долго, если в Зону почти не ходят. Самый старый активный сталкер, которого знал Маркиз, переполз через полувековой юбилей совершенной развалиной. Был еще легендарный Дед, по слухам, ему было больше ста лет. Но никто не был знаком с ним лично. Если он и есть, он все равно не человек. Зона людей не любит и переделывает по своему разумению.

Маркиз был активным сталкером, но не жил только с Зоны, поэтому ему везло. Ему было тридцать три года, десять из них он служил в полиции и жил на зарплату. Он возвращался сюда, потому что Зона была как наркотик. Она затягивала, и жить без нее он не мог и не хотел. Подарки Зоны были именно подарками. Жене, когда она еще не была женой, он преподнес ожерелье из «черных брызг», тяжелое и красивое, стоившее на черном рынке шестизначную сумму. Уже после свадьбы она узнала цену и даже удивилась – его непробиваемая жена, удивить которую было практически невозможно. Он щедро раздаривал диковинки, что безмерно раздражало скупщиков. Многое он, конечно, продавал, и недешево, но деньги уходили легко. После каждого похода в Зону он «расслаблялся», иногда по два-три дня. Это было необходимо. Все сталкеры пили – но только после Зоны.

Он встряхнулся, потому что в полуметре от его ноги шмякнулся большой ящик, за ним еще два. Зал заседаний не отключился. Все со скрытым или явным интересом рассматривали аборигена. Маркиз показал профиль, подумал, но не стал демонстрировать тыл. Не хотелось поворачиваться к ним спиной. Даже в голограмме или как называется это изображение. Да и невежливо задом – да к такому форуму…

Инспектор распаковал ящики и уже собрал из их содержимого нечто вроде шкафа. Из зала давали советы.

– Скажите, зона посещения плохо действует на людей? – спросил не по летам любопытный старец. Маркиз кивнул. Еще бы. Конечно, плохо. Впрочем, может, она так не думает. Может, она их на свой лад осчастливливает. Детей, например…

Маркиз помрачнел. Кто не знает, что у сталкеров не бывает нормальный детей… Вот и за своих малышей он боялся. Пока дети как дети, разве что Вик в два года сам по себе читать научился. Кто знает, что дальше будет? Только Зона.

– Мы можем прислать чистильщиков, – сладенько предложили из зала. – Не волнуйтесь, они и шагу за пределы зоны посещения не сделают. Уберут все и уйдут.

– Нет! – отрезал Маркиз. – Это наши проблемы.

Битый час толпа инопланетян на все лады уговаривала упрямого аборигена. Ему доказывали, что проблема эта как раз не местная, а наоборот, потому что здесь, на Земле, именно пришельцы, а вовсе не сами земляне нагадили (они еще не знали, что землян в данном вопросе никому не переплюнуть) и что Конвенция прямо-таки обязана эти грехи замолить.

В конце концов Маркиз взорвался. В краткой и доступной форме, стараясь мыслить как можно более образно, он высказал все, что думает о Конвенции, ее методах и инспекторе Кларке лично. Выговорившись, он вернулся к логике.

– Насколько я понимаю, МОЯ планета в ВАШУ Конвенцию пока вступать не собирается, значит, не Конвенции решать земные дела. Я ясно выражаюсь?

Его поняли. А Кларк тем временем собрал свой шкаф, закрыл дверцу и доложился, почти как Маркиз начальнику:

– У меня все готово. Ждите завтра.

Тут Маркизу пожелали всяческих благ и процветания его родине и исчезли. Появился родник с чашей. Кларк сидел на травке возле шкафа, причем по стойке «смирно». Маркиз спросил неприветливо:

– Ну а ты чего ждешь?

– Извини, я не могу сейчас уйти. Я должен быть в форме. Камера нестационарная, нужно сконцентрироваться, а я устал. Понимаешь, сам принцип основан на том, что человек как бы размазывается в пространстве, передается по клеткам…

Маркиз смотрел на него так, как знаменитый баран на не менее знаменитые ворота. А инспектор разливался соловьем. Убеждал Маркиза в том, что должен быть свеж и бодр, чтобы собраться по клеткам в одном месте, а не в двух разных. При этом он рассказывал принципы действия разных агрегатов, а в мозгу у Маркиза возникали самые нелепые образы. Получалось, мозг аборигена не способен даже ассоциировать с чем-то своим чудеса тамошней техники. Это Маркиза нисколько не смущало. Он и устройства телевизора или тем более компьютера не знал, однако пользовался. Техника никогда не приводила его в восторг и не интересовала, разве что чисто утилитарно. Поняв это, Кларк смутился и прилег рядом.

– Ты плохо выглядишь.

Конечно, плохо. Зона выматывает. Да и с пришельцами не доводилось встречаться так часто, чтобы привыкнуть. Теперь вот стереги его тут целые сутки, пока не уберется.

Кларк пристально посмотрел в глаза Маркизу, взял его за голову и подержал несколько минут. Голове полегчало. Экстрасенс. Ему наложением рук деньги зашибать, а не экстремальные ситуации решить. Как бы он ее решил, эту ситуацию, если бы не абориген, хотелось бы знать… А тут вся жизнь – сплошная экстремальность…

– Почему ты так не хочешь, чтобы мы помогли?

– Из вредности.

– Но ты понимаешь…

– Заткнись, – посоветовал Маркиз. – В глаз дам. Во второй. Лучше расскажи про эту вашу ООН... то есть Конвенцию

Кларк воодушевился. Пропагандист из него тоже хороший, как экстрасенс. Конечно, Земле в эту организацию в ближайшие лет семьсот не попасть, даже если аборигены без помощи извне не превратят ее в нечто похуже зоны посещения. Для вступления в эту компанию требуется определенный уровень развития, который подсчитывается по такой сложной схеме, что Кларк углубляться не стал – сам не понимал, скорее всего. При этом куда важнее гуманитарное развитие, чем техническое. Личность, короче говоря, развивать надо, а не железки совершенствовать. С недоразвитыми цивилизациями в контакт не вступают. Раньше широко использовался институт прогрессорства, а теперь он не то что бы запрещен, но не поощряется. Инспектора это, похоже, расстраивало. Теперь вот на новые планеты в лучшем случае посылают наблюдателей. Главное, чтобы аборигены ничего не знали. Закон о невмешательстве запрещает Контакт, а наблюдатели – это не вредно, зато помогает Конвенции с большой точностью предсказывать судьбу планеты и возможность ее вступления в ООН… то есть Конвенцию. На основе практического опыта и точных научных данных. Но лично Маркиз может быть уверен, что никто не прилетит за Землю, раз уж он так против…

– Передай там своим: увижу кого из ваших, сразу возникнет экстремальная ситуация, – скучным голосом сказал Маркиз. – Убью. И учти, в Зоне я бываю часто, а здесь убить – еще проще. Чтобы ноги вашей, граждане иных миров, здесь не было. А теперь можешь отдыхать.

Кларк поверил – и правильно сделал. Ему было не по себе. Может, и правда, убийство – нонсенс? Эх, нам бы так…

Инспектор покрутился с боку на бок, но все-таки дисциплинированно заснул, а Маркиз допил остатки кофе из термоса. Кофе остыл. Надо новый термос купить, да все как-то ноги не доносят до магазина. А ведь поверил инспектор, поверил… Раз убийства случаются, значит, каждый встречный способен его совершить. Конечно. Способен. Но не каждый совершает. Маркиз убивать умел, причем голыми руками, но не любил. А значит, никогда не делал. Но ведь Кларку это неизвестно. Пусть верит. К тому же встреча была жаркая, красивый синяк, однако, получился… но бледнеет подозрительно быстро, даже у Карлоса синяки пару дней держатся.