Сергей Казменко - «Если», 1995 № 07

• Название: «Если», 1995 № 07
• Автор: Сергей Казменко
• Издательство: газета "Московские новости", Издательский Дом "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 0136-0140

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИ
Содержание:

Сергей Казменко. МНЕ ЗДЕСЬ НЕ НРАВИТСЯ!

Павел Волков. ОДИН И ДРУГИЕ.

Герберт Уэллс. СТАДО ОСЛОВ.

Роджер Желязны. ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ ДИКИХ.

Владимир Губарев. В КРАЮ «ДИКИХ ГУСЕЙ».

Мюррей Лейнстер. ПЛАНЕТА НЕВЕДОМЫХ ДЕРЕВЬЕВ.

Владимир Шмагин. ПИТОМНИК.

Наталия Сафронова. СЛОН ИЗ МУХИ ПОКА НЕ НУЖЕН.

Грег Бир. БЕССМЕРТИЕ. Роман.

Леонид Лесков. ЖИТЬ ВЕЧНО? ЭТО ИНЖЕНЕРНАЯ ПРОБЛЕМА!

---

Как правило, культ строится по типу пирамиды с лидером на вершине и иерархией контроля сверху вниз. Если смотреть с вершины, то пирамида прозрачна, и все, что делается на ее разных уровнях, хорошо просматривается. Если смотреть снизу, то реального положения дел не увидишь, тебе умело покажут лишь парадный вид. Культ приносит живую личность последователей в жертву своим целям, забирая душу в плен и насилуя ее, разрушая человеческие связи с миром. Всеми правдами и неправдами нужно заманить человека и наглухо захлопнуть за ним дверь. Прямое принуждение примитивно и неэффективно, так как может породить лишь подчинение и затаенный протест. Культ же целенаправленно прививает человеку чувства и мысли, заставляя действовать так, как если бы они были его собственные. От лечебного внушения это отличается лишь тем, что делается без просьбы клиента и во главу угла ставятся цели организации. Человек изменяется незаметно для самого себя. При этом от живого древа человеческого многообразия отсекается все лишнее, остаток обтесывается, и остается столб, быть может, крепко стоящий, но не способный принести плодов, свойственных первоначальной природе дерева. Главным деструктивным началом является не столько доктрина, которая в некоторых моментах может звучать благородно-гуманистически, сколько закулисная практика. Почерк прост: прельстить и опустошить, затянуть и оградить. На место пустоты внедряется своя программа, заставляющая поклоняться чему-то конечному как бесконечному. Истинная религия создается не людьми, культ — всегда рукотворен. Религия помогает раскрытию человеческой индивидуальности, культу нужны «солдаты».

Что же за люди, как правило, рекрутируются культами?

Психбольные летят, как пчелы на мед, на мистическую неортодоксальность, и если бред лидера как-то созвучен их собственному, то проблем с вовлечением в культ обычно не возникает. Также в зону действия культа случайно попадают и по механизмам конформизма остаются в организации люди внушаемые. Особенно это относится к истерически-экзальтированным типам, привлекаемым бумом массовой истерии, что нередко возникает вокруг культа. Иная категория — слабые духом. Не в силах долго стоять на холодном ветру Вселенского одиночества, свойственного депрессивной душе, они, как бездомные собаки, ищут любого хозяина и любой дом. Люди, готовые от жизненных ран на самоубийство, ищут защищающую крепость, и даже если за ее стенами окажется трудно, они не вернутся обратно в мир, причинивший им сильную боль. Особая категория — авторитарные личности с садомазохистским характером (по Э. Фромму), которым необходимо быть в системе власти, боготворить и пресмыкаться. У них слабо выражены чувство собственного «я», ощущение другого человека как самоценности. Им не нужно свободы, им нужна убедительная иллюзия существования собственной личности, которую они обретают, либо господствуя над кем-то, либо подчиняясь кому-то. Не имея подлинной близости с людьми и даже боясь ее, они навязчиво стремятся к ее суррогату. В их личностях нередко просвечивает смесь нарочитого благоговения и отчетливо ощутимой агрессивности. Иерархия культа подходит им как нельзя лучше. Наконец, на свете немало примитивноватых, схематично устроенных людей, чуждых тонкой духовности. Такой «механизированный» человек тянется к формуле, дающей чувство овладения реальностью. Культ предоставляет ему такую формулу-программу. Кроме всего прочего, программа четко объясняет и негативное отношение большинства людей к идеологии данного культа и его причину. Остается лишь следовать программе с постоянством и твердолобым упорством, как раз свойственными «механизированному» человеку.

В переходные периоды целые когорты населения оказываются в ущемленном положении, чувствуют себя «за бортом». Вместе с воинственным желанием восстановления справедливости рождается зависть к удачливым, а из зависти — агрессия. Она находит выход в культах, которые, как правило, противопоставляют себя существующему режиму. В сетях культа могут оказаться молодые люди с благородной устремленностью к лучшему светлому миру.

Культовая доктрина нередко выступает как некое новое слово по отношению к устоявшимся традициям, и в душах молодых радикалов срабатывает логика: старые идеи существуют давно, а мир все во зле лежит, чтобы действенно изменить его, нужно что-то новое. Культ подхватывает революционную устремленность горячих душ и трансформирует ее в свое движение.

Итак, существуют предрасположенные к культу, но их еще надо умело обработать. В этих целях устраиваются пышные презентации, где уже обращенные свидетельствуют об этом счастливом моменте их жизни, а слушающие начинают надеяться, что и с ними произойдет столь же чудесное превращение. Есть и более тонкие приемы. Найти болевые точки человека и играть на страхе, что станет еще хуже, если он отвергнет предлагаемый путь. Если шаг сделан, обращенного интенсивно «обкладывают» культовой пропагандой, перекрывая ему живую связь с окружающим миром. Контролируется все, начиная от формы одежды и заканчивая чувствами. Трудно противостоять натиску этого контроля новичку в обществе фанатично и одинаково думающих людей. У него ломается импульс противостояния, воля ослабевает, он плывет в потоке группового давления, тем более что и думать некогда: его загружают работой, ритуалами, нередко ограничивают сон. Быстро внедряются идеологические клише, четкие и логически законченные, цель которых — остановить спонтанный поток размышления, удерживая его в клешнях стереотипных метафор. Новичку объясняют, что любое желание противоречить концепции лидера идет от собственной греховности. Критике и уходу из организации оправданий нет.

Неофит подвергается также гипнотическим воздействиям. С ним всегда говорят убеждающим тоном, многократно, ритмически, монотонно-навязчиво внушая ему идеологические клише. Его пытаются эмоционально вовлечь собственными разгоряченными эмоциями и групповым давлением, применяются психотехники. Например, подвергают сеансам, очищающим сознание с помощью особых форм дыхания, медитации, психоанализа, а затем загружают своей программой. Неофиту дают приятное ощущение принадлежности к кругу избранных, элите, а затем заставляют принести клятву-обещание верности общему делу. Важным фактором является сама атмосфера в культе, отношение к лидеру как непогрешимому, уникальному авторитету, стоящему выше любых противоречий. Идет постоянное запугивание страшными последствиями предательства и необычайно много обещается за преданность. Главная задача одна — вырвать человека из прежней укорененности в живой почве жизни и укоренить его в бетоне культа. Происходит постепенная подмена общечеловеческой этики культовой.

Служители культа обычно говорят, что они счастливы. Однако можно говорить одно и думать иное. В этих людях не чувствуется живой радости, глубинного спокойствия. Счастье по плану безжизненно и формально. Неискушенного наблюдателя может обмануть театральность, подчеркнутая демонстративность их радости, но опытный глаз видит «наклеенность» улыбок, нарочитость праздника. Им нужно регулярно собираться вместе и «накачивать» себя экзальтацией, иначе обнажится бедность внутренней жизни. Достаточно увидеть в журналах культов красочную сусальность изображения совершенной жизни, чтобы стало ясно, что речь идет о плакате, а не о реальности. Люди, которым под гипнозом внушили, что им хорошо, вынуждены думать и чувствовать, что так и есть. Иначе все здание их жизни с культовым основанием зашатается.

Не всегда легко провести грань между деструктивной и недеструктивной организацией. Грубая деструкция, опасная, как нож, очевидна своими разрушительными последствиями, порой криминальными, и общественность должна быть информирована об этом. Мягкая деструкция, действие которой подобно наждачной бумаге, выражается лишь в несуразности концепций или механистически-формальном подходе[1] к человеку и, понятно, не может подвергаться полицейским мерам воздействия. Отмечу, что некоторые, глубоко религиозные люди считают все несовпадающее с их личным мирочувствием — от дьявола (т. е. деструктивным), но разумней пользоваться светским критерием, основанным на соблюдении прав человека.

ЧЕЛОВЕК ВОПРОСА

Всем стилем своей духовной жизни противостоит человеку культа человек вопроса. Он преодолевает сложности бытия, ожидая рождения своей индивидуальности, не поддается искушению использовать готовые ответы. Он ждет, что мир сам что-то о себе скажет. И мир ему говорит. Человек вопроса — это духовный странник, на пути которого неизбежны перекрестки выбора.

Выбор есть отсекание всех вариантов во имя одного. Это всегда и потеря, и страх пойти по одному пути, не изведав другие. Терять трудно, а поскольку у любого варианта есть свои защитники, то трудно вдвойне. Как во всем этом разобраться? Человек вопроса застревает на перепутье, пытаясь слушать всех одинаково добросовестно и, в конце концов, приходит к выводу: прийти к единому видению мира людям не удается. Что же получается, абсолютной истины нет? Тогда мир превращается в плоскую человеческую игру с относительностями, за которой нет цельности. Человеку вопроса остаются две возможности. Первая — стать аутсайдером, наблюдателем происходящего вокруг и самому не строить Вавилонской башни, ибо известно, что не достичь ей небес. Либо принимать парадокс существования современного человека: со всей серьезностью искать абсолютную истину, зная, что ее не найдешь. Подобно астроному, строящему телескоп в надежде увидеть заветную звезду, зная, что на это может уйти вся жизнь, а звезда так и не отыщется. Но все равно он продолжает строительство, так как астроном не может существовать без поиска звезд. В этом сизифовом труде есть резон, потому что единственная гарантия найти свой смысл состоит в том, чтобы «брать выше» и искать смысл абсолютный.