Журнал «Если» - «Если», 2001 № 02

• Название: «Если», 2001 № 02
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: ISSN0136-0140

Олег ДИВОВ. ПРЕДАТЕЛЬ

Здесь все и вся скрыто под личиной: орки, драконы, эльфийские кони. И только боевой маг с открытым забралом противостоит всякой нечисти.

Мишель САГАРА. ПРИЗРАЧНЫЙ ЛЕС

«У них», оказывается, тоже бывает вечная зима, но по другим причинам.

Лоуренс УОТТ-ЭВАНС. НОЧНОЙ ПОЛЕТ

Предупреждение легкомысленным девицам: не стоит убегать из дома с колдунами.

Брайан ОЛДИСС. ТЕМНОЕ СООБЩЕСТВО

Включив старый компьютер, герой получает послание от тех, кого уж нет.

Любовь Лунина, Евгений ЛУКИН. ЗАКЛЯТИЕ

Последний рассказ соавторов, не опубликованный в центральных изданиях.

Уильям САНДЕРС. ДЖЕСС И НЕТЕРУ

Правый пилот выходит невредимым из невероятных переделок, а помогает ему в этом дух его деда-индейца.

Расселл Уильям ЭСПЛУНД. ДИББУК В БУТЫЛКЕ

Фермер-неудачник находит в дупле дерева бутылку…

Маргарет БОЛЛ. ДЕНЬ КАРЬЕРЫ

Позволяй после этого женщинам делать карьеру!

Джерри ОЛШЕН. ЛУННОЕ ДЕРЕВО

Под его сенью старого хиппи настигает любовь.

ВИДЕОДРОМ

Первое поражение Шварценеггера. Как украсть Рождество? Новые фильмы.

Владислав ГОНЧАРОВ. РОЖДЕНИЕ ИГРЫ

…в литературе и на природе.

Дмитрий БАЙКАЛОВ, Андрей СИНИЦЫН. ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ?

Российские премии: от «Аэлиты» до «Урании».

Владислав КРАПИВИН. СЛЕД РЕБЯЧЬИХ САНДАЛИЙ

Все-таки фантастика произрастает из реальности… Или наоборот?

Евгений ХАРИТОНОВ. МАСТЕР ПРОВОКАЦИЙ

Литературный портрет Олега Дивова.

Дмитрий Володихин. ГИБРИД УКРОПА И ШТОПОРА

…попытался создать очередной творец славяно-киевской фэнтези.

РЕЦЕНЗИИ

Улов есть, по по большей части не вполне съедобен.

КУРСОР

Фантастическая жизнь не дает отдохнуть.

ВЕРНИСАЖ

Представляем любимого иллюстратора В.Крапивина.

АЛЬТЕРНАТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Рассказ нового победителя нашего конкурса.

ФАНТАРИУМ

Читатели предлагают, размышляют, спрашивают.

ПЕРСОНАЛИИ

Авторы номера: дебютанты и ветераны.

---

Восковые бегонии буквально утонули в воде; внимательный осмотр показал, что толстые листья почти размякли. Старина кактус также приказал долго жить. Яшмовые кустики проявили достаточно крепости, чтобы выдержать уход Крис, и Джастин был обрадован тем, что сумеет спасти их. Солярий, вдоль стен которого стояли растения, трудно было назвать лучшим в эту пору местом для них, однако горшки нетрудно перенести.

Стоявший у двери японский клен нуждался в пересадке. А фиалка… Он поднял растение с полки, чтобы разглядеть его. А потом медленно опустил на место. И начал еще более тщательно рассматривать умирающие растения.

В солярии было холодно.

— Куда ты?

— Пройдусь.

— А тебе не кажется, Джастин, что ты уже нагулялся? Ты начинаешь беспокоить меня. Твои глаза, они…

— Крис, ты не мама. Я хочу пройтись, — он заметил, что сестра принялась натягивать свитер. — Один.

— Но…

— Все будет в порядке. — Завязав последний узел, он встал.

— Джастин…

Он качнул головой и с болью сказал:

— Я вернусь… Обещаю тебе. В более пригодном для общения состоянии.

Из гаража Джастин вышел бледным. В одной руке был фонарик, лопата — в другой… Лопата казалась тяжелой. Он шел на запад, шел целенаправленно, к рябинам.

На сей раз появление лесовиков не удивило его. Они окружили его плотным кольцом: Джастин не сомневался в том, что число идущих за его спиной умножается. Ему даже казалось, что он ведет эти странные существа на какой-то причудливый обряд.

И они, конечно же, не молчали.

Залитые лунным светом рябины жег жестокий мороз. Но он видел в них не те деревья, которые прежде не любил: теперь это были его хранители, живая ограда. Джастин без труда прошел между ними, однако последователи его не сумели этого сделать. Удивленный, он повернулся к лесовикам, начинавшим окружать рябины.

— Весна, так? — спросил он, приподнимая лопату. — Я сделаю, что смогу.

Руки Джастина тряслись настолько, что он три раза ронял инструмент, прежде чем сумел чуть разгрести снег. Земля замерзла, справиться с ней было труднее, чем со льдом. Но он работал — и даже не вспотел.

Ночь превратилась в полумрак, и наконец к рассвету Джастин Ларкин сумел раскопать землю настолько, чтобы стало ясно, что погребено посреди круга. Именно то, что он и ожидал — ни больше и ни меньше.

Крика его никто не слышал: у него не было голоса.

— Крис?

Сестра оторвалась от газеты, но улыбка испарилась с ее лица, как только взгляды их соприкоснулись. Она отложила газету.

— Да?

— Как я попал сюда? — подступив поближе, он опустился возле сестры на старый диван; Крис находилась рядом, в каком-нибудь футе, но казалось, до нее мили и мили.

— Ты приехал на автомобиле.

— А где моя машина?

Лицо ее побледнело.

— Твоя машина?

— Моя машина.

— Она… она в гараже. Надо чинить.

Он кивнул. Прикрыл рукой глаза.

— Откуда у тебя мои цветы?

— Твои цветы?

— Крис, я узнал эти горшки; я должен был давно их заметить. Откуда они у тебя?

Она поглядела на свои руки. Пальцы ее почти непроизвольно сжимались и разжимались.

— Я… — глаза ее наполнились слезами.

— Крис… я умер, правда?

— Нет-нет! — Она внезапно вскочила, слезы покатились по лицу, глаза покраснели, губы затряслись. — Ты живой! Разве тебе этого мало? Ты здесь, со мной!

— Давно ли мы вдвоем? Как долго длится эта зима, Крис?

— Но ведь нам нет нужды уезжать, понимаешь? Круг рябин удерживает нас вместе. Ты живой, Джастин.

— Разве? — Говорить было трудно, и Джастин испугался. — Я копал в кругу, Крис. Я видел свое тело.

Она побледнела. Затрясла головой, прикрыла рот обеими руками.

— Это лес умирающих, — продолжал он, — лес мертвых. Здесь вечно будет зима. Ничто не вырастет, ничто не изменится.

Джастин схватил сестру за руки: они были теплыми — в отличие от его собственных, холодных.

— А что случилось с Биллом… ты начинала встречаться с ним, помнишь?

Крис качнула головой:

— Теперь это несущественно.

Отвернувшись, она уставилась незрячими глазами в огонь; по ее щекам бежали оранжевые слезы.

— Я забрала к себе твои растения, понимаешь? Взяла, хотя и знала, что это убьет их. Я должна была попробовать: ведь они кусочек твоей жизни. Но потом они начали гибнуть… Получилось, что я не сумела сохранить даже эту частицу тебя.

Джастин обнял сестру за шею, стараясь быть ласковым и вместе с тем держать себя в руках.

А потом твое тело, слезы хлынули потоком. Я опознала его… кое-как. Оно было… — Продолжить она не смогла. Шли минуты, а Крис только хватала ртом воздух. Через несколько месяцев мое терпение кончилось. Я выкопала тело и привезла к себе. Я хотела, чтобы ты был рядом. Прости мой эгоизм. Я знала, ты никогда не любил рябины, не то что я. Они — сердце здешнего леса, а ты… ты был частью моего. И мне… мне показалось разумным похоронить тебя здесь.

— Сестра попыталась отодвинуться от него, но зарылась поглубже в его объятия. — Я так молилась! Я была готова умереть ради тебя. Я молилась там, в кругу рябин.

Ты всегда была чувствительной и романтичной, проговорил он, пряча свои слезы в ее волосах.

Голос Крис изменился, сделался более мягким, легким. Он слышал волшебство в ее голосе; сестра всегда была чересчур сдержанна, чтобы доверять свои чувства словам.

— А потом, на следующее утро, я проснулась, и ты был рядом. И настала зима. И я знала, что она будет вечной. Исчезли все звери. Все птицы. Совершенно внезапно. Как будто они не могли находиться рядом с тобой. А мне было все равно. Зима… мороз… Пускай! Мне и сейчас все это безразлично, Джастин, — она прикрыла рот ладонью. — Я не хочу терять тебя! Я не хочу, чтобы ты покинул меня.

Он обнял ее. Просто обнял.

Потом, утомленная горем, она уснула, а он все держал ее в своих объятиях. Надо было выбирать, но он боялся заглянуть в будущее. Он любил Крис, он любил жизнь… Но теперь понимал, что более не имеет права ни на то, ни на другое.

Ну так что же? Он может жить, если выберет такое существование; рябины позаботятся о нем — ради Крис.

Ради Крис…

Джастин поглядел в окно, за которым сыпал бриллиантовыми искрами морозный день. Они ждали его, эти голодные, сердитые, измученные глаза. У них не было жизни, ибо они принадлежали к зеленому царству.

И у самой Крис не было жизни. Лишь тень ее, крошечный ломтик нескончаемой зимы. Из-за него. Он умер, но ей удалось удержать его.

«О, Крис, — промолвил он. — Ты разрываешь мое сердце».

Той ночью пошел снег. Окно было закрыто, но не заложено ставнями, и он смотрел в него, как в телевизор. Хлопья падали, быстрые, яростные, и гневный ветер нес их над белой пустыней. Рябины берегли его тело.

Следующие пять дней он отказывался думать.

Жизнь в избушке сделалась почти нормальной, — если не считать ночных кошмаров, в которых ему являлись шепелявые тощие тени.

Хуже всего приходилось растениям. Он ежедневно посещал их, разговаривал с ними, поливал, даже переставил поближе к свету. Однако они не поправлялись и продолжали чахнуть.

Во всяком случае не умерли, отметил он. Но и живыми не были. Джастин более не знал, есть ли разница между жизнью и смертью, однако прежде таковая существовала, он был уверен в этом.

— …вот почему его надо пересадить, корни сделались слишком большими для… Крис, ты не слушаешь. — Сестра вглядывалась в его лицо, и он схватил ее за руки. — Ну пойми же, раз ты можешь любить рощу пахучих деревьев, что запрещает тебе насладиться красотой яшмового куста?

Он помолчал, держа ее за руки.

Она спросила:

— О чем ты молчишь?

— Нельзя же так… Жить и губить всякое растение, попавшее в твои руки.

Крис попыталась рассмеяться, но ее хватило только на тень, призрак смеха.

Джастин обнял ее и продолжил:

— А теперь самое главное. Речь идет о поливе…

Наступил шестой день. За окошком блистала морозная зима. Завтрак был хорош, Джастин даже забыл о холестерине. Он пил кофе со сливками, густо намазывал маслом хлеб и поглощал бекон полуфунтовыми ломтями.

— Джастин… это вредно.

Оторвавшись от своей тарелки, он усмехнулся.

— Я мертв. И пища не может повредить мне.

Крис не могла даже улыбнуться. И ее молчание, напряженное и горькое, лежало между ними, пока Джастин не встал из-за стола.

— Куда ты собрался?

— Погулять.

— А можно и мне с тобой?

Крис… Обойдя вокруг стола, он крепко обнял сестру, так крепко, как ни разу в жизни не обнимал. — Конечно. Пойдем со мной.

Он позволил ей хорошенько выговориться — сапоги его, на взгляд Крис, были слишком коротки и легки, да и снегоступы не по размеру, к тому же он небрежно застегнул куртку. Еще он не стал надевать шапку, и возможность позаботиться о нем притупила овладевшее Крис напряжение и успокоила — почти до нормального состояния.